Дзиньштейн - Еще один человек
— Значит так. Слушайте сюда. Времени мало, переделывать не выйдет, и риск большой. Но выбора нет. Потому — надо. И без всяких вопросов. Пахать придется всем… кроме детей. Ясно? Хорошо. Значит, если что, я в городе живу с самого начала и навидался на… этих… и умею с ними бороться — Эк меня понесло… а что делать? Рассказать, что постоянно внутри все сжимается и страх ледяной сороконожкой бегает в позвоночнике? Щаз, как же! Я крут, я пришел их спасти, Брус Виллис, подвинся! Все будет хорошо! Верьте мне! И продолжаю — И если я говорю что-то делать — надо делать. Не спрашивать и не думать, а делать. Иначе вас сожрут…
Сделав паузу, тихо добавляю
— Да, тот, кого укусят — останется здесь. Даже… даже дети. Зараза не лечится. Ничего сделать нельзя. Укушенный умрет, и станет зомби. Если… если его не…
Тишина повисла, как туман над болотом. Ладно, дальше, нечего рассусоливать!
— Значит так. Сейчас мы — я, мужчины, и кто-то из женщин — попытаемся выйти и заблокировать верхние этажи. Потом, сразу, идем вниз. Я и мужчины впереди, женщины сзади. Все ясно? Отлично. Теперь слушайте. Во-первых — одежда. Наденьте плотные куртки, найдите и оденьте перчатки, шапки. Если нет, то замотайте руки и лицо тряпками, особенно детям. Большие тряпки, типа занавесок, прихватите с собой — если удачно набросить на мертвяка, он станет на некоторое время не опасен. Я там видел эдакую красивую мебель, типа плетеной, легенькую, столик и табуретки — Это я уже больше к Сергею Федоровичу — так вот, вы пойдете впереди, рядом со мной, и этим столиком будете пользоваться, как щитом. А табуретки приберут остальные, на всякий. Ну и дубины возьмите. Если что — детей за спину, сумки бросайте, постарайтесь между собой и упырем, и хватайтесь за дубины. И орите. А просто так орать не надо. Ясно?
Все кивают головами… Ну, и хорошо. Продолжаю, теперь уже чуть мягче, присев на корточки, малым
— Ребята, вы, пожалуйста, не бойтесь. Не плачьте и не закрывайте глаза. И слушайтесь, делайте, что вам скажут взрослые — сразу же, быстро — вы меня поняли? — Они все, даже совсем маленькие, согласно кивают. Ну и умницы. Встав, продолжаю — Сейчас готовитесь, а мы пока с Сергеем Федоровичем еще кое- что сделаем…
Отхожу, со мной идет Сергей Федорович. Еще одна идея — огонь. Надо сделать факелы, так будет проще справиться. Рассказываю ему о реакции упырей на огонь, он схватывает налету, идем в его квартиру — в туалете в кладовке есть пара банок нитрокраски и растворители. По пути он спрашивает
— В армии служили? Больно уж ловко и четко командовать выходит!
— Да… какое там… просто, Сергей Федорович, иначе ведь — нельзя… а я так… Насмотрелся как в кино, да в общем… ну, не знаю, и вправду уже обвыкся с этими упырями, не боюсь их чтобы панически… хотя страшно. Честно скажу. И помереть не хочу. И не факт, что все у нас выйдет… но мы ведь постараемся?
— Точно! — Он хлопает меня по плечу — Молодец! Так и надо. Все у нас получится!
— Дай-то Бог…
Вскоре все готово, наше неуклюжее воинство готово, "строимся" в коридоре. У двери мужики, пока без своих рюкзаков. Спрашиваю у женщин — кто с оружием знаком, или там занимался чем таким… прикладным? Когда живому человеку прикладывают, да с размаха? Темноволосая женщина с мальчиком, смущаясь, отвечает, что у нее муж военный, она немного умеет. Значит, она со мной на стреме — показываю ей обрез, как и чего, отдаю несколько патронов. Ну, начнем!
Все оказалось сначала даже проще — обоих стоящих у двери я застрелил через щель, приоткрыв, а потом, отдав женщине ствол, пошел и зарубил того, что скинул вниз, когда пробивался. Женщина в это время двумя выстрелами завалила еще одного, появившегося сверху. Тут же я дал отмашку — и мужики споро выкинули на лестничный марш, ведущий наверх, сразу несколько "мебелей" — образовалась таки вполне себе баррикада. Вышедший сверху упырь наталкивается на нее, тупо топчется, но продвинуться не может. Отлично! Едва успеваю крикнуть, чтобы женщина не тратила патрон. Еще два спускаются, но так же упираются беспомощно… впрочем, испытывать судьбу не стоит, навалятся еще посильнее… Командую выход. Я и Сергей Федорович впереди, остальные за нами, женщина с обрезом и второй мужчина — замыкают.
Мы уже свернули на второй марш, когда сверху, прямо через перила, на замыкающих сваливается (или все же прыгает?) эта тварь. Какой-то шустрый упырь, видимо, сообразил. Он практически слету вцепляется в шею мужчины. Тот громко, протяжно кричит. Грохает выстрел… мимо. Мы все на линии выстрела, женщина побоялась попасть в нас… она лихорадочно пытается перезарядить, роняет патрон, приседает, шаря по полу… Упырь заваливает мужчину, который уже слабо отбивается. Другая женщина, та у которой двое маленьких, бросается к мужчине, с криком "Папа!", пытаясь помочь… пытается оторвать упыря, но бесполезно. Мне не пробиться через наших, стоящих на лестнице, инстинктивно жмущихся подальше от упыря… Наконец, обрез заряжен.
