Стас Северский - Тени прошлого — тени будущего
— Анлаген?!
Нор зашатался, когда Айнер вздернул его на ноги и припер к стене, но устоял…
— Я мертвец! И системе уже все равно, где я погибну в эти сутки! Но я не должен умереть без цели! Умереть под рукой карателей!
— И у такой смерти есть цель — показать другим, чего делать не следует. Ты не мертвец, Нор — до тех пор, пока ты живой. А пока ты живой, ты — мой. Ты делаешь все, что нужно мне, я — все, что нужно тебе. Я не отдам тебя карателям, если ты не попрешь к ним сам в обход меня. Ты понял?
— Так точно…
— Сейчас ты сделал именно это…
— Я понял, что погибну сегодня и… Я знал, что мне не дадут допуск и… Я решил лететь так — и будь, что будет. Я должен продолжить бой! С врагом!
— Кем бы он ни был?! Ты знаешь, что Чжан Лун считает врагами не только их?!
— У нас один враг!
— У врага много имен, одно — только у нас! Черт… Тупой ты, Нор, как последний скингер… Не там правду ищешь! Смотри, найдет она тебя первой! Чжан Лун! Его враг — AVRG! Сейчас — это неподконтрольные нам теперь машины! Потом — мы все!
— Он нам не враг.
— Он — опасный союзник. Чжан Лун под прямым контролем главнокомандующего — Штольт ему и шагу в сторону ступить не позволит. Ты о чем думал?! О чем ты вообще думал, Нор?! Ты был бы расстрелян еще до того, как «стрелу» бы со стоянки поднял! Какой тут Чжан Лун?! Какой тут штурм?! С чего ты взял, что офицеры пятой армии черт знает кого с больной головы в бой бросят?! Тебе и там луч в голову пустили бы, хоть ты систему не покинул и в бой рвался, как бешенный скингер! Ты штрафной, Нор! Дошел до черты — дальше к черту только!.. Нор, выкинь все это из головы, и придумаем еще, что с тобой делать!
— Так точно.
— Умереть в бою — за этим и в Хантэрхайме дело не станет. А если ждать не можешь — ни на что ты тогда не годен, Нор. Куда б ты ни бежал, Нор, это низшая форма трусости!
Стикк уже застегнут до ошейника — он надел перчатки и фуражку, но еще держит судорогу за стиснутыми зубами, пытаясь с ней совладать…
— Командир, трус не побежит от более далекой смерти к более близкой, понимая, что делает.
— Стикк! Трус бежит, не разбирая дороги! Но будет еще Нору шанс дан искупить дурь — еще посмотрим, каким образом, но дан он будет. Только будет он — последним!
Нору, наконец, было позволено опустить дрожащие от боли руки. Он сжал искусанные бледные губы в жесткую, пунктирную из-за этих ссадин, линию — наклонил голову… Это не согласие — повиновение сильнейшему. Но по-другому с ним и быть не может — это мы с Лесовским уже твердо усвоили.
Теперь Нор мертвым грузом висит на плечах наших командующих — вернее, нашего взводного… За нас с Владом Стикк без труда ответственность принял, мы не подведем. А Нор, и без того штрафной боец, ему покажет еще, как это — остро заточенный камень на шее таскать, к тому же и добровольно… Да что теперь, один другого стоит… К Стикку доверие тоже не безгранично… Унхай, пожалуй, способен по-настоящему Нору мозги вправить, но ему на это времени не жалеть… А времени, как раз, здесь ни у кого и нет. И выходит, что всех Айнер силой собирает и волей держит — его здесь власть.
Стикк Айнеру под контроль передан — значит и весь наш взвод по большей части под его надзором… вместе с Нором и его проступками… Нам всем от этого лихо будет. Ясно, что Нору, без заступнических атак нашего взводного, определенно свет белый не видеть бы — Айнер бы его действительно больше не терпел. Перешагнул Нор границы его офицерской выдержки, и больше ему — нестойкому бойцу — на его поддержку рассчитывать особо не приходится… И без того командиры и за него, и с ним бились довольно. А бой, каким бы он ни был, без потерь не проходит. Не стоит Нор теперь никаких потерь. По мне — он их и не стоил, но командирам всегда видней. Никуда не попрешь — Нор не простой солдат — он воин, пусть и «раненый».
