Наследие (СИ) - "Фалько"
Я поймал себя на мысли, что до сих пор думаю о доме в Японии, упоминая его как: «у нас дома». Не могу сказать, вернусь ли туда ещё раз. Пока не тянет.
— Чай, — на стол передо мной поставили небольшую чашку для чая в китайском стиле.
— Спасибо, — кивнул я Юй Фэйфэй. Слово «чай» она произносила со смешным акцентом.
Мы расположились в комнате клуба, где я отдыхал после обеда, думая над одной проблемой. Алёна удобно устроилась на диване, читая книгу, сёстры Юй о чём-то тихо разговаривали. Наверное, решали, что ещё нужно для комнаты. Они купили большой электрический чайник, достали где-то крошечный заварник из тёмно-красной глины, покрытый иероглифами. Честно, заварочный чайник был размером чуть больше моего кулака. Из него даже один раз не наполнишь обычную кружку с ручкой. Только вместо кружки шли чашечки из той же тёмной глины. Заварив первый раз, девушки просто доливали в него горячей воды, но, как ни странно, хуже чай от этого не становился. Или я просто не замечал. Не знаю, считали они или просто как-то понимали, когда заварку требовалось сменить. Делали они это быстро и сноровисто, повторяя всю процедуру. В общем, чай они могли готовить до тех пор, пока я не лопну. Запас воды у них был, как и чай в большом брикете. Они его с хрустом крошили, отмеряя нужное количество. Как раз сейчас на маленькой доске резали корешок имбиря. Добавят маленький кусочек, сразу и не почувствуешь.
Выдвинув верхний ящик стола, я вынул баночку с мёдом. Он уже кристаллизовался, поэтому ложечкой отщипнул немного, бросив в чашку. Размешивать не стал, одним глотком выпил половину. Фэйфэй посмотрела на это печально, подошла, долила из заварника.
Что-то я отвлёкся. Вернувшись к планшету, сдвинул ленту сообщений, читая дальше. Закрытый чат, куда я смог попасть благодаря Илье, ругал неподобающее поведение Кузьмы Матчина, проявившего малодушие и сбежавшего от военных действий. Чего только не писали, упрекая в том, что нашей семье зря выдали российское гражданство, говорили, что мы шпионы, предавшие родину. И всё анонимно, что поражало вдвойне. Хочешь высказать, что думаешь, в чём уверен, говори от своего имени. Иначе слова теряют вес и звучит как в той старой поговорке: «собака лает, караван идёт». Но за некоторые высказывания можно и даже нужно бить. Причём сильно, чтобы неповадно было. Отсюда тот самый вопрос, что меня мучил, как выловить инициатора и самых активных недоброжелателей? Илья обещал посодействовать, но пока только смог доступ к закрытому сообществу достать. По статистике, в группе числится около четырёхсот студентов. Посторонним попасть в неё было сложно, так как требовалось подключаться через какую-то точку доступа, которая работала исключительно на территории МИБИ. Вообще, в сообществе обсуждали много разных тем, войну с Японией, болезнь императора, турнир мастеров, прошедший в МИБИ. Кстати, и в турнирной ветке чата ничего хорошего про меня не писали. Злобная какая-то получалось группа, жалкая и завистливая. Порядочному человеку в таком обществе находиться противно, не говоря уже про участие. Были среди прочих и те, кто пытался внести конструктив в беседу, но их почти сразу «закрикивали» или просто ставили запрет на сообщения.
В соседней теме обсуждали исключение из института трёх студентов. Называли это произволом и призывали других поучаствовать в какой-то акции протеста. Представляю, как эти недоумки пойдут к ректору и будут требовать вернуть провинившихся. А ещё принести извинения и покаяться. На этот спектакль я просто обязан посмотреть. Может Наумовым позвонить? Если они этих студентов вычислят, разом раскроют всех своих врагов как настоящих, так и будущих.
— Алён, как думаешь, усилить накал истерии или просто посмеяться над ними?
— Смотря о чём ты.
— О закрытом сообществе, про которое Илья говорил.
— Я бы их избила, — произнесла она таким холодным тоном, что мне тех несчастных, что попадут к ней в руки, стало заранее жалко. — А если это молодые бояре, вызвала бы на поединок…
— Поубивать-то можно, — вздохнул я. — Но слишком кровожадно. Их семьи мстить начнут, пакости строить. Затаят злобу.
