Олег Дивов - Стальное сердце
– Они убьют отца…
– Не успеют, – сказал Тим, наращивая давление. Полынин часто задышал, но высвободиться не смог.
– Ступеньки… – прошептал он. – Внизу стальная дверь. За ней два охранника с пистолетами.
– Заткнись, – скомандовал Тим, запуская лучи в ауру сенса. – Дай мне картинку.
Сенс послушно сосредоточился, вспоминая расположение комнат внизу. Сквозь легкую дымку Тим увидел… и чуть не потерял контакт.
Это был тот самый длинный полутемный коридор. Примерно до середины в него с обеих сторон выходили часто расположенные двери. А дальше стены были глухими, и в конце – поворот. Что там, за поворотом, Борис не знал. Он никогда не ходил туда. Его воспоминания кончались на «курилке» у пожарного щита и бочки с песком, служившей операторам пепельницей. До поворота от «курилки» было еще шагов десять-пятнадцать.
Тим активировал шарики в руках.
– Вперед, – приказал он.
У двери внизу не было ни «глазка», ни ручки, ни замочной скважины. На стене висела коробочка переговорного устройства.
Будучи чуть выше Бориса, Тим встал у него за спиной и, словно обнимая пленника, выставил руки вперед. Дверь уже находилась в экранированной зоне, и Тиму было очень неудобно смотреть на нее глазами, но не видеть в спектре пси. Возможно, оказавшись внутри, Тим обрел бы реальное видение мира. Но надеяться на это не стоило. На всякий случай Тим приготовился к худшему.
– Давай! – хрипло выдохнул он.
Полынин ткнул кнопку переговорного устройства.
– Семнадцатый, – пробормотал он глухо.
То ли охрана в принципе не ждала от Тима подобной наглости, то ли ее просто не успели проинформировать о том, кого ждут. Дверь лязгнула и начала открываться.
Нет, они все-таки ждали. С левой руки Тим «выстрелил». Молодой парень, стоявший в глубине тесной прихожей, как раз поднимал ствол, когда шарик ужалил его в глаза и свалил на пол. Охранник постарше, слившийся с дверью, нажал на спуск, и Полынин охнул, получив в бок пулю. Тим наугад пустил веером через дверь несколько шариков с правой и услышал, как голова стрелявшего с треском врезалась в стену. Оттолкнув согнувшегося в три погибели Бориса, Тим бросился внутрь. Он так и кипел от злобы. Его опять пытались убить. То, что другого ждать не стоило, Тиму в голову не приходило. Он уже не мог анализировать такие вещи и просто был до крайности взбешен. Как и обещал он Полковнику еще вчера, Тим начал выходить из себя и терять самообладание.
– С-суки… – прошипел он, активно «принюхиваясь». В рамках прихожей его пси работало безупречно. Но что творилось за стенами, он не видел совершенно.
– Убей меня… – простонал сзади Полынин.
– Щас! – пообещал Тим. – Разбежался! – Пройдя мимо скрючившегося на полу Бориса, он захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. События опять развивались по наихудшему варианту. При стрельбе через стены вслепую оставшихся шариков могло и не хватить. А использовать собственные ресурсы Тим собирался только в крайнем случае. Он нагнулся над ближним охранником и подобрал его «макаров». Нащупал кобуру у мертвеца под мышкой и с сожалением обнаружил, что запасная обойма только одна. Вытащил ее. Разоружил второго.
– Да убей же меня… – требовал Полынин. Он стоял на четвереньках, неудобно уткнувшись головой в пол и зажимая руками простреленный бок. – Иначе отца… Они сказали – только один из нас, понимаешь, ты, урод?!
– Ты сумасшедший, – сказал Тим, кусая губу. Экстрасенсорная слепота буквально сводила его с ума. Из-за этого у него оставалось только одно преимущество в бою с операторами. Но и оно могло стать решающим. Пистолеты охранников. Зажатые среди экранов враги, скорее всего, не смогут отбиваться от Тима психотронным оружием. Огнестрельного им не положено, это выяснил Полковник. Здесь, в подвале, операторы могут рассчитывать только на свое пси и подручные средства. А у Тима был тридцать один патрон.
– Ты, м-мутант, – проговорил Борис с выражением. Тим обернулся и увидел в его глазах бешеную ненависть. – Чудовище… Ты же не человек… – Сенс опять уткнулся в пол лбом. Кровь из его бока текла почти черная. – Ты же не человек…
– Угадал, – усмехнулся Тим и пустил шарик ему в макушку. Полынин-младший дернулся и тяжело рухнул плашмя. Тим повернулся к двери, ведущей в коридор.
– Н-ну! – сказал он, пинком растворил дверь, выскочил в коридор и обомлел.
Наверное, он недостаточно плотно «взял» Бориса, считывая его визуальные образы. Потому что Полынин обманул его. Дверей в коридор выходило не десять, а минимум двадцать. Стены были сплошь зашиты сложными металлическими конструкциями, к которым подавался слабый ток высокой частоты. Наверное, это и были экраны, потому что пси-картинка в сознании Тима даже не доходила до стен. Он устойчиво «нюхал» прямо вперед, но ничего не мог нащупать по сторонам, в закрытых комнатах.
