Артем Каменистый - Сафари для победителей
Форт, охранявший гавань, после залпов главного калибра четырех новейших броненосцев превратился в действующий вулкан – это не позволило гарнизону помешать высадке десанта. Храмовая стража тоже не смогла оказать достойного сопротивления: ей пришлось драться не с простыми работягами вроде отца и братьев Кейты, а с морской пехотой – элитой войск Коалиции.
Когда комендатура начала разбираться с узниками жреческой тюрьмы, Энжер привычно вдавался во все детали работы по налаживанию нового порядка, и история Кейты мимо его ушей не прошла. Он захотел лично пообщаться со странной девочкой. Она, как обычно, помалкивала, но он сумел найти с ней общий язык, и ему захотелось обзавестись столь многообещающей помощницей. Нежный возраст не помеха – тем легче вырастить из нее нечто высококачественное.
Энжер не торопился: впереди у него еще долгие годы напряженной работы – с хорошими кадрами любая проблема становится меньше.
Кейта согласилась, но при этом потребовала аванс. Деньги ее, разумеется, не интересовали – она хотела получить оплату жизнями. Энжер не стал торговаться из-за подобной мелочи: спустя час после разговора на острове не осталось ни одного жреца. Стражники погибли вместе с ними – они дружно сгорели заживо.
Храма тоже не осталось, потому что сгореть им пришлось именно в нем.
Далее Кейту ждали сверкающий Новый Амстердам и учителя – там она стала Анной.
Учителя были разными, и далеко не все из них учили Кейту правилам этикета и танцам. Да и Анной она была не всегда. Ей доводилось бывать Атточи, Магарой, Сетти, Кемелиной, Паттисой и еще много кем. Пару раз даже приходилось вспоминать детство, скрываясь под мужской личиной, – так требовалось для дела. Жизнь ее была насыщена приключениями и тайнами. С утра она притворялась глуповатой наложницей Энжера, а вечером, одевшись во все темное, отплывала на быстроходном катере к берегу, усеянному огнями богатых вилл. Убивала того, кого требовалось убить, возвращалась в свою комнату, вытирала кровь с клинка, чистила винтовку. Кто все эти люди, которые погибали от ее руки? Она не всегда это знала – просто делала то, что приказал Энжер. Они ведь так договорились. Может, этот покойный вельможа упрямился при утверждении новых законов, или это ортодокс, препятствующий реформе светлой церкви, а может, просто характером прогрессору не понравился – для нее разницы нет.
Сейчас она знала, за что должна умереть ее цель. Библиотекарь – живая угроза ее владыке.
Старик обречен: лес – не Цитадель Династии: в лесу от Кейты не укрыться.
Глаза кошки заметили нечто интересное – вправо уходила едва заметная тропа. Даже днем, при свете солнца не всякий бы понял, что это именно тропа – давненько на нее не ступала нога человека: выдавал лишь характерный просвет среди деревьев. Жреческие солдаты, видимо, не поняли – следов не оставили.
Кейта остановилась, задумалась. Священная Тропа темнобожников впереди – где-то там располагается лагерь жреческой сотни. Именно в том районе стреляли. Продолжать движение в том же направлении – есть риск нарваться на неизвестную опасность. Ей не нужны опасности: ей нужно выполнить простое задание. Энжер приказал устроить засаду у старой жреческой Арены. Она намеревалась проверить следы на этом участке, но находка провоцирует изменить планы. По этой тропе она, возможно, быстро достигнет позиции и уже там безо всякого риска все разведает. А то мало ли почему здесь стреляли. Даже если стреляли по тем, кого она ищет, – не страшно. Пусть убивают сами, но Кейта должна все проконтролировать: библиотекарь умрет с гарантией. Она не оставит ему ни одного шанса.
Решено.
Поворот направо. Лошадиное брюхо раздвигает высокую траву и стебли кустарников. Грунт под копытами сухой и плотный – дерн не потревожен тележными колесами и обувью многих путников. Мелькнула мысль вернуться и показать найденную тропу солдатам – идти здесь будет удобнее, чем по той грязной дороге.
Как мелькнула, так и пропала. Она не обязана заботиться об удобстве солдат советника. Да и не может гарантировать, что найденная тропа будет удобной на всем протяжении. Не исключено, что через пару миль в трясину заведет или к обрыву с разрушенным мостом. Не будет она возвращаться к лагерю.
Кейта – одиночка.
Глава 18
Солдаты, окружив лагерь жреческой сотни с четырех сторон, напрасно пытались разглядеть там какие-нибудь признаки жизни. Заваленные палатки, тонкая струйка дыма над кострищем, сломанная во многих местах изгородь, башня огнеметной танкетки, почему-то торчащая из глубокой ямы, и десятки неподвижных тел, валяющихся повсюду.
