Комар - Виталий Руан
Моя бедная белка, успешно продрыхнув всю ночь беспробудным сном, с трудом вылезла мне на плечо и обалдевшим от смены окружающей её обстановки, единственным глазом, поглядывала на своих дохлых родственников. Заодно шарахаясь от вида помятых, с самого утра приложившихся к очередному вонючему бурдюку, огромных мужиков. Особенно её почему-то напрягал, мой внезапно объявившийся папаша.
— А это, ещё что?! — проорал охранник, увидав накрытую отцовским плащом волчицу. — Что вы там, такое прячете? Оленя небось… Если крупный зверь, велено половину туши, в общую кладовую изымать!
— Половину?! — охренели мужики. — Это кем, таким, велено? Десятина всегда была! Ну, может, пятая часть…
— Старейшиной! Кем же ещё? Не нравится, — валите отсель! И олениху вашу дохлую забирайте! Князья из вас самих, колбас наделают! — совсем раздухарился наш молодой воин.
— Ах ты ж, гадёныш! — заорали мужики. — Ты нам, ещё и угрожать удумал?! Да мы здесь жили, когда тебя и в помине-то не было! Спускайся давай! Мы половину твоего вонючего дерьма, быстро из тебя выбьем! И его же сожрать заставим!
Но не успели мужики как следует накричаться и забросать стражника кусками грязи и конского навоза из под ног, как ворота отворились и все тут же расступились, пропуская воина на огромном коне, по размерам не уступающим моему Пегасу.
Одетый в расшитый замысловатыми восточными узорами, длинный, шерстяной кафтан с широким ремнём и висящим на нём мечом, воин сверкал идеально бритым подбородком и головой, венчавшейся собранным на макушке в пучок, с помощью железной проволоки, хвостом волос.
— Что тут происходит? — спрыгнув с коня, спросил у вернувшихся, статный, грозный мужик и обвёл присутствующих строгим взглядом. — Чего гвалт с самого утра подняли? — длинные усы странного воина смешно дёргались при каждом слове, но мужики почему-то не смеялись, а потупившись смотрели на его кожаные сапожки с острыми металлическими носками и небольшими шпорами.
— Так, не пускает нас, мудак мелкий! Говорит, что бы мы половину добычи отдавали! А где это видано? Целую половину! — наперебой начали жаловаться мужички.
— С сегодняшнего дня, старейшина половину от крупной добычи, приказал забирать. А кто не согласен, может возвращаться в рабство к бывшим хозяевам. Они с вас, и жён ваших, ещё и всю шкуру сдерут. А не половину. Так что думайте… А что там у вас? Неужто, действительно оленя вполевали? И мужик в одно движение снял отцовскую накидку со связанной волчицы. — Ого! — удивлённо выкрикнул он. — Какая холёная волчица! Шкуру хоть не попортили? Хорошая шкура, — дорогого стоит!
— Не для этого я её живьём ловил, Чуб. — вклинился отец.
— Полукровок наплодить хочешь? — догадался воин. — Хорошая идея, и волчица для этого дела справная… Но течка, в конце зимы будет. А до того времени все псы здесь, на пену изойдут. Ты об этом не подумал? Да и что, с ногами-то? Почему в другую сторону смотрят?
— Сломаны ноги… — вздохнул отец. — Но может и выживет…
— Сомневаюсь я. Да и как половину отдавать будешь? Подумай. Не проще ли, сейчас поделить?
— Как, поделить-то? — не понял отец. — Приплода то, нету ещё пока…
— Да, вот так! — кривой меч с характерным шарканьем вышел из ножен. — Всё равно, она не жилец! — констатировал Чуб и тут же блеснувшая сталь со всей дури полетела в направлении и так еле живой волчицы…
***
Утешать Хо рассказами о том, как быстро и безболезненно убили её любимую Ри, у меня желания почему-то не было. Поэтому, схватив за конец рогатины стоявшего возле меня Хвата, я со всей дури ткнул её наперерез летящему в голову волчцы мечу. Лязгнувший о широкое лезвие рогатины метал, тут же выбил толстое древко из лап подавшегося вперёд, и чуть не свалившегося под смертельный удар мощного мужика, растерявшегося Хвата. Но и этого оказалось достаточно, чтобы остановить смертельную, острую сталь.
Ошарашенный Чуб, еще больше обалдел, когда у него перед глазами появилась карабкающаяся по его длинным усам, одноглазая белка. И не став долго церемонится, цапнула за его горбатый нос. Я же, воспользовавшись моментом, усилил его недоумение, тут же укусив рубаку за его опустившую меч, сильную руку. И навалившись всем своим небольшим весом, вывернул рукоять на болевой, прихватив с собой, на удивление лёгкий и хорошо сделанный меч, тут же отбежав вместе с вернувшейся ко мне рыжей бестией, от греха подальше.
— Ах ты ж, мерзкий крысёныш! — орал огромный мужик, с залитыми кровью длинными усами. Непонятно кого имея ввиду, меня или белку. И тут же принялся гоняться за юрким пацаном. — А ну! Верни мне меч!
***
— Да я тебе сейчас все ноги повыдёргиваю! Голову откручу и на изгородь навешу! — не обращая внимания на сыпавшиеся на меня проклятия, я быстро уходил от попыток меня схватить, при этом легко уклоняясь от его огромных прыжков с хватающими воздух, расставленными в стороны руками. Волоча за собой его длинный меч, я бегал вокруг ржущих с запыхавшегося Чуба, бородатых мужиков. Горячо поддерживаемых ещё как минимум, двумя сотнями местного люда, собравшихся поглазеть на это невиданное зрелище.
Устав за мной безрезультатно гонятся и сплюнув всё ещё сочащуюся из горбатого носа кровь, Чуб подошёл к своему огромному коню и достав с сагайдака лук, до звона натянул тетиву и прицелился в наглого пацанёнка.
— А ну, разошлись! — проорал Чуб мешавшим обзору мужикам. — А то я и вас пристрелю, как эту скачущую белку! — мужики нехотя разошлись. И даже мой найденный отец, тяжело вздохнув и ни слова не сказав, сделал шаг в сторону, оставив сына вместе с белкой, наедине с явно не шутившим, обозлённым мужиком…
Я хорошо слышал как заскрипел его кривой лук от могучего натяга. Как запела тетива от невыносимой нагрузки. А у мужика, даже скула от напряжения не дёрнулась. Этот разозлённый гигант, точно прошьёт мальца насквозь и не задумается. Я демонстративно, неспеша положил меч на землю. И вставая поднял руки, при этом улыбаясь и всем своим видом показывая, что я просто дурачился… Неразумное дитя, что с него взять-то!
— Ты чей, такой дерзкий? — спросил перед тем как выстрелить, Чуб. — и поводив луком со стороны в сторону, ткнул в растерявшегося Хвата. — твоя сопля? Что-то я раньше его здесь не видел?
— Нет! Чуб! Что ты! Я не знаю этого мальца! — растеряно прокричал, перепуганный мужик.
— Тогда зачем, рогатиной своей тыкал? — Не понял воин.
— Я? — испугано ткнул себя в грудь, Хват.
— Ну, не я