– П…ц! – непонятно кому сообщил Тим.
Из памяти оператора Полынина он вытащил только одно реальное изображение. Пожарный щит и бочка. Это хозяйство было на месте, далеко впереди. И где-то во тьме угадывался тот самый поворот.
Тим помотал головой, отгоняя благоразумные мысли. Отступать было уже некуда. И противник разозлил его дальше некуда.
– А вот и я! – заявил он и толкнул первую дверь слева.
Дверь оказалась заперта изнутри, Тим пнул ее ногой, она не поддалась, и от этого противодействия сознание Тима захлестнула волна безумия. Он выстрелил в замок, и дверь распахнулась.
Компьютер. Мониторы. Жгуты проводов, какие-то странные металлические сетки. Экраны на стенах. Посередине комнаты откинулся на спинку глубокого кресла оператор. Шарик в голову. Готов!
Дверь направо. Заперто. Выстрел. Крепкий замок. Еще выстрел. Открываем. Два оператора. Один, похоже, резервный, на подхвате. Поворачивает голову, на лице отвратительная гримаса. Господи, как же они меня все ненавидят! Два шарика. Есть!
Дверь налево. Бац! Бац! Летят искры. Оператор. Шарик. Готов!
Что они все, оглохли, что ли? Хоть бы высунулся кто-нибудь.
Дверь направо. Бац! А, не все оглохли. Этот пробует ударить меня своим жалким дохлым пси. На, умойся!
Дверь налево. Бац! Бац! Что-то ударило в лоб, наверное, щепка отлетела. Не дергайся, приятель! Шарик. Труп.
Затвор на упоре. Сменить обойму. Дослать патрон. А сколько шариков? Достаточно.
Сознание Тима будто раздвоилось. Одна его часть управляла методичными действиями убийцы. Вторая – наблюдала с легким ужасом, время от времени переходящим в восторг. И не забывала «принюхиваться», контролируя, что творится за спиной. Именно этой частью сознания Тим засек движение в глубине коридора.
Шарик! Еще! Движение прекратилось. Два трупа. Отлично. Следующая дверь. Стреляем, открываем. И крепкий удар трех сопряженных пси в переносицу. Опытный сильный оператор и два ученика. Лежать! Ух ты, какой мощный попался! А пулю в голову не хочешь? Бац! Ого, как это бывает, оказывается! Красиво. А что у меня-то с головой?
Тыльной стороной руки Тим вытер лоб, и на запястье осталась кровь. У основания волос была глубокая царапина. Машинально Тим слизнул кровь с руки и пошел дальше. Раздвоение сознания уже не волновало его. Тиму было хорошо, как никогда в жизни.
Выстрел. Выстрел. Шарик. Выстрел. Шарик. Два выстрела. Два шарика. Выстрел. Шарик. Сменить обойму. Дослать патрон. Выстрел. Открыли. Что такое? Какая-то свалка ломаной мебели, пачки бумаг, железные бочки. Только зря патрон истратил. Идем дальше. Выстрел! Толкаем дверь. Оператор – женщина. Ого! Беременная. Примерно семь месяцев. Интересно. Может, не трогать? А если она меня…
– Тимка… – прошептала забившаяся в угол Людмила.
Тим почувствовал, как его глаза лезут на лоб. Бинарное пси Людмилы, яростный вопль женщины и крик еще не родившегося мальчика слились в его сознании в один ужасающий рев. Страшнее всего кричал эмбрион. Просто невыносимо. Экстрасенсорные реакции Тима, контуженные энергетическим ударом, застопорились. Но тело могло работать.
– Пусти! – рявкнул Тим, внутренне ослепший, оглохший и потерявший контакт с шариками. – Пусти, дура!
– Не-е-ет!!!
– У-у-у!!! – Тим запрокинул голову и попытался стряхнуть цепкие щупальца Людмилы, но не смог. Впервые в жизни Тим столкнулся с экстрасенсом более мощным, чем он сам. Отвлеченная, наблюдающая часть сознания Тима понимала, что этот кошмарный энергетический выхлоп – всего лишь истерическая реакция беременной женщины. Людмила не «продержала» бы Тима долго. Но сейчас, когда очнулись и приготовились к бою оставшиеся в живых операторы, счет шел на секунды.
– А-а-а!!! А-а-а!!! – орала Людмила, глядя, как точка прицеливания обшаривает ее живот. В коридоре за спиной Тима раздался мощный топот. Палец надавил на спуск.
Первую пулю трусливый зверь, поглотивший Тима, влепил прямо в голову надсадно вопившего эмбриона. Второй выстрел произвел уже сам Тимофей Костенко, великий гуманист. Он попал Людмиле в глаз. Развернулся и все, что осталось в обойме, выпустил в живот и грудь своего давнего знакомого и учителя Михаила Васнецова.
