Алексей Бессонов - Черный хрусталь
В темноте слабо тлел уголек в трубке князя.
– Чего ты? – удивился он.
– Ничего себе, – почти хором ответили мы с Шейлом, который, разумеется, подскочил одновременно со мной. – Чего…
Шейл, впрочем, тотчас же уснул – его нервы были явно крепче моих. Набив трубку, я высек огня и посмотрел на хронометр. К моему изумлению, дело уже шло к рассвету! Мне почему-то казалось, что спал я никак не более получаса.
Покуривая, я глянул в бойницу. Ночь была ясной, далеко в небе слабо светилась вечерняя луна, совсем узкая в своей нынешней фазе. Я сидел, прислушиваясь к негромкому посвисту ветра, и думал о том, что в Пеллии сейчас, наверное, жара, голые мальчишки ныряют возле коммерческой пристани Альдоваара, собирая в свои рубашки съедобных моллюсков, которых они потом варят в закопченной железной бочке на мысу Фог. В кронах деревьев щебечут яркие птицы, а по набережной фланируют такие же яркие молоденькие девушки, мечтающие встретить щедрого кавалера.
Неожиданно Эйно пружинисто поднялся на ноги и сел возле бойницы. В его руках появился бинокль. Несколько секунд он пристально всматривался в сторону моря, потом бросил бинокль на мешок и помчался вниз.
«Что он там увидел? – встревожился я. – Неужели „Брин“? Но это же невозможно, он должен придти только вечером…»
Подняв его бинокль, я принялся обшаривать горизонт, и точно – далеко во тьме, на границе темного моря и чуть более светлого неба я различил две небольшие звездочки.
Эйно примчался наверх буквально через минуту, держа в одной руке большую масляную лампу, а в другой – уже знакомое мне приспособление для запуска сигнальной ракеты.
– Убирай мешки, – приказал он, поспешно устанавливая треногу возле бойницы.
Я отвалил мешки в сторону, и спустя несколько мгновений ракета с визгом умчалась в небо. Эйно разжег лампу и отодвинул в сторону проснувшегося от шума Шейла.
– Что это такое? Что это? Обстрел? – недоумевал парень, стараясь заглянуть ему в глаза.
– Не мешай, – отмахнулся Эйно, напряженно глядя в бинокль.
Поднявшись на высоту в несколько сот локтей, красная ракета распалась на несколько ярких светлячков, медленно упавших вниз. Прошло около минуты. Я готов был поклясться, что вижу теперь огни в море и без бинокля. Белые зубы князя Лоттвица прикусили нижнюю губу – и вот над морем вспыхнула целая гирлянда красных огней, за ней еще одна, и еще!
Эйно глубоко вздохнул, взял в руки лампу и встал возле бойницы. Его ладонь в черной перчатке часто замелькала перед стеклом, то открывая путь яркому белому свету, то закрывая.
– Сигналит, – почти шепотом сообщил мне Шейл. – Но что – не могу прочесть. По-моему, это какой-то особый код, не такой, как на флоте.
Эйно опустил лампу на пол, прикрыл ее своей шляпой и снова взялся за бинокль. Достав из чехла свой, я также впился взглядом в горизонт.
– Сигналят, – сообщил я Шейлу. – Это явно наши. Наши… наконец-то…
Не дожидаясь, что будет дальше, я бросился вниз искать Уту и Бэрда.
* * *Первый снаряд пролетел над нашими головами в ранних рассветных сумерках. Жужжа, как огромная стая разъяренных жуков, заостренный стальной цилиндр промчался над замком и с ужасающим грохотом разорвался далеко в лесу. Волнуясь, Эйно запустил специально приготовленную ракету – она должна была указать местонахождение цели. Красные головки упали почти точно на лагерь нападавших, и вскоре холодный утренний воздух прорезали еще два снаряда – в дело включился и второй барбет корабля.
У нас в «мансарде» стало тесно от желающих полюбоваться разгромом. Корабль был прекрасно виден – он стоял чуть позади замка, немного повернувшись носом к берегу, чтобы оба его барбета могли свободно бить с левого борта. Я не смог понять, для чего Иллари понадобилось совершать довольно сложный маневр – проходить по траверзу нашей крепости, затем разворачиваться в море на сто восемьдесят, открывая таким образом левый борт, если можно было бить через правый без разворота.
– Почти попали, – торжествующе сказал Бэрд, указывая рукой на высокие столбы дыма, поднявшиеся в лесу.
– Не совсем, – возразил ему Даласси, – еще не пристрелялись.
Эйно бросил на него короткий недовольный взгляд.
– Там есть прибор управления огнем, – ревниво сообщил он, – но нужно видеть цель.