Разведчики, подобравшись поближе, убедились в отсутствии видимой опасности – только после этого Граций осмелился приблизиться. Стыдно признать, но советник робел: здесь лежало полсотни далеко не последних солдат, убитых после скоротечной и вялой перестрелки…
Его пугало это проклятое место.
Трупы выглядели нехорошо. Очень нехорошо. Почти у всех окровавлены головы и шеи, лица обезображены уродливыми ранами. Будто зверь рвал, а не человеческое оружие.
Надо было с чего-то начинать.
– Феррк! Ты ведь у нас охотник – вот и поищи следы! Нам надо узнать: сколько их и куда они ушли после нападения. Капитан Эттис, танк отгоните чуть дальше. Судя по состоянию танкетки, ее под землю затянуло. Видимо, провал случился, или зыбун, – не надо это повторять с драконом. Лейтенант Литтс, пусть солдаты из тех, что поумнее, осмотрят здесь все и соберут имущество. Тела тоже пусть пересчитают – может, кто-то уцелел и скрывается где-то в лесу. Надо поскорее понять, что здесь произошло.
Постепенно работа по исследованию лагеря и его окрестностей наладилась. Причем первым делом советник получил два положительных известия. Первое: разведчики, исследовавшие дорогу к лагерю, обнаружили тропу, уходящую к северу. Состояние ее было не ахти – заросла высокой травой и кустарниками. Но, судя по следам, несколько часов назад по ней проехал одинокий всадник. Где одиночка прошел – пройдет и эскадрон. Отлично: не надо будет месить эту ненавистную грязь. Был, правда, минус – ширина не везде позволяла пройти королевскому дракону. Но если поработать траками или даже ручным инструментом вроде топоров и пил – все поправимо. Деревья танком валить несложно – это если уметь. Люди Эттиса умели. В любом случае продолжать движение на север прежним путем капитан не рекомендовал – ходовая танка не сможет бесконечно терпеть это издевательство.
Вторая положительная новость – нашелся выживший.
Правда, без минусов там тоже не обошлось…
Солдат, постучавший по башне танкетки прикладом, едва в штаны не сходил от исступленного вопля, раздавшегося из недр машины. По всеобщему убеждению, кричал не человек – не способна наша глотка издавать столь ужасающие завывания.
Но когда после долгой возни сбили люк и смогли заглянуть внутрь, убедились, что ошиблись.
Светлый жрец Энниль, заместитель командира роты, выглядел как-то нездорово. Глаза его были абсолютно безумны, изо рта непрерывно вырывались страшные крики, все тело судорожно подергивалось, пытаясь освободиться из захватов солдатских рук, после чего опять запереться в танкетке: его неудержимо тянуло назад к люку.
Лейтенант Литтс доложил Грацию подробности:
– Он изнутри застопорил все люки и дверцы. На техническом лючке, что поверх огнемета, запор сломался, так Энниль держал его руками с такой силой, что оставил на железе часть кожи с ладоней – там все окровавлено. Он просто очень не хотел, чтобы к нему кто-то забрался снаружи.
– Надо бы его успокоить и узнать, что здесь произошло.
– Господин советник, простите, но вряд ли это возможно. Он невменяем. Сошел с ума – по глазам видно. Его к врачам надо и к жрецам. Может, со временем и придет в себя.
Безумец, прекратив орать, обвис на руках солдат и, пустив с нижней губы тонкую струйку слюны, сделал нехороший прогноз:
– Мы все здесь умрем!.. Все!.. Все!.. Все!..
Заметив, что от этих слов у солдат прямо на глазах падает и без того невеликий боевой дух, Граций поспешно приказал:
– Заткните ему рот чем-нибудь.
Затем советник направился к группе бойцов, обступивших мертвое тело. Видимо, их заинтересовало там что-то необычное, – надо бы и самому взглянуть.
Тело оказалось не просто мертвым – умерло оно явно не этой ночью. Граций не специалист по процессам разложения, но готов был поклясться, что этому трупу минимум пара месяцев. Сморщенные глаза в ореоле застывшего гноя, серо-зеленая кожа в мерзких пятнах, провалы щек, стянутые губы, обнажающие усмешку намечающегося скелета, черная язва, в которой просматривается скула. И запах, который невозможно перепутать ни с чем.
– Где вы его нашли? – обратился Граций к солдатам.
– Нигде не нашли, – ответил самый смелый. – Здесь и лежал. Господин, я такое видел уже. Он, должно быть, полгода назад помер, а то и больше.
