Греческий способ - Константин Владимирович Ежов
Так что фаворитками стали самые смелые и раскованные, можно сказать – даже дерзкие. Эти так, как остальные, не жеманничали, не мялись и не пытались просто молча присутствовать, удовлетворяя наследника престола греческим или французским подходом, а иногда даже по-американски… Они были неизменно страстны с ним, как бы он ими не овладевал, чем и снискали его благосклонность.
Она с удовольствием иногда просматривала записи их интимных встреч и радовалась за своего мальчика, однако пока разрешение на самое главное и сладкое, потому как запретное, для обеих сторон не давала. Пускай трудятся и рассказывают, как им удалось добиться успеха, чтобы и остальные знали, как надо, а то ведь эти уйдут, получив желаемое, рано или поздно, а мальчик не должен страдать от отсутствия внимания и демонстрации, что он кого-то принуждает, тем более этого никто и не делает. Нет и не надо, а если же хотят получить одаренного ребенка в свою семью, пусть стараются и всеми своими действиями демонстрируют, как они жаждут встреч с ее сыном.
– Оставьте нас, – приказала она фавориткам.
И только когда убедилась, что они стали отходить, развернулась ко дворцу и пошла в здание, не оглядываясь, уверенная, что в этот раз сын последовал за ней, а не – как перед этим – проигнорировал ее зов.
– Мам, что все-таки случилось? – наконец, он решился задать вопрос, когда они проходили очередной коридор.
– Тебе сегодня исполнилось восемнадцать, – констатировала она, остановившись и повернувшись к нему, взглянув ему в лицо.
– Ну да. А это что-то особенное? Нет, понятно… – задал он вопрос, сразу же поняв, что сморозил глупость.
– Я никогда не говорила с тобой насчет твоего отца. Тебе, возможно, много что рассказывали, да и про него тоже… но запомни, все это вранье. Среди тех, кто принадлежит к тем, кого у нас принято называть элитой, его не было, – сказала, а потом порывисто развернулась и вновь продолжила путь.
– Он был из народа? – удивленно спросил сын ей в спину, но поняв, что отстает, устремился за ней.
– Не мели чушь! – ответила она, не оборачиваясь.
– Как это?! – совершенно искренне изумился он.
– Нет, иностранцем он тоже не был… в прямом значении этого слова, – заявила она, остановившись перед дверью в свою мастерскую.
– Так кто же он был?! – Его матушка смогла пробудить любопытство в нем.
– Он был Божьим воином, – ответила она, по-прежнему не оглядываясь.
– Монахом, что ли? – удивился он еще больше.
– Нет. Это с тех пор, как ушел Синий Мрак, они посвятили себя служению Богу в прямом значении слова. Раньше они были могучими воинами, и они были одной из сил, что возвела меня на трон. Так вот, твой отец был самым могучим из всех, что только люди видели на этом свете, и пришел он к нам из-за Грани, как множество анчуток до этого. И именно он и уничтожил Мрак, вернув мир… и ушел… – и столько печали было в ее голосе, когда она произнесла последнее слово.
– Это, конечно, многое объясняет. Блин, мама, а нельзя было этого не скрывать?! Я ведь все время думал, что плод случайной связи, которой ты стыдишься и защищаешь меня, скрывая это! – воскликнул он.
– Не кричи. Просто всему свое время. Там за дверью находится картина, которую я писала несколько лет, а сначала не один год училась это делать. Сейчас, наверное, пришло время ее вынести оттуда и повесить на одну из стен, а раньше бы ее никто и не понял. Не важно, пойдем, посмотришь на своего отца, – проговорила она, отворяя незапертую дверь.
В этом не было необходимости. Весь дворец знал, насколько чревато туда заходить. Даже ее сын так и не решился проникнуть в ее мастерскую… в свое время. А вот сейчас входил в комнату, в которой от силы побывало человека три, и ни один из них не рассказал, что он там видел.
– Вон она, – сказала императрица, указав на огромный холст, установленный на подставке и накрытый чехлом.
Подставка была весьма необычной. Он помнил, как лет пять обсуждали ее заказ. То, что это именно она, убедиться несложно по чернению на серебре и вставках золотых узоров. Да, фото ходили по дворцу, и заказывалась она на Кавказе, а не как обычно в мастерских Карла Фаберже. Да, они были уже не те, и это не имя владельца. Теперь это просто торговая марка, международная, с филиалами по всему миру. Но глобализация не лучшим образом сказалась на изделиях этой компании. Сейчас он смотрел на нее саму и теперь не сомневался, что заплатили за нее справедливую цену, а все разговоры про взятки и откаты просто досужие домыслы. Да и страшно было вот так сразу снимать чехол, потому сначала провел пальцами по узорам подставки, успокаиваясь.
– Не страшись, открывай, – подбодрила его мать, и тогда он сорвал чехол.
И в этот момент у него раскрылись глаза и взлетели брови в удивлении.
– Так вот откуда такие одеяния у твоих фрейлин! – воскликнул он.
– Ну, если смотреть глобально… и вывести некий средний фасон, – задумчиво проговорила она.
– Если выбирать только самые откровенные их варианты, – поправил он свою мать, улыбнувшись.
– Ну… но их пестрота мне не глянулась, а вот чистый белый…
– Это не сложно понять, вспомнив одеяния наших девушек. Ты хочешь сказать, что этот молодой парень, вокруг которого вьется столько ослепительных красоток, и есть мой отец? – задал он вопрос озадаченно.
– Сколько ему было лет, я так и не поняла. Из разговоров, он прожил не одну жизнь, но выглядел так, словно ему даже меньше, чем тебе сейчас. Вот эта, в коротком красном, расшитом золотом и при этом наглухо застегнутом платье, – Черный Дракон. Как он ее вызвал, так никто и не узнал, и как она вернулась в свой мир – тоже. Она что-то вроде его домашней питомицы, если судить по рассказам Кими, его спутницы, с которой он попал в наш мир. Вот она, кстати, в длинном платье, но с откровеннейшим декольте. Еще были Авроры, погибшие сразу по их
