Секта - Иван Владимирович Булавин
— А патриарх? — спросил я. — Он ведь может почувствовать это?
— Чувствительность у него специфическая, — сказал Рязанцев. — Чтобы он ничего не почувствовал, нужно сделать так, чтобы вы с Машей близко не подходили к объекту. Вас он точно почувствует, а остальные — это просто люди. Люди там бывали часто.
— Значит, придётся мне с парнями взяться за лопаты, — Павел Сергеевич допил кофе и встал из-за стола. — А вы можете работать здесь.
На этом разговор закончился. А поработать пришлось. Не знаю, кем был Павел Сергеевич в прошлой жизни, какие связи у него остались, с кем он знаком и на кого имеет влияние, но у него всё получилось.
К вечеру к нам подъехал неприметный грузовик, откуда вылезли двое парней в гражданской одежде, ни слова не говоря, они выгрузили четыре мешка из под муки, после чего, получив от Рязанцева конверт, так же молча удалились. Судя по незначительной толщине пакета, за груз платили отдельно, а это были транспортные расходы.
В трёх мешках лежали толовые шашки, по четыреста грамм каждая. А в четвёртом было нечто другое, открыв его, я обнаружил бухту толстого троса в красной обмотке. На вопрос, что это, мне объяснили, что это детонирующий шнур.
Чуть позже, когда уже стало темнеть, приехал другой грузовик, теперь уже люди в рабочих комбинезонах сгрузили огромный тюк, настолько тяжёлый, что вытаскивать его из кузова пришлось вчетвером. На ткани мешка было написано «Селитра аммиачная 200 кг». Я не разбираюсь в подрывном деле, но даже мне было понятно, что такими средствами взорвать усадьбу вполне реально, даже не взорвать, а просто смести, оставив не её месте ровную площадку.
Чуть позже прибыл сам Павел Сергеевич, он тоже принёс небольшой рюкзак, где лежали средства взрывания. Готовилось что-то грандиозное. Подобная деятельность проходила по статье «Терроризм», а нам по итогам светил астрономический срок. Впрочем, мне ли этого бояться? За мной и без того подвигов числится столько, что встану почти вровень с известными маньяками.
Но, как оказалось, работа не исчерпывается одной только закладкой зарядов. Сперва их нужно было подготовить. Третья посылка пробыла уже ночью, привезли её Тони и Свен. Алюминиевые ящики кубической формы со стороной сантиметров сорок. Внутрь закладывались заряды по четыре килограмма, а свободное место засыпалось металлическим хламом. Болты, гайки, гвозди, подшипники и рубленая арматура. Потом устанавливался детонатор, а несколько ящиков должны быть объединены детонирующим шнуром.
Ещё сделали несколько зарядов поменьше, которые установят в разных местах. Потом настал черёд селитры. Её засыпали в большие баки, заливали соляркой (от чего провонял весь дом, у сдающей конторы будут претензии). Эти заряды, как я понял из разговоров, установят в самом центре, прямо под ногами патриарха.
В итоге, когда уже под утро работы были завершены, а главный распорядитель в лице Павла Сергеевича дал команду отдыхать, в прихожей стоял целый арсенал, способный разнести этот дом раз десять. Сам подрывник возился с взрывателями, подрывать будет с большого расстояния с помощью пульта.
Минирование назначили на следующую ночь, когда на объекте почти не останется людей. Что-то закопают, что-то разместят в подсобных помещениях, что-то встроят в электрощитки и сантехнику. Работа предстоит титаническая, и пусть даже ночи сейчас стали длиннее, придётся им поторопиться.
Но всё это будет без меня. Павел Сергеевич, Тони и Свен запаслись инструментом и отправились отсыпаться. Профессор хотел пойти с ними, но ему отказали, мотивировав это плохой физической формой. В самом деле, прыгать через заборы и копать ямы (а возможно, и укладывать аккуратно охрану с помощью хлороформа) — не то занятие, которое ему по силам. Уж лучше пусть руководит отсюда.
Пошли спать и мы с Машей. Вечером и для нас найдётся дело. Мы будем наблюдать. Издалека, конечно, примерно за километр от объекта. Смотреть, чтобы никто не появился внезапно, спутав нам все карты. Я как всегда нервничал, слишком уж невероятным представлялось задуманное. Слишком много следов мы оставим, если не получится уничтожить всех одним ударом, у нас начнутся проблемы, которые помешают дальнейшей работе. Перед сном даже не поленился похитить с кухни бутылку коньяка. Снять стресс и улучшить сон. Где-то оставались ещё таблетки, но их я решил приберечь.
— Тебе налить? — спросил я Машу, что стояла у окна в длинном халате и смотрела в темноту.
— Да, налей, — сказала она, не оборачиваясь. — Только немного.
Наливать пришлось в кружки, коллектив у нас полностью непьющий, коньяк держали больше для порядка, и уж тем более не озаботились стаканами и рюмками.
Я протянул ей кружку, а сам распечатал большую шоколадку и разломал её на части.
— Нервничаешь? — спросила она, отхлебнув из кружки.
— Ещё как, я вообще нервный, потряхивает немного, — я тоже выпил, коньяк был превосходным, даже закусывать не хотелось.
— Я знаю один способ снять напряжение, — она улыбнулась. — Но ты ведь опять нудеть начнёшь.
— Не начну, — я допил коньяк. — Скорей бы уже всё закончилось.
— Как я понимаю, одними взрывами не обойдётся, придётся ещё повоевать.
— Я готов, ещё налить?
— Я это не допила, пей сам, и будем спать. Завтра трудный день.
Я опрокинул в рот ещё полкружки, пожевал шоколад с орехами, после чего отставил бутылку и потушил свет.
— Так что, спать будем, или… — спросила Маша из темноты, фонарь снаружи не горел, да и луну скрыло тучами.
— Или, только быстро, — сказал я, залезая под одеяло.
Так мы и поступили, она даже раздеваться не стала, просто приподняла полы халата, весь акт уложился минут в пять. Ей хватило. Мне тоже. После этого мы обнялись и заснули. Бросив взгляд на часы, я увидел, что уже половина второго ночи.
В ночь перед мероприятием никто не спал. По плану следовало прилечь днём, а ближе к вечеру выдвинуться на место. Не надеясь на одну только взрывчатку, мы возьмём оружие. Будем стрелять, добивая выживших. Насколько эту будет эффективно, сказать не могу, но надо постараться. А для надёжности Павел Сергеевич загрузил меня работой.
— Вот смотри, — он поставил передо мной два патрона к моей винтовке. — Патроны армейские, без сердечника.
— Может, лучше бронебойные? — спросил я.
— Смысла нет, — он отмахнулся. — Практика показала, что
