Молот империи 1 - Никита Киров
Искорки перестали падать с кончиков пальцев. Громова начала их встряхивать.
— Это всегда так будет чесаться? — она сложила ладони.
Не кинула. Ну, значит, будет проще с ней работать и потом, когда решим Большую Проблему.
— Привыкнешь. Главное…
Раздался резкий хлопок и стало темно.
Выстрел?
Я вытянул цепь, чтобы прибить напавшего. Она засветилась красным.
Нет, не выстрел. Лопнула лампочка.
— Свет, — сдавленно прошептала Громова. — Включи его!
— Тут уже не включишь, лампа разбилась. Пошли отсюда.
— Я не могу в темноте, — видно по силуэту, как она крутится, озиралась по сторонам. — Я не могу снова это видеть. Уведи меня, пожалуйста.
— Вот, моя рука, хватайся.
Цепкие пальчики крепко обхватили моё предплечье. Слышно её шумное дыхание через нос.
— Где твой амулет? — спросил я. — Он же светится.
— Точно!
Она начала копаться в воротнике студенческого мундира. Наконец, нас осветил тусклый свет свечи за тёмным стеклом. Стало видно бледное лицо Катерины.
— Надо ещё фонарик, — сказала она. — Всё равно темно. Не видно дальше.
Всё ещё держала меня за руку, будто боялась, что я убегу. Я положил свою руку на её сверху.
— Я здесь, — спокойно произнёс я. — И никуда не денусь. Фонарики вон там. Идём туда, спокойно, ничего с тобой не будет.
— Знаю, — протянула она. — Но ничего не могу поделать с собой. Давай уже уйдём.
В её руках сила, способная прикончить минимум взвод солдат, но боится темноты до ужаса. Я повёл её за собой, стараясь не споткнуться. Тусклый свет свечи освещал грязный пол и мусор.
— Вот и всё, девочка, а ты боялась, — я подобрал фонарик, который принёс с собой, и отдал ей.
Механизм затрещал, когда она нажала на скобу, загорелась лампочка. Громова шумно выдохнула.
— Пошли уже, хоть чай попьём, — предложил я. — Успокоишься.
— Я вспоминаю, — она резко замолчала, но решилась продолжить: — В тот раз, когда стало темно, я увидела себя. Из свечи, где кто-то уже был. Они держали свечу, а я видела себя. А потом стало темно. И всё, я подумала, что потерялась. Навсегда.
Как и я. Была только темнота и огонёк, на который я шёл. Но у меня это повторялось несколько раз. В первый, в детстве, когда император Валерий Громов пытался сделать собственных Небожителей. И совсем недавно, когда меня перенесли в тело помоложе.
— Ну идём, — я пошёл к выходу. Она всё ещё держала меня за руку. — Посидим в столовой. Там точно светло.
Только у самой столовой она отцепилась от моей руки. В следующий раз надо тренироваться в более светлом месте. Потому что с её способностями паника будет опасна и для неё.
Уже под лампами в просторной столовой она окончательно успокоилась. Никого не было, но студентам разрешали приходить сюда вечером до отбоя.
— Какие ещё силы бывают? — спросила она, осторожно помешивая чай ложечкой.
— Не читала про Небожителей? — удивился я. — В первую очередь призванное холодное оружие: копьё, алебарда, дубина, меч-хлыст, как у тебя, обычный меч, что-то ещё, уже не помню. Восемь Небожителей и восемь видов оружия.
Я отхлебнул горьковатого чая и продолжил:
— Ещё мои цепи. Топор у того самого Громова. И стихии, у каждого Небожителя какая-то одна. А точно! Способности Таргина Великого, и ещё был один, так называемый Король-Спаситель, у них эти способности отличались сильнее всего. Таргин, я слышал, мог вытащить корабль из воды, стоя на расстоянии.
— Но смысл от этого, — сказала Громова, держа кружку двумя руками. — Если только кого-то напугать?
— Не такое оно и слабое. И всегда с тобой. Обычное оружие могут отобрать, тебя могут заковать. Но способности останутся при тебе навсегда.
Хотя здесь я задумался, так ли это на самом деле. В тюрьме у меня не очень получалось пользоваться всем этим. Первое тело, моё с рождения, было заковано в цепи. У остальных тел были только татуировки на предплечьях, но огонь у меня получался не очень хорошо, а призванные цепи были очень слабые.
Да и я не особо тренировался, не хотел, чтобы они поняли, что у меня остались способности Небожителей. Я готовился к побегу и было бы плохо, если бы они вновь вернули усиленные меры безопасности.
Тогда я был очень терпелив.
Но все эти годы смазались в памяти. Иногда даже казались сном. Даже события моего мятежа были более свежи в моей голове.
— Если я стану императрицей, — прошептала Громова, сначала оглядевшись. — Больше никто не будет превращён в такое. Такое никто не заслужил.
— И это в твоей власти, — сказал я. — Только сначала надо ей стать. Многие против.
Но ход мыслей мне понравился. Значит, уже не сбежит.
* * *
С утра зашёл к Марку в госпиталь, пока было время. Надо бы втолковать ему получше, что с пулевой раной надо лежать, пока есть возможность, а не бегать по ангарам от врачей. Всё равно догонят, а потом привяжут.
Марк уже не спал. Он полулежал на кровати, подложив подушку под спину, и листал книгу, руководство по ремонту и эксплуатации Паладина.
— Здесь, конечно, лучше, чем в тех госпиталях, где я лежал, — сказал он, увидев меня. — Но как же здесь скучно.
— Предпочитаешь, когда вокруг всё стреляет, взрывается и горит? — я усмехнулся.
— Нет, конечно. Лучше бы на учёбу походил. Забавно, я читать и писать научился только пять лет назад, капитан Анри научил. Знай мои новые одноклассники об этом, перестали бы общаться.
— Да брось ты, они тут не особо выделываются.
В моё время знать вела себя наглее. Сейчас, наверное, играет роль то, что их самих очень мало, как мало их незнатных ровесников. Просто не перед кем кичиться своим положением и властью.
Обычно в таких случаях в коллективах появляются свои лидеры и угнетаемые, но тут, похоже, всегда вмешивалась академия. Хотя выводы делать рано, кроме своего класса я мало кого знаю. Да и драка была не так давно.
— А где ты сам этому научился? — спросил Марк. — Имею
