Юрий Козловский - Особый район
— И все-таки?
— Больше семисот. А точнее, семьсот двадцать три.
— Ого! — не удержался Валера Седых. — Сказка какая-то! Никогда не поверю!
— Нет, сынок, это не сказка, — строго сказал старик. — И рассказал я вам об этом только потому, что завтра мы расстанемся с вами навсегда. Вот если вы начнете рассказывать это другим, тогда уж точно все превратится в сказку!
— Подожди, Валера, не мешай! — с досадой оборвал Валеру Мюллер и снова обратился к Страгону: — Вот ты сказал, что потомки, а значит, и мы в том числе, забыли о способностях предков. Так, может быть, если забыли, то когда-нибудь могут и вспомнить? Может быть, это не навсегда?
— Знаешь, — старик с любопытством посмотрел на Альберта Генриховича. — Ты попал прямо в точку. Мы считаем это главной целью своего существования. Признаться, я мечтал о том, что, попав в ваше время, увижу мир, в котором наступило возрождение. Не сбылось… Даже такого огромного отрезка времени оказалось недостаточно. Может быть, там, куда я уйду завтра…
— Тогда обитатели того мира точно найдут способ высвободить наш район из временной ловушки! — продолжил его мысль Мюллер. Он был по-настоящему счастлив, потому что исполнилась его заветная мечта — он оказался причастен к настоящей Тайне!
— А ведь знаете, — Страгон вернулся к прежней теме, — у всех вас сохранились все задатки, свойственные вашим предкам. Только они спят, спрятанные где-то очень глубоко в подсознании. Иногда у некоторых людей какие-то крохи из памяти предков прорываются в сознание, и они начинают творить мелкие чудеса. Но это такая мелочь по сравнению с тем, на что они стали бы способны, откройся подсознание полностью!
Артему показалось, что сейчас старик расскажет о тех способностях, которые недавно открылись у него, и бросил на него отчаянный взгляд. Ему вовсе не хотелось выглядеть в глазах жителей поселка этаким колдуном, способным читать мысли и подчинять их своей воле. Но Страгон незаметно подмигнул ему, и Артем понял, что тот не собирается выдавать его тайну.
— Значит, каждый из нас может стать таким, как ты? — Мюллер широко раскрыл глаза. — Я имею в виду, в принципе.
— В принципе — да, — старик смотрел на него, как взрослые смотрят на задающего вопросы любопытного ребенка, с усмешкой и любовью. — Если бы мы еще знали, как это сделать, то, уверяю тебя, давно бы сделали.
Вопросы сыпались из Мюллера один за другим, и Артем понял — если его не остановить, это может продлиться до утра.
— Альберт, — он тронул Мюллера за плечо, — у Страгона завтра тяжелый день, и ему нужно отдохнуть.
— Не мешай! — стряхнув его руку, воскликнул Мюллер, возмущенный тем, что кто-то посмел помешать его прикосновению к тайне, но Бестужев заглянул ему в глаза, и он сник с обиженным видом.
Через несколько минут они улеглись на умопомрачительно пахнущую хвоей подстилку из стланика. Обычно Бестужеву для того, чтобы заснуть, хватало мысленного приказа самому себе — «спать!», но сегодня он почему-то очень долго лежал с открытыми глазами и смотрел на крупные перемигивающиеся звезды.
Глава 4
Узор на золотых воротах
Встали рано, но от поляны, где ночевали, до верхней границы зарослей пришлось прорубаться до полудня. Первыми признаками приближения открытого пространства были небольшие участки, где заросли немного отступали от скальной стены и можно было свободно идти по камням, не врубаясь в осточертевшие кусты. Потом заросли стали редеть, и наконец они ступили на крупные черные плиты, которыми был выложен берег неширокого, но бурного ручья. Сжатая с двух сторон крутыми склонами расщелина была совсем узкой, не шире десяти метров, но вовсе не производила мрачного впечатления. Наоборот, она была сориентирована так, что сейчас, в полдень, яркий солнечный свет заливал ее сверху донизу, а от гор в бесконечность простиралось необъятное небо такого насыщенного голубого цвета, какого Артем никогда не видел в других местах, даже в горах Кавказа. Открывшаяся перед ними картина была так фантастически красива, что Бестужев не мог сдержать эмоций.
— Вот это да! — восхищенно сказал он.
— А я что говорил? — отозвался Валера тихо, будто в храме. — А ты еще спрашиваешь — зачем я сюда лазил?
Прямо перед ними с высокого отвесного уступа низвергался водопад и со звоном разбивался в большой каменной чаше. Над ней в облаке водяной пыли, упираясь концами в противоположные стены расщелины, висела яркая радуга. С правой стороны высилась отвесная скала, сложенная из розоватых плит с частыми включениями молочно-белого кварца. Левая стена ущелья, на другой стороне ручья, была не такой крутой, и вся заросла кустами смородины, под которыми цвели красивые фиолетовые цветы, названия которых Артем не знал.
