Осколки легенд. Том 1 - Андрей Александрович Васильев
— Тут ведь и покрупнее дичь встречается, — сообщил спутникам Егор. — Куланы. Но, в основном, на том конце острова, там растительность погуще.
Дичь дичью, но вот никакого присутствия людей вокруг не наблюдалось. Остров был немал, но за день сотрудники отдела и их сопровождающий обошли его целиком. И — ничего. И никого.
— Пять человек, — задумчиво сказал Синицын. — Ну не могли же они исчезнуть бесследно? Так не бывает. Положим, они погибли. Но — тела? Они бы остались.
— Глупости говоришь, — возразил ему Ликман. — Тела зарыть можно, и никогда ты их не найдешь. Тут вон какая земля, не сразу и поймешь — копали ее, нет… Да и не земля это даже, смесь песка не пойми с чем. Опять же — вода кругом. Камень на шею — и на корм рыбам. А их тут много!
— Вещи, — упрямо настаивал на своем Синицын. — Потом у них оборудование с собой имелось. Только не говори, что и его утопили. Что-нибудь да осталось бы, хоть одна бумажка. А мы ничего не нашли. Совсем!
— Люди оставляют следы, — согласилась с ним Павла. — Это так. Но пока для меня очевидны два факта. Первый — экспедиция остров не покидала. Переберись они на тот берег, и кто-нибудь их обязательно увидел бы, а значит, так или иначе, лично или с помощью слухов, сообщил о данной встрече властям. Второе — если они здесь, значит мы их раньше или позже найдем. Живыми, нет — не знаю. Но найдем.
За разговорами они пришли к внутреннему озеру, небольшому, но удивительно чистому и красивому, лежащему в середине острова, словно в чаше. Это про него вчера Павле рассказывал Буркит.
— Здесь заночуем, — сообщил спутникам Егор. — Что любопытно — ни одна змея сюда не суется, проверенный факт. Вон поверху ползают, а чтобы вниз, к воде спуститься — никогда.
— Любопытно. — Павла глянула на вечернее небо. — Но нам это на руку. До ночи всего ничего осталось, а тут они темные, хоть глаз коли. Не хотелось бы нарваться на щитомордника в темноте.
— Костер бы запалить, — вздохнул Синицын. — Так не из чего. Ни тебе деревьев, ни сушняка, один саксаул вокруг, да и того немного.
— Ничего, — отмахнулась Павла. — Ночи здесь теплые, а что до еды — у нас сухарей полно, и консервов хватает. Переживешь одну ночь без горячего.
— Я колбасы захватил, — подал голос Егор. — Конской. У нас один частник делает, пальчики оближешь.
— Так НЭП свернули по решению партии, — удивился Артем. — Или у вас тут по-другому дело обстоит?
— НЭП свернули, — подтвердил Иевлев. — А Джангар остался, он свой заводик государству передал, и его директором стал.
— Ты на такие темы разговоры бы особо не вел, — посоветовала ему Павла. — Кто нормально отреагирует, а кто и… Ты же понял, что я имею в виду? Недосмотрели, допустили мягкотелость, и так далее.
— Как не понять. — Егор начал спускаться по невысокому, но пологому склону, который заканчивался почти у воды. — Хотя ничего такого я тут не вижу. Человек пошел навстречу нашей власти, камня за пазухой не держит, колбасу вкусную делает. А если вдруг чего не то вскроется, я же первый за ним и приду.
Колбаса, кстати, и вправду оказалась отменная. Пряная, солоноватая, она одним запахом заставила уставших и проголодавшихся людей чуть ли не захлебнуться в слюне. Какие консервы? Кому они нужны?
Тема и Толя вовсе наворачивали так, что Павле даже стало за них немного стыдно, добро хоть не чавкали. Ну да, она им была не мать родная, да и поздно этих олухов хорошим манерам учить, но все равно некий дискомфорт Веретенникова испытала.
— Рубайте, парни, рубайте. — Иевлев достал из вещмешка еще одно кольцо колбасы, разломил его надвое и протянул молодым людям. — На здоровье!
— Вкусно, — сообщил спутникам Синицын, причем с набитым ртом. — Очень! Паш, давай перед отъездом купим колечек десять для наших? Пусть тоже попробуют!
— Прожуй сначала, — велела ему Веретенникова, и тут же вскочила на ноги. — А это еще что такое?
Озеро, до того неразличимое в темноте, вдруг начало тихонько светиться, будто кто-то на его дне включил прожектор. Даже не так — словно одновременно открылись там, в глубине, тысячи тысяч ракушек с жемчужинами, и те дружно заиграли под лунным светом.
— Не знаю, — поднялся с земли и Егор. — Никогда такого не видел. И не слышал о подобном. Хотя я тут никогда и не ночевал.
В этот момент к свету добавился звук, более всего похожий на тихое бессловесное мычание нескольких человек, пытающихся в унисон вытянуть некий мотив.
— Не нравится мне это все. — Егор расстегнул кобуру, висящую у него на поясе. — Ох, не нрав…
Яркая вспышка, такая, будто сразу десять солнц взорвалось, ослепила сотрудников госбезопасности, а следом за тем их оглушил резкий звук, к которому и сравнения-то не подберешь. Причем громок он был настолько, что все четверо как подкошенные рухнули на землю без сознания. У всего есть предел, и у человеческого организма тоже.
Первое, что ощутила Павла, придя в себя, был гул в ушах, следом за ним нагрянула головная боль. Потом она попробовала открыть глаза, что получилось не сразу, веки словно слиплись.
— Фройляйн Паулина, — словно сквозь вату донесся до нее смутно знакомый голос. — Вот не ожидал увидеть тут именно вас. Я, знаете ли, думал, что вы давно уже мертвы. Очень уж многим вы в свое время наступили на ногу.
Глаза наконец открылись, и тут Веретенникова поняла, что она, увы, все же умерла. Это, кстати, объясняло и странность услышанного ей, по крайней мере отчасти. Конечно тот, кто стоял перед ней, имел полное право удивляться, что она попала на тот свет именно сегодня. Сам-то он уже лет семь как в ящик сыграл, и это был факт, не требующий доказательств. Еще бы! Она сама этого немца застрелила. Лично.
Вот только почему нее руки связаны? Какой в этом смысл?
— С другой стороны — кого же еще ждать, если не вас? — продолжил мертвец, весело улыбаясь. — Вечно вы, фройляйн Паулина, лезете туда, куда не следует. И всякий раз именно тогда, когда дело почти сладилось.
Веретенникова пошевелилась, с радостью ощутив, что гул в ушах немного приутих, а в глазах перестали сверкать яркие блики.
— Герр Оффельхофф, — хрипло произнесла она. — Я тоже рада вас видеть. Значит, там, за пределами жизни, все же что-то есть? Была
