Андрей Щупов - Тост за Палача
— Да уж, это он нас крепенько зацепил.
— Тогда что? — Шматов встряхнулся. — Может, тогда в кабачок заглянем? Пивка возьмем, чипсов с крабами. Посидим, обмозгуем все.
Сергей согласно вздохнул.
— А что, давай. Такие вещи и впрямь сразу не перевариваются.
Скрипнув тормозами, рядом притормозил частник. Румяная ряшка водителя показалась в окне.
— Подвезти куда-нибудь?
Потап покачал головой.
— Спасибо, не надо. Мы уж лучше пешочком пройдемся…
* * *Денис Трофимович ожидал недолго. После того, как все разошлись, в дверь его комнаты осторожно постучали. Прежде чем отворить, он опустил жалюзи, включил радио и только тогда впустил визитера. Разумеется, это был колдун.
Вернувшись в комнату, Денис Трофимович развернулся к гостю, требовательно взглянул в глаза.
— Ну?
Голова Захара едва заметно затряслась.
— Ну же! Что ты молчишь?
— Это он!
— Что?!
— Я почти уверен, что это он. В салоне с самого начала никого не было.
— И вы никуда оттуда не выходили?
— Могу поклясться, что никуда. Я оставлял метки — несколько штук. Все они остались нетронутыми. Это значит, что путешествие было целиком и полностью виртуальным.
— Выдуманный мир?
Голова Захара вновь затряслась.
— Реальный.
— Что ты такое говоришь! Как это может быть?
— Очень похоже на то, что он ничего не выдумывал. Этот мир существует в реальности.
— В реальности? — Денис Трофимович пораженно замер. — Значит…
— Он явился к нам оттуда.
— Через атомный реактор из далекого будущего?!
— Не уверен, но выдуманное не бывает столь плотным и подробным. Он воспроизводил картины, которые видел до этого тысячи раз.
Заложив руки за спину, Денис Трофимович прошелся дро окна и обратно.
— Выходит, это все-таки Дымов… — Пробормотал он. — И что, он действительно настолько силен?
— Он пугающе силен. — Захар судорожно сглотнул. — Он сканировал нас. Я хочу сказать: по-настоящему, чуть ли не до генного уровня. Это заняло у него всего пару секунд.
— А как он дотянулся до Геннадия и его ребят?
— Не знаю, — Захар беспомощно поежился. — Но у меня такое ощущение, что ни время, ни пространство для него не существуют в нашем обычном понимании. Не берусь утверждать на все сто, но если ему это понадобится, он запросто сможет прослышать нашу сегодняшнюю беседу. — Голос колдуна снизился до шепота. — Даже спустя день или два.
— Этого не может быть! Слышишь, ты! — Денис Трофимович в запальчивости сжал кулаки. — Этого просто не может быть!
— Если вас интересует мое мнение, то я думаю, что ближе всего к истине версия Миронова. Он попросту отмахивается от нас. Как от докучливых мух.
Денис Трофимович опустил голову. Сдавленно и как-то отчужденно поинтересовался:
— Ты полагаешь, он не решится на физическое уничтожение кого-нибудь из нас?
Глаза Захара испуганно расширились.
— Не знаю, — обреченно выдохнул он. — Но…
— Так решится или нет? — почти выкрикнул Денис Трофимович.
— Полагаю, что нет.
Маленький начальник приблизился к столу, устало опустился в кресло.
— В таком случае садись. У нас будет с тобой долгий разговор.
Семенящим шагом колдун подошел к Денису Трофимовичу. Пальцы его нервно переплелись.
— Нам не следует этого делать. — Почти просипел он.
— Если это не сделаем мы, — яростно проговорил низкорослый начальник, — это не сделает никто! Понимаешь ты это или нет!
Захар безвольно опустился в соседнее кресло.
Глава 11
От медведя разило смертным ужасом. Никто из ребятишек ранее и предположить не могли, что зверь пахнет не шерстью, не испражнениями и не болотной грязью, а самым настоящим страхом. Впору было припомнить очерки о снежном человеке, так же «замораживающем» случайных путников одним лишь взглядом.
Их было семеро против одного — семеро щуплых, изнемогших от долгой дороги подростков против трехсоткилограммового матерого зверя. Впрочем, кроме зубов у медведя обнаружились и когти — неожиданно длинные, загнутые хищными крючками. Это они увидели, стоило ему подняться на задние лапы. Рыча и мотая головой, лесной хозяин двигался на них. Пена капала с его оскаленной морды, в багровых глазках читалась лютая злоба.
