Ольга Швецова - Стоящий у двери
– А вода? Как можно ее из артезианской скважины доставать без электричества? Без насоса.
– Вот это как раз проще всего! У Архимеда в Древней Греции, знаешь ли, тоже не было электричества, но у него был винт. Только размеры нужно точно подогнать, вода снизу и пойдет. Потом покажу, если интересно. В принципе, и электричество для освещения нетрудно получить. Но зачем?
Все верно, технические приспособления он еще успеет посмотреть на месте. Денис удивлялся, что не спросил этого раньше. Просто не задумывался – многие вещи существовали как-то сами по себе. Не считая кузницы, где он уже знал почти обо всем. Когда он увидел бункер, то не нашел больших различий с метрополитеном, только этажей многовато и металл вокруг. А тут люди обходились без электричества. Знали о нем, умели сделать машину, его вырабатывающую… Но почему-то не пользовались. Странно… Здесь много такого, что удивляло. К примеру, загадочные отношения Станислава и Анастасии. Всё так сложно! Какие сложности могут быть, когда человек круглые сутки находится рядом с тобой? И не разделяют никакие расстояния, препятствия и условности. Невозможно просто так прийти к воротам бункера и попросить впустить внутрь. Нужно почему-то ждать. Снова ждать. А Елена в это время… Лучше не думать об этом.
– Стас, я не совсем понял, как у вас общество устроено.
– Если честно, я этого сам до сих пор не понял… Есть законы. Они придуманы другими людьми, более мудрыми, чем я. Просто я остался последним из их числа. И Бабка, конечно. Она у нас бывший сотрудник налоговой полиции, так что в законах понимает лучше. Я могу только проследить за их исполнением. В лоб закатать кому следует. Ты бы знал, что у нас тут с одним семейным правом творилось! Решили: кто создал семью, у того и права. Чтоб серьезно всё.
– Это кто-то решает?
– Решишь тут… Сердцу не прикажешь. Что, Дэн, животрепещущий вопрос для тебя?
– Это как у нас начальник станции оформляет? – Денис сделал вид, что не слышал последнего. Лучше поговорить позже без свидетелей.
– Не знаю, как у вас, тут нужно было придумать что-то подобное. Долго совещались, регламент обсуждали. Священника у нас нет, да и атеистов половина общины. Предлагали даже конституцию РФ поискать, но как-то забыли об этом. И приняли один порядок – слово Старейшины. Хороший порядок, временем проверенный, тем более Бабка у нас в этом смысле – старее некуда. Пусть уж простит меня Амалия Владимировна… На общем собрании она говорит: «считать пару семьей». Это для других произносится, чтобы никто уже не оспорил выбора.
– А что, с твоим выбором можно спорить? – оглянулась на них Анастасия.
– Можно, Настасья, только в очередь становись. А еще лучше – иди, помоги сову тащить. А то мне на тебя смотреть… Сова еще тяжелее.
* * *Алексей появился на пороге, когда Елена уже собиралась спать. Раньше он часто приходил по вечерам, и сейчас, не забыв старой традиции, принес шахматы. Она умела играть, но не понимала в них чего-то важного и просто переставляла фигуры почти бесцельно. Выиграть ни разу не получилось, интересно было, до какого хода удастся продержаться. Лёшка так привычно плюхнулся в ногах кровати, так уверенно начал расставлять фигуры на доске, что показалось на секунду… Ничего не происходило. Жив дядя. Не было никакого отряда сталкеров из Москвы, не было Дениса. И Лёшка никогда не трогал ее, только в шутку мог косу развязать.
Ключ на его поясе вернул к реальности, Алексей в Совете. Выглядит уставшим, уголки губ опустились, теперь его не встретишь так часто в коридорах бункера, и все же он нашел время прийти к ней ненадолго, сокращая драгоценный отдых. Стало ясно видно, что Лёшке тридцать два года и что Совет уже наложил на него свой отпечаток. Двенадцать лет между ними! Бездна времени, целая пропасть. Светлые волосы пока прятали седину, но лицо в чем-то изменилось. Рядом с ней сидел настоящий Привратник, серьезный и жесткий. Но здесь и сейчас он снова похож на самого себя, Лёшка, не Алексей Аркадьевич…
– Ну?
– Что? – не поняла Елена.
– Ходи, давай, белые с твоей стороны.
Чуть не пропустив позорный киндер-мат, Елена сделала несколько ходов, но потом неловко повернулась, и половина фигур посыпалась на одеяло. Пришлось начать сначала.
– Лен, в чем дело? Я понимаю, что настроение у тебя паршивое, просто скажи, от чего конкретно. Тебя обидел кто-то?
– Нет.
