Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин
- Привал.
Все повалились где кто шёл. Я сам присел, и положил Арину на траву, Анна сразу легла рядом и прижала дочку к груди, после чего негромко сказал:
- Пара минут отдыха, и двигаемся к реке. Не доходя проведём разведку, если есть секрет или пост, снимаем. Обеспечиваем переправу. Да, сообщите кто здесь. Оружие есть? Давайте с ближайших.
- Милиционер Катукова. Алевтина, оружия нет.
- Военфельдшер Чокина, Соня, оружия нет.
- Сержант Кунаева, подразделение связи, оружия нет.
- Старшина Травин. Резервная застава. Оружия нет.
- Боец Вершинин, резервная застава. Оружия нет.
- Боец конвойного батальона НКВД, Маликов. Оружия нет.
Так я и слушал, оказалось всего, свою семью не считаю, тут вокруг двенадцать бойцов и командиров. Оружия ни у кого нет. Да ещё два стрелка затесались. Десять минут я дал на передышку, сил действительно прибавилось, но нужно чем-то желудок порадовать иначе отощаем и ослабнем. Я ещё за Анну боялся, мало ли молоко грудное потеряет, чем Арину кормить? Да, документы та мне вернула. У неё кстати сумочка была, небольшая, на тонкой художественно вязаной бечёвке. Но она под платьем. Там немного денег, её документы, Арины и вот мои. Свои я убрал в обратно в карманы. Да, малость пообщались. Война для той началась страшно, с грохота канонады. Муж рядом спал, вскочил на ноги, под вылетевшие стёкла двух окон, собрался и убежал в комендатуру, велев той сидеть в квартире и ждать в ней, заперев дверь изнутри. Поправлю, это квартира коммунальная была на три семьи, где комнату семье Крайновых выдали. Та заперлась. А через пару часов в квартиру ворвались молодчики, из поляков. Анну и их дочку спасло то что те спрялась не в шкафу, а забрались на него и легли, из комнаты не видно, высокий, под потолок. Она так в детстве от сестёр пряталась. Ротик дочке закрыла, чтобы та не подала голос, а то лепетала уже. А в соседней комнате стояли страшные крики, там забавлялись с семьёй другого командира. Молодчики и дверь Крайновых взломали, но Анну не нашли, решили, что её тут нет, не сообразив, что дверь на внутреннюю щеколду была закрыта. Ближе к обеду Анна не выдержала, спустилась. Глянула, в соседней комнате убитые лежат, после изнасилования мать и обоих дочерей, двенадцати и десяти лет, убили. Та забрала деньги с документами, и бегом прочь, где босоножки потеряла сама не помнит. Немцы уже были, шарахалась. А там случайно на нашу группу наткнулась. Вот такая история у них.
Слушал её не только я, но и остальные, это вызвало возмущение у бойцов, глухо ругались. Пока же я объявил подъём, и мы двинули к реке. Там основную группу в двухстах метрах оставили, и взяв трёх пограничников, из опытных, мы по-пластунски сблизились с берегом, обыскали на двести метров в одну сторону, и сто в другую. Думали уже никого нет, когда кто-то закроил, дымок, сблизились, а там пулемётное гнездо, и наблюдатель. В качестве оружия, а мы воды напились первым делом, подобрали крупные окатыши, ими головы размозжили, прыжком прыгнул на трёх немцев. Двое спали, один бдил. Это он курил. Так что у нас теперь пистолет «Парабеллум», «МГ-34», и два карабина «Маузер». Карабины ушли двум пограничникам, те ремни снимали с подсумками. Ранцы подбирали, в нише были. Те всё снимали с немцев, по моему приказу. Я с пулемётчика ремень, застегнул на себе, тут подсумки, фляжка и кобура с пистолетом. Прибрал пулемёт, отложив, ранец за спину, короба с лентами в сторону, найдётся кому нести. Да, наручные часы нашёл, на кисти руки, застегнул на своей руке, всю мелочёвку из карманов. Одного бойца, из тех что оружие получил, направил за нашими, безоружный шуршал в камышах, вскоре шёпотом обрадовал нас:
- Товарищ лейтенант, тут лодка и вёсла. На виду на берег вытащена. Небольшая, но пять-шесть человек возьмёт.
- Отлично. Сталкиваем в воду. Готовимся к переправе.
Я помог столкнуть лодку на воду, тут прорезан коридор в камыше был, вроде не травит, мы сложили туда всё добытое с поста, я велел даже сапоги снять, когда основная группа подошла. Причём, их стало больше. Как старшина доложил, сначала трое наткнулись из беглецов, там был один из сержантов, два карабина на группу. Потом ещё восемь, тут два сержанта, один из них от конвойного батальона НКВД, три карабина и «МП-40» с пистолетом имели. Так что началась переправа. Сначала меня с женой и дочкой и трёх пограничников. Мы с той стороны заняли оборону. Я пулемёт поставил, контролировал берег вражеский, двух бойцов послал на разведку, чтобы округу изучили. Ещё один из бойцов погнал лодку обратно. Вот так мелкими группами всех и переправили. Торопились, поди знай, когда смена и этих троих хватятся. Да, пока перерыва шла, к берегу ещё семеро вышло. Только один пограничник, остальные других родов войск. Даже два танкиста было. Кстати я помню приказ, «зелёные фуражки в плен не брать», но он позже будет, после понесённых немцами немалых потерь, поэтому пока брали. Тут выстроив всех, кто был в колонну, женщины в центре, и повёл, шёл впереди, прочь от реки. А один из разведчиков, тех кого я отправлял, сообщил, что недалеко развалины казарм заставы. Туда мы и шли. Добравшись, выдал фонарик, трофей из кармана наблюдателя, отправил старшину и шесть пограничников собрать всё ценное, что найдут на заставе. Та горела, строения разрушенные, но шансы что найти, были. Мне попросил фуражку найти, а то с непокрытой головой.
Основную группу я в сторону отвёл, тут бочаг, почти озеро, велел принять водные процедуры, постирать форму. Выставив охранение, передал Анне ранец, велел всё внутри осмотреть, что им с Ариной пригодится, отложить. Рядом уже костерок мелкий в ямке развели, источник света есть. Если есть съестное, пусть сразу покушает, ей поесть надо, чтобы грудное молоко не пропало. Пулемёт кстати не сам нёс, один из бойцов. Два других патронные ленты. А так я вытащил документы, ремень расстегнул, отложив, сапоги стянул, и прямо в форме рухнул в роду. Наконец лицо и шею отмыл, до этого не трогал, пил касаясь только губами воды. Не засветил себя белым пятном лица, когда пулемётное гнездо брали. Кстати, там, где мы трёх немцев убитыми оставили, начали ракеты взлетать, и даже стрельба была, обнаружили их. Вот так накупавшись, сняв, отстирал форму, Анна мыло дала, в ранце нашла, оно быстро по рукам прошло и исчезло, потом исподнее. Выжал, и повесил сушится, а исподнее