Унхай незаметно прочертил знак тишины — отходим… Полыхнул красный свет — тревогой внутренней безопасности накрыло и наш сектор. Нор не протестует против того, что Айнер сцепил пальцы на его предплечье и поволок к выходу. Не стал он противиться и тому, что Айнер толкнул его холодным светом загруженных излучателей вперед, в темноту. Нор не способен вырваться из этой мертвой хватки, хоть и мог бы… Он достойно держит прямую спину, не опуская гордо поднятой головы, — никуда его выправку и стать не деть — только взгляд его полностью утратил отчаянный и больной блеск, потемнел от усталости и боли. Он безоговорочно сдал оружие, считай — бросил штандарты к ногам… высшему офицеру. Айнер не сломил его дух, но он победил — победил нас всех с настланным на нас дурманом… Он резко сорвал мутную поволоку, оставленную жесткими химикатами, — считанные секунды, и сознание пробудилось… к нашему возросшему ощущению какой-то безвыходности от не полного понимания нами содеянного…
— Идем! Развели тут кровищу!
Конвойные «защитники» явились из темноты и замкнули нас сзади. Коридоры, переходы — незнакомые, мрачные и разрушенные — светит нам только оружие Айнера и мертвенное мерцание этих совершенных машин…
— Унхай, где Хорнкйенг?! Ко мне его!
— За ним посланы машины.
— Тогда найди пустые карцеры! Здесь — на этом объекте!
— На схемах объекта подобных помещений нет — только за пределами сектора.
— Исполнишь! Карцер нужен здесь — у нас! Сорг, Хорн, Герф и Влад сектор не покинут! Но чтоб под замком были! А ты, Нор!.. Ты по краю ходишь! Скучаешь по карателям?! А они по тебе — нет! Больше твои штрафы не снимут, что б ты ни делал! Не хотелось бы мне твою шкуру людям Скара на растерзание отдавать, но знаешь же, что отдам!
— Знаю, не раз подтверждали это действием, командир.
— Так вот этот раз будет последним, потому что меры ужесточают! И ограничений у Тишинского не будет — Хантэрхайм перейдет в его безраздельное властвование!
— Так точно.
Здесь проведут внутренние зачистки… Пальцы холодеют… В полумраке я так и вижу россыпи искр с замкнувших нервов Айнера. Как-то рефлекторно сжимаюсь под его напором. Обычно это вызывает сопротивление, но сейчас с трудом останавливаюсь, чтобы не отступить во тьму. Сейчас другой допрос будет — серьезный. Сейчас по всем данным дело будут разбирать. Даже на невозмутимом лице сержанта нерв дергает… А Нор уж совсем плох, хоть и напускает еще что-то, вроде остаточных усилий, удержать дерзость, но это не убедительно…
— Не дерзишь больше! Продолжай тише, чем снег, падать! Тебе другого теперь не положено! Нор, мы всех найдем! Всех, кто бежит, как крысы! Решай, с кем ты! И где тебе место! Середины тут нет! У нас к общей цели один путь! К общему построению — один плац! Одно у нас карательное лезвие — и заточено оно с одной стороны! Решай сейчас!
— Так точно. Готов исполнить долг. Жду указаний, командир.
— Будут тебе приказы! Думай, что делаешь! Не наводи смуты! Не исполнишь приказ — исполнишь последний долг! Понял?!
— Так точно.
— Тебе будет дан шанс — последний! Мной твое дело первым рассмотрено будет, и отчет Скару написан будет мной! И запомни, Нор, тебе это нужно больше, чем мне!
— Да, командир.
— Сейчас разбор чинить будем… Твое счастье — ты при мутных обстоятельствах задержан! Но недолго им неизвестными быть! Мы их построим — каждому в лицо посмотрим! Выведем мы твои мысли «на чистую воду» в строевом порядке! И разъясним тебе, что к чему, как положено! По закону! По заслугам получишь! Как и остальные!
Через темный коридор к нам торопливо движется светлая фигура… Пришел наш врач… Он нерешительно остановился чуть поодаль, когда его оттеснил угрюмый, озабоченный, Норвальд…
— Айнер! Что здесь?!
— Ситуация под контролем. Бойцы вступили в схватку с дезертирами, пытаясь их остановить. Дезертиры были удержаны ими до времени пересечения с патрулем службы безопасности и уничтожены патрулем службы безопасности. Бойцы задержаны — сопротивления при взятии и изъятии оружия не оказано. Причина ошибки нейропрограммы — стимуляторы. Химические ускорители вызвали дестабилизацию — рефлекторную агрессию и торможение мыслительных процессов с замедлением функций высшего контроля.
— Остановить?!
— Так точно — остановить. О происшедшем не доложили. Отпор получили, но огонь не открыли. Причиной послужило стремление пресечь ошибку нейропрограммы перед исполнением необходимых, указанных командиром, действий.
— Айнер…
— Смотрел ситуацию по их фоновым сигналам. Точнее — по данным электронных записей смотреть буду.
— Айнер, постойте…
— К этому их мог побудить только страх, усиленный остаточным ускорением нейропрограммы, капитан, — страх перед неточным установлением степени вины.
— Вины предателей…
— Так точно. Но с учетом длительных и жестких ускорений и последующих ошибок программы, неточности при разборе не исключены, капитан.
