Инструменты страждущих - Андрей Бармин
Место у Барьера он выбрал случайно, а вот решение поехать к стене было осознанным. Когда-то он прорвался через стену, спасая жизнь. Но тогда он хотел жить, сейчас же Виктор не стал бы утверждать, что его энтузиазм по этому поводу на прежнем уровне. Стреляться он, конечно, не станет, но будущее, и без сегодняшних открытий представлявшееся не самым светлым, почернело основательно.
Жена и лучший друг несколько лет лгали ему о своих чувствах, а сами сговорились за его спиной и... На этом моменте он терялся: поверить в то, что Патрик трахал Анну, он никак не мог. Не хотел. Боялся даже представить подобное. Не хватало смелости сказать самому себе, что губы, которые утром целовали его, днем обрабатывали член Патрика.
Патрик. Вот при мыслях о нем, Виктор начинал генерировать очень сочные нецензурные конструкции. Влез под кожу, словно клещ, причем, сделал это так, что до последнего момента выглядело это так, словно в дружбе больше нуждался именно Виктор. Чуть младше, до войны только начинал службу в управлении, тогда и познакомились, сблизились позже, после окончания боевых действий. Одинаковые взгляды на многие вещи, им даже фильмы нравились похожие. Но сейчас уверенность в сходстве характеров и отношения к миру пропала: имитация, подделка, хитрый ход. Единственное, в чем не оставалось сомнений, так это в отсутствии иных родственников, как и у него. Для Урошеваца не самая обычная ситуация: обычно семьи не ограничивались одним ребенком. Родители Патрика умерли еще до войны, так что винить внешних и новое правительство в их смерти он не мог.
Виктор бросил окурок под ноги. Плевать на окружающую среду: ему суждено сдохнуть в одиночестве, не оставив после себя никого и ничего, так какой смысл заботиться об этом гребаном мире. Закурил следующую и прикрыл глаза. Вспомнил лицо Анны. Засмеялся.
- Блядь, ну что я такое устроил? Как целка, которую трахнул не тот чувак, плачусь о вселенской несправедливости.
Кроме того, что Патрик трахал его жену, он вывез из города похищенных детей. Два фургона для перевозки задержанных вчера вечером покинули территорию округа, спокойно миновав все выставленные посты. Периодически часть арестованных отправляли в Сербию, так что никакого удивления у персонала блок-постов эта маленькая колонна не вызвала. Патрик лично сопровождал машины. Только внутри везли вовсе не арестантов, а подростков.
В первом же сербском городке Патрик и его подручные бросили фургоны на окраине и исчезли. Системы спутникового контроля ничем не смогли помочь: для перегруза Патрик выбрал место, где спутники оказались бессильны.
Двух младших офицеров управления, которым полагалось сопровождать машины с арестованными, заставили проделать путь под прицелом, а после связали. Хорошо, что не убили. Они и сообщили, что вместе с Патриком действовала и его жена, Анна Солано. Этот факт констатировал, что нападение у «Ребуса» спланировал Патрик, чтобы отвлечь внимание от подростков, за которыми установили наблюдение. Виктора немного удивляло обстоятельство, что пособники предателя не стали никого убивать. Значит, речь шла не о мести или о борьбе за какие-то политические идеи. Патрику явно не хотелось множить количество убитых.
Но похищенные мальчишки явно понадобились не для того, чтобы создать вакцину от всех болезней: кто-то где-то задумал что-то очень херовое. Виктор открыл глаза: похоже, идея создать безупречных солдат никогда не покинет умы человечества.
Мысли о глобальном заговоре и собственной близорукости позволяли отвлечься от неприятных мыслей об измене жены. В то, что она трахалась с Патриком, он не сомневался ни на одну секунду. А чем еще объяснить ее участие в похищении детей?
Утром в Урошевац прибыла команда полковника Трента. Виктора настойчиво попросили принять «правдосказ» и пройти краткое интервью. Британцев и сербов интересовало, а не связан ли он сам с творящимся безумием. Он не стал отказываться. Повезло, что задавали только нужные вопросы, и ему не пришлось исповедаться в тех вещах, которые предназначались только для него. Сам Трент оставался в Лондоне, поддерживая связь по Сети.
Сербское руководство попыталось его заменить, но Трент в очередной раз настоял на том, что Виктор Солано должен остаться. Британец честно заявил ему, что сначала нужно разгрести наваленное дерьмо, а потом уходить на покой. Но в этот раз Виктор не горел желанием разбираться. Он бы предпочел написать рапорт об отставке, о чем и сказал Тренту, на что тот ответил: «Никаких рапортов, твои белградские боссы хотели возбудить против тебя дело». Виктор чуть не рассмеялся: бюрократия везде одинакова. Все хотят прикрыть свою жопу чужими карьерами. Одной из основных ошибок с его стороны стало то, что он не проинформировал БИР о ситуации с подростками, и теперь, после того, как их вывезли из округа, то в Белграде решили, что это результат преступной халатности полковника Солано. К тому же, о его дружбе с Патриком знали многие, а участие официальной супруги в творившейся фантасмагории заставило бы даже самого упертого скептика задуматься о том, а насколько лоялен Виктор своим боссам.
Виктор открыл багажник и достал бутылку питьевой воды. Во рту пересохло от выкуренных сигарет. Первый же глоток отдался резью в желудке. Он вспомнил, что ничего не ел уже больше суток. Он пошатнулся и прислонился к дверце автомобиля. Слишком много мыслей, слишком много плохих мыслей, сумбурных и хаотичных. А ему надо решить, что делать дальше.
Когда-то он думал, что не станет никому доверять: имелись для такого вывода основания, но со временем вернул способность верить другим. Очень ограниченному кругу: Анна и Патрик. Два человека, ставших близкими и почти родными. И то, что они предали его, походило на удар в пах. Резкая боль сначала и долгая ноющая потом.
После допроса с «правдосказом» он провел два совещания: одно общее, а одно с Пайком и Дамьяновичем. Серб из БИР откровенно выражал свое недовольство тем, что Виктор не поставил его в известность о похищениях, Пайк же вел себя нервно, так как понимал, что и к нему, как к начальнику отдела собственной безопасности, вопросов будет масса. Лояльность сотрудников управления - его епархия. А тут такая неожиданность. Майор в начале совещания сразу заявил, что у него не имелось никакой информации о причастности Патрика к террористическим организациям, а также о его связях с криминальными элементами. Пайк, конечно, подразумевал коррупционные связи, так как по роду службы вся работа Патрика состояла из контактов с криминалом. Успехи