— В упор! В голову! — реву я.
— Так… он… они — Женщина растеряно пытается видно мне сказать, что тогда и мужчине достанется… Поздно.
— СТРЕЛЯЙ! Стреляй, еб твою в душу мать, коза брянская!
Выстрел. Упырь обмякает. Все как-то замирает. Мужчина лежит неподвижно, стонет, но, по-моему — он без сознания уже. Крови на полу уже лужа, этот ее запах… Именно, кого-то из женщин тошнит, дети тихонько плачут…
— ..Папа… папа… — повторяет сидящая на полу женщина. — Папа…
— Пойдемте. Некогда. Ему уже не помочь. А вы должны идти с нами.
Она поднимает глаза, полные слез, и отрицательно мотает головой. А потом медленно приподнимает руку.
На руке кровь След укуса.
Она тут же прячет руку. Я молчу, не зная, что делать. Сказать было просто, а вот сделать, как сказал… Оставить? А самим уйти? Так и сказать прямо сейчас, глядя в глаза? Чорт… Как просто быть героем на словах… Не могу решиться, а надо, надо. Но женщина решает все за меня. Она чуть кивает головой, и тихонько говорит
— Заберите детей — И громко — Лена, Саша! Идите со всем, мама вас догонит! Дедушку надо полечить, и мы вас догоним!
Я благодарно киваю. Но тут всхлипывает женщина-стрелок
— Простите меня… я… я…
— Идите! Скорее! Вы не виноваты ни в чем! Присмотрите за моими…
Некогда. Некогда! Вперед, по пути сунув еще пару патронов стрелку, протискиваюсь вперед — и вовремя — Сергей Федорович уже борется с пришедшим снизу упырем — пыхтя и сдавленно ругаясь, он успешно отжимает его "щитом", а вот лупить одновременно при том дубиной — выходит хуже. Взмах шашкой — готов! Все ссыпаемся на площадку третьего, кто-то, увидев упокоенного, тихо восклицает "Дядя Яша!" Точно, значит, это был тот алкоголик. Жил видать, как говно, но помер получше многих, если так прикинуть… Пока группируемся на площадке — снизу уже идут несколько.
— Тряпку! — ору я.
Здоровенная тяжелая штора словно влетает мне в руки — вместе с Сергеем Федоровичем, подпустив ближе, набрасываем ее на упырей — и сразу из опасных тварей они превращаются в легкие мишени. Несколько ударов — и путь свободен. Идти правда приходится прямо по ним… но выбора нет.
Ниже — хуже На втором никого — тут я быстро меняю — вытаскиваю из-под двери свой тесак, и подклиниваю ее заготовленной еще наверху подкладкой. Неча мне оружием разбрасываться. А вот от площадки, где уже и окно — лезет сразу несколько упырей, причем отожравшихся.
— Огня! — снова ору. Начинаю махать шашкой — отожравшиеся гораздо опаснее, но и тут плюс — они и хитрее, и не такие тупые, да из-за этого же — и бояться умеют. И они… как-то замедляются, что ли. Вспыхивает факел, и они совсем тормозятся, тупо уставившись на огонь. Сергей Федорович становится рядом, держа факел, что мы с ним соорудили из тряпок, пропитанных краской и ацетоном и швабы, как знаменосец знамя. Упыри замерли… но снизу тянутся еще — почему то. На первом их очень много.
— Нет, так, робяты, дело не пойдет! Подержи-ка! — он сует мне в левую факел — Ща мы вам расширим кульпрограмму, нечего в очереди толпиться, как при ненавистном тоталитарном режиме!
Ага, вот он что там мудрил, пока я швабру тряпками обматывал! На свет Божий появляется литровая пузатая бутыль из-под легендарного "Ройяля", в которой плещется какая-то муть, а к ней примотан воняющий растворителем жгут. Коктейль Молотова, ешкин кот! Чиркает зажигалка, жгут вспыхивает, и бутылка летит через перила, на нижний пролет — слышен звон стекла, и тут же там вспыхивает яркое пламя. И часть мертвяков, и вправду — разворачивается туда! Сработало!
— Времени пара минут! Быстрее! — торопит Сергей Федорович.
Тех, что пялились на наш факел, зарубил — а потом оказалось, что на площадке больше никого — все спустились ниже, смотреть на огонь. Ну, дальше все обговорено — скинули сумки к стене, по ним Сергей Федорович лезет в окно, осматривается, тут же добегает и повозившись с карабинами, распахивает решетку на бункере шушвагена — как это сделать я ему объяснил еще наверху. Теперь он снаружи, и женщины начинают выпихивать в окно детей, а он их там принимает. Долго, Господи, как долго! Огонь внизу тускнеет, языки и отсветы пламени все меньше… Быстрее, быстрее, мать вашу так! Вот уже сами женщины полезли. Последняя. Забираю у нее обрез, показываю на сумки