Пока нет, но отношения с людьми становились со временем всё более натянутыми. Дядя был абсолютно прав, когда решил отправить ее в Москву раньше, чем умрет. И нужно было послушаться его тогда, после самой первой просьбы. Приказа. Но он был так тяжело болен… Только Алексей оставался с ней почти прежним. Ведь он еще при жизни Бориса Владленовича начал свои намеки. После Дениса…
– Всё в порядке, Лёш, с этой проблемой даже ты ничего сделать не можешь…
– Значит, опять он. Мечтаешь стать мадам Пищухиной?
– Допустим… – Ход конем казался таким же бессмысленным, как остальные варианты, но мысли убежали далеко от шахматной доски. И от Лёшки тоже. – Я боюсь за него.
– А за себя не боишься?
– Нет пока. Здесь никто меня не съест, только понадкусывают немного. А там… Лёш, я же там была, знаю, что он один в лесу оказался. Не могу не думать! Ведь это я, я сама виновата… Соседи его не видели, иначе сказали бы. Он, наверное, погиб, Лёш!
Елене казалось, что Алексею причиняют боль разговоры о Денисе, но только с ним можно было об этом поговорить. Только он знал, что перед дядиной смертью она была чуть-чуть счастлива, а после этого начался кошмар: убийство, слезы, похороны и непроходящий страх. Тревога за Дениса. Елена обвиняла себя, как ни пытался ее отговорить Лёшка.
– Если бы он остался здесь, ничего хорошего твоего Дениса не ждало. Так что женская интуиция сработала правильно. Спрятать его ты не могла – обыскали весь бункер. Кто, кроме тебя, поверил бы в его алиби? Он виновен все-таки, хоть и косвенно, не ведая, с кем пришел. Не жди его, Лен… Не ищи.
Она не стала возражать:
– Я знаю, что ты не веришь. Но если бы я пропала в лесу, ты сразу бы решил, что я умерла, и не пытался бы найти?
Алексей знал, что не смирится с потерей Лены, тем более такой страшной и горькой, но говорить ей об этом не хотелось.
– Ты никогда не пропала бы, пока рядом есть я. Как можно допустить такое? Ты женщина, не сравнивай себя с ним.
– То есть я должна быть всегда, как на привязи?!
Алексей уже побеседовал с командиром отряда сталкеров, категорически запретив выпускать девушку из бункера. Некому будет присмотреть, сам-то в город теперь нескоро попадет, а ведь только он да погибший Степанцев берегли Елену, как цепные псы, остальным и дела нет до нее. Рассказывать, кто отдал такой приказ, командиру тоже было запрещено.
– Не всегда, но я за тебя отвечаю, поэтому, Лен, будь любезна не искать лишних приключений.
– Мне уже двадцать лет! – Теперь и перед Лёшкой придется держать ответ за все свои поступки?!
– Не «уже», а «еще»… Не спорь со старшими. И, вообще, маленьким девочкам пора спать.
– Потому что у взрослого мужика назначено очередное свидание? – ехидно поинтересовалась Елена.
– Потому что взрослый мужик, выполняя братско-товарищеский долг тебя развлечь, поставил тебе мат в семь ходов. Плохо, Лен, совсем плохо.
– Где мат-то?!
– Смотри. – Вместо того чтобы облокотиться на спинку кровати, обозревая победный результат, он тоже подался вперед. Лицо Елены было совсем близко, но здесь уж Алексей воздержался от очередного напрашивающегося тактического хода, просто объяснил ей ошибки. – Чувства затмили твой разум, а ты и без того играть не умеешь.
– Нечестно, ты меня отвлекал. Специально.
– Не больше, чем ты – меня. На будущее: захочешь выиграть, не только свои красивые ножки передо мной разложи, но и штаны надень не такие безразмерные.
Упомянутые красивые ножки тут же сбросили на пол доску, и Алексею пришлось собирать шахматные фигурки по углам. Но Елена немного оттаяла:
– Лёш, ты все-таки сексуальный маньяк!
– Вы мне льстите, сударыня, не такой уж маньяк… И не такой уж сексуальный в последнее время. Просто неохота с нашими мужиками выпивать каждый вечер, душу травить, вспоминать, как раньше жили хорошо, да и не по рангу теперь, слава богу. Где это видано, чтоб Привратник с народом пил? Мне не скучно с самим собой… И с тобой тоже.
Алексей решил, что пора уходить, тем более разговор соскальзывал не туда, куда нужно. Но Елена снова с тоской в голосе спросила его:
– Ты, правда, думаешь, что Денис не мог выжить?
Алексей так не думал, как бы ни хотелось считать мальчишку дураком. Недооценить противника значило уже ступить на путь, ведущий к поражению. Нет, он тоже не забывал о Денисе, ждал его возможного появления. И очень жалел, что поднявшаяся суета после убийства и слишком скорое назначение в Совет не дали возможности поискать беглеца, разобраться с ним раз и навсегда. Почему-то не верилось, что он вернулся в большой город, ведь в целеустремленности и упорстве мог бы поспорить с Алексеем.