Очевидно, Иллари послал в наблюдательное гнездо самого глазастого канонира – со следующего же залпа мы поняли, что лагерь накрыт. Едва в наших ушах утих звон от разрыва, как со стороны леса послышались отчаянные крики. Стрельба барбетов стала беглой, примерно два выстрела в минуту, к ним присоединились и бортовые пушки: на лес обрушился шквал разрывных снарядов. Из-за дыма мы не могли понять, что происходит там, где еще недавно стоял лагерь. По-видимому, уцелевшие монахи разбегались кто куда.
– Смотрите! – вдруг закричал Визель, указывая рукой вниз.
Едва глянув на опушку леса, я схватился за ружье. Беспорядочно стреляя, через ров перебиралось не менее сотни монахов – очевидно, обезумев под градом снарядов в лесу, они решили, что мы впустим их в замок.
– Да что же это! – возопил Эйно, становясь к «перечнице». – Опять?
– По-моему, они совершенно свихнулись от такого фейерверка, – хладнокровно заметил Даласси и двинулся вниз на свой боевой пост.
Нападавшие не проявили особой настойчивости – оставив под стенами замка два десятка трупов, они гурьбой бросились в сторону лиманов, надеясь, очевидно, найти там спасение. Впрочем, их судьба нас не волновала.
По сигналу Эйно «Бринлееф» прекратил пальбу. Морской ветер донес до нас слабый скрип талей, и мы увидели, как с левого борта корабля спускают сразу две большие шлюпки.
– Я бы советовал вам собираться, – обратился Эйно к Визелю, который с задумчивым видом пялился в бинокль на наш корабль, – и чем быстрее, тем лучше. Мне до смерти надоела эта проклятая страна. К тому же не забывайте, что в окрестностях могло остаться еще немало сумасшедших.
Визель растерянно провел рукой по бороде и захлопал глазами:
– Но у меня тут большая библиотека, реликвии…
– Так вяжите их в узлы! Я пришлю вам в помощь людей.
Корабль стоял на якоре всего в сотне локтей от берега – я видел, как в шлюпки сели человек двадцать до зубов вооруженных матросов, среди них мелькнула черная фигура Иллари, который занял место на руле головной посудины, и взмахи весел погнали их к берегу.
Эйно тяжело вздохнул и снял «перечницу» с треноги.
– Гениальное изобретение, – ухмыльнулся он. – Что бы мы без них делали?
– Даже не верится, что двадцать человек разогнали целую армию, – поддакнул Шейл.
– Не совсем разогнали, юноша, но какое-то время продержались. Хотя, не приди «Брин» раньше срока, неизвестно, чем бы закончилась наша беспримерная оборона.
Я фыркнул – теперь меня веселило все на свете, – и вышел, забрав с собой ставшее привычным ружье.
Во дворе, возле большого чугунного котла, толпились наемники, выполз даже Мооле, находившийся в госпитале, и оба раненых в ноги, которых, видимо, вынесли на стульях. При виде меня вся эта закопченная и забинтованная компания разразилась приветственными выкриками.
– Что у вас там, – поинтересовался я, подходя к котлу, – кашей разминаетесь?
– Кашей! – захохотали они. – На, попробуй нашей кашки!
И под нос мне сунули полный ковш густого красного вина.
– Вы что? – опешил я. – Вы обокрали барона?
– Он сам вынес и приказал выпить за удачу хозяина. Все равно, говорит, уезжаю, чего добру пропадать. Пей, Маттер, винцо что надо, хотя до пеллийского ему, конечно, не дотянуть. Пей! Все кончилось! Пей!
– Для кого-то действительно кончилось все, – пробомотал я и крепко хлебнул из ковша.
Тем временем за воротами раздались выкрики, чей-то кулак забарабанил по железу, и двое солдат ринулись выбивать запорные брусья. Все повернули головы: створки с натужным скрипом разъехались в стороны, и во двор начали входить матросы с карабинами за плечами. Впереди шел Иллари. Увидев его, я бросил на землю недопитый ковш и бросился навстречу.
Моряк сжал меня в объятиях, коротко поцеловал в лоб и спросил, слегка отстраняясь:
– Как вы тут?
– Плохо, – просипел я, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь. – Многих убили… Как хорошо, что вы приплыли так рано! Если бы не «Брин», к вечеру от нас остались бы одни скелеты.
– Где Рок? – поинтересовался подскочивший Бэрд. – На корабле остался?
– Он погиб, – мрачно ответил Иллари и присел на полурассыпавшийся от осколков бочонок. – Там, в городке…
Бэрда шатнуло в сторону. Несколько секунд он стоял, не в силах осознать услышанное, потом вдруг закрыл лицо руками и, шатаясь, пошел к своим. Наемники слышали слова Иллари. Их лица, только что пьяные и веселые, враз потемнели, крики и шутки стихли; кто-то зачерпнул вина и протянул ковш Бэрду, но тот, отведя его в сторону, сел на ступеньки у входа в башню и опустил голову.