Первой не выдержала Анька. С визгом она подняла двумя руками заточенный кол и, прыгнув вперед, с силой вонзила свое орудие в распахнутую пасть зверя. Взревев, медведь мотнул лапой, и вместе с самодельным копьем Аньку отшвырнуло в кусты. Но роковая пружина уже сработала. Они больше не были теми безропотными доходягами, каковыми являлись еще несколько недель назад. Выдержав побои и истязания своих тюремщиков, сумев связать одного из них и уйти в конце концов от погони, они сами превратились в маленьких сплоченных зверьков. Их десять раз сумели бы раздавить по одиночке, но вместе они неожиданно ощутили себя силой — силой грозной, организованной, способной преодолевать самые неожиданные препятствия. Вот и теперь вопль Аньки, единственной девчонки в их компании, заставил зайтись ребячьи сердечки. И, вторя медвежьему рыку, они тоже зарычали. Удивительная метаморфоза заывершилась, они снова ощутили себя единым племенем — командой, на одного из членов которой покусился чужак. И неважно, что в облике чужака выступил хозяин здешних лесов, — с многоголосым воплем парнишки ринулись вперед, и первые камни ударили в голову мохнатого исполина. Заработали дубины и копья, ножами, привязанными к сучковатым палкам, ребятишки в несколько рук принялись наносить зверю множественные ранения. Сама собой проявилась и интуитивно выбранная тактика. Окружив лесного врага со всех сторон, они атаковали его поочередно, не давая сосредоточиться ни на ком в отдельности. Взмахивая лапами, медведь крутился на месте, и очень скоро стало ясно, что не он угрожает ребятишкам, а они ему. За каких-то пять-шесть минут они успели нанести ему несколько десятков ран — возможно, не самых серьезных и все же достаточно чувствительных. Трещали кусты, медведь уже откровенно пятился. К дерущимся вновь присоединилась исцарапанная Анька. Трижды под удар медвежьих когтей попадал кто-нибудь из ребятишек, но отступать никто из них и не думал. И когда медведь, рухнув на все четыре лапы, бросился от них бежать, какое-то время с дикими криками они еще продолжали его преследовать. Даже когда прошел боевой угар и выяснилось, что травм и ранений избежать не удалось, они и тогда продолжали ощущать себя победителями. Располосовав без того прохудившуюся одежку, перевязали раны, обнаружив ручей, наскоро приготовили некое подобие бульона. Их окружала тайга, но отныне они больше не чувствовали себя затравленными пленниками. И когда гулко загудел над головами вертолет, когда верхушки деревьев пригнуло упругим ветром лопастей, они восприняли это как должное.
Заметив их, с вертолета пустили сноп разноцветных ракет, а еще через пару часов, когда кое-кто уже откровенно дремал, сгустившиеся сумерки взрезали отблески фар. На поляну, покачиваясь, выехал автобус-уазик. И, вздымая самодельные копья, они снова кричали — на этот раз от восторга…
Дымов мог быть вполне доволен. Встреча с родителями и «органами правопорядка» прошла замечательно. Конечно, не обошлось без охов и ахов, — иной реакции синяки и ссадины детей вызвать попросту и не могли, однако предварительная беседа принесла свои результаты. Отмаявшихся путешественников разобрали по рукам, прямо в машине принялись подкармливать привезенными булочками, пирожками и бутербродами. И уже одно то, как неспешно и с достоинством ребятишки принимали еду, спешили поделиться между собой, яснее ясного говорило: лечение принесло несомненную пользу. Вчерашние рохли, самоубийцы и наркоманы еще не стали англелами, но они уже сделали свой первый, а потому особенно важный шаг на пути к личностному становлению.
Досматривать этот спектакль и далее Вадим не стал. Пересев в служебную машину «Галактиона», он смежил веки и, ощущая сладкую опустошенность, позволил отвезти себя в город. Уже через полчаса он входил в родной подъезд. Детей, насколько он знал, должны были везти значительно дольше. Сценарий доигрывался до положенного финала, и ни один из детей не должен был заподозрить подвоха до самого последнего момента. А уж как сложится у них все потом, будет не столь уж и важно. Пройдет время, забудутся детали, возможно, появятся даже первые сомнения, однако эффект психотерапии сохранится, как сохранится и дружба, которую в этом виртуальном путешествии они познали впервые.
Он давно уже не ощущал гордости за сделанное, однако чувство удовлетворения навещало его всякий раз, когда очередная партия «переродившихся» ребят покидала стены клиники. Это стало привычной обыденностью, работой, за которую отвечал он лично. До сих пор у Дымова все получалось, и он знал, что приложит все усилия к тому, чтобы и в дальнейшем подобная трансформация детей протекала гладко и с должным эффектом. Кто знает, возможно, именно для этого планета перебросила его в эту эпоху и в этот город…