— Всё равно, — ответила она.
Немного неуклюже, всё никак не привыкну пользоваться планшетом, создал новую тему. «Свежие факты о слугах Матчина». В первом сообщении написал, что ко мне попал слух, подтверждающий, что эти девушки из очень знатной семьи и по договору должны служить Матчину в обмен на обучение. Дескать он обещал, что они смогут стать мастерами, несмотря на посредственную силу и упущенное время. Подписался: «ваш дядюшка Ма» и нажал «опубликовать». Полюбовался на заголовок. Стоило заново открыть тему, а под моим сообщением уже стояло несколько. В первом же спрашивали, откуда ко мне попал такой слух. Просили назвать клановое имя девушек. Ниже кто-то спрашивал, правда ли, что у них «посредственная сила» и ему тут же ответили, что да, девушки ещё не добрались до первой ступени эксперта. С таким низким показателем в этом возрасте, стать мастером было просто невозможно. Я даже рассмеялся, глядя, как быстро появляются новые сообщения.
— Как дети, — улыбнулся я, пригубив ставший немного сладким чай. — Юй Ми, подойди. Кто бы ни спрашивал, никому не говорите, как вас с сестрой зовут. Понятно?
— Понятно, — кивнула она.
— Тогда повтори, — напомнил я. Чтобы разные недопонимания не превратились в проблемы, мы договорились, что они будут повторять мои слова. А то был прецедент.
— Никому не говорим наши с сестрой имя, — повторила она.
Есть, конечно, записи в деканате, но там властвует суровая женщина, которая вряд ли кому-то выдаст чужие личные сведения.
Дверь в комнату открылась и вошла Катя Хованская. Всё такая же симпатичная девушка, с длинными чёрными волосами, блестящими и отутюженными до идеальной гладкости. Следом появилась Татьяна, сбрасывая с белоснежной дублёнки мокрые капельки от растаявшего снега.
— Девчонки привет, — помахал им рукой, закрывая приложение на планшете и раскрывая электронную книгу. — Вы почему на зарядку не ходите? Или сердитесь на меня?
— Мы на тебя не сердимся, — сказала Катя. — Алёна, привет.
— Здравствуйте, — поздоровалась Татьяна, снимая дублёнку, вешая на крючок справа от двери. — Мы с Мариной только приехали. Навещали родных.
— А я просто филоню, — призналась Катя. — Не люблю осень и сырость. Хотела с тобой встретиться, но ты вечно занят. То группой этой, иностранной, то запираешься с Алёной…
— Мы культивируем силу в уединении, чтобы никто не мешал, — рассмеялся я.
— Позавчера полдня просидела здесь одна. Только индус приходил с девушкой. Познакомишь нас? — она показала взглядом на сестёр Юй.
— Это Ми и Фэйфэй, — сказал я. — Они на русском не говорят. Ми только пару слов знает.
— А где моя кружка? — спросила она, проходя к столу. По-хозяйски выдвинула нижний ящик, вынула большую кружку с рисунком из разноцветных домиков. Достала оттуда же жестяную баночку с чайными пакетиками и вазочку с сахаром. — Кипятком поделятся? Холодно на улице.
Действительно, сёстры Юй смотрели на девушек так, словно чаем делиться с ними не желали. Но увидев, как Катя бросила в кружку пакетик на ниточке, заулыбались, легко налив кипяток.
— Хороший чай? — спросила Таня, усаживаясь в кресло.
— Неплохой, — кивнул я.
— Я такой сервиз видела в музее чая в Гонконге, — сказала она.
— Ты была в Китае?
— Папа по делам ездил и нас с Мариной брал. Было весело. Красивый город, но людей много.
— Кстати, где Марина? — я посмотрел на дверь, ожидая, что она вот-вот войдёт.
— С вещами в комнату пошла. Сейчас прибежит, шумная бестия. Я от неё за эти дни устала. Попробовать дадут?
— Ми, налей, пожалуйста, Татьяне чаю.
Наполнив маленькую чашечку, Ми поставила её на край стола поближе к Тане. Пришлой ей вставать.
— Пахнет хорошо. Мы тебя отвлекаем? — она посмотрела на планшет.
— Нет, я уже всё успел.
— Расскажи, как съездил в Тибет? — спросила Катя, усаживаясь на второй диван.