В нескольких метрах вверх от них раздался резкий свист, и Артем увидел на большом камне стоящего столбиком большого жирного сурка-тарбагана. Артем сделал шаг вперед, и зверек, метнувшись в сторону, моментально исчез в каменной осыпи.
Всего, как знал Бестужев, на ручье насчитывалось восемь водопадов, но с площадки, на которой они стояли, были видны только три, остальные скрывались за поворотом каньона. Соответственно, отсюда не было видно и прохода, главной цели экспедиции.
Место было так красиво, что они, не сговариваясь, не стали разжигать костра, чтобы не осквернять черным пепелищем окружающее великолепие. Пообедали всухомятку, запили копченое мясо ломящей зубы водой из ручья, и стали медленно подниматься по узкой каменной полоске берега. Идти здесь было легче, чем прорубаться сквозь заросли, но берег тоже мало походил на асфальт. Подошвы сапог скользили по мокрым камням, иногда ручей подступал вплотную к обрыву, и приходилось прыгать по образовывавшим перекаты уступам с одного берега на другой, рискуя переломать ноги. В одном месте Мюллер сорвался и вымок по пояс, но решительно отказался от привала и, вылив воду из сапог, продолжил путь вместе со всеми.
Так они миновали поворот, и перед ними один за другим открылись еще пять водопадов, а следом — величественные золотые ворота прохода. Точнее, так видел его Бестужев. Что видел Страгон, спрашивать при Валере и Мюллере Артем не стал. А они только при сильном напряжении глаз с трудом различали какое-то движение, будто там от земли поднимался нагретый воздух.
Как кончается все, так кончился и их путь к цели. В половине пятого пополудни они вышли на засыпанную камнями площадку. Ручей здесь журчал где-то под осыпью, и на поверхность вода не выходила. На дальнем конце площадки ущелье от края до края перегораживала стена прохода. Точнее, видимая обычным зрением, она казалась колышущейся полосой нагретого воздуха, сквозь которую было хорошо видно продолжение ущелья. И только приглядевшись, Артем понял обманчивость картинки. В стене, как в зеркале, отражалось все, что лежало перед ней, кроме… их самих. Но Артем уже не удивлялся, начиная привыкать к выкрутасам этого непонятного мира. А открыв второе зрение, он увидел сияющие золотые ворота, богато изукрашенные фантастически сложными великолепными узорами.
«Ты видишь то, что готов увидеть!» — вспомнил он слова Страгона, сказанные им после сражения с бесами, и понял, что их можно отнести и к этому случаю. Похоже, чем сложнее была физическая сущность явления, тем причудливее оно выглядело, если рассматривать его вторым зрением.
Узоры на золотых воротах притягивали к себе взгляд и, похоже, оказывали гипнотическое влияние. Они неудержимо влекли Артема к себе, и он даже сделал два шага по направлению к ним. Но что-то удержало его, он встряхнулся и вернулся к обычному зрению. Наваждение сразу прошло.
— Вот и пришли! — старик снял с плеч и поставив на землю свой вещмешок. Голос его звучал спокойно, но по каким-то неуловимым признакам Бестужев догадался, что Страгон все-таки волнуется. «А кто бы не волновался, готовясь сделать шаг длиной во много тысяч лет?» — подумал Артем.
— С чего начнем? — спросил он, стараясь не выдать голосом охватившее его вдруг острое чувство жалости к этому смелому человеку, который и без того потерял всех, кого знал и любил, а теперь снова готовился к шагу в неизвестность.
— Что с тобой? — недоуменно спросил Страгон, заглянув ему в глаза. — О чем ты переживаешь? Не волнуйся, со мной все будет в порядке.
Артем почувствовал ласковое тепло внутри черепной коробки и догадался, что Страгон пытается успокоить его при помощи мысленного внушения.
— Не надо, — покачал он головой. — Со мной тоже все в порядке. А мои мысли пусть останутся со мной.
Мюллер и Валера удивленно посмотрели на них, не поняв последних слов Артема. Зато хорошо их понял Страгон, и внушение сразу прекратилось. Старик развязал горлышко рюкзака, откинул брезентовый клапан и достал моток капроновой бельевой веревки, на одном конце которой была привязана большая гайка. Никто не понимал странных приготовлений, но вопросов не задавали, полагая, что он знает, что делает. Страгон тем временем подошел к колышущейся стене, взял моток в левую руку, правой раскрутил в воздухе свободный конец с грузом на конце и с силой швырнул ее прямо в проход. Гайка беззвучно вошла в стену, слегка прогнув ее поверхность, и потянула за собой несколько метров веревки. Когда кольца перестали соскальзывать с мотка, старик осторожно потащил веревку на себя.
