Маранта - Кае де Клиари

Золас проснулся в холодном поту, и, не нащупав подле себя кресало и трут, вырвал револьвер из кобуры и трижды выстрелил куда попало, настолько сильно было в нём желание увидеть свет! Эти выстрелы дали яркие вспышки, которые утонули в непроницаемой черноте, не дав ни надежды, ни ясности, ничего…

Он поднялся, в полном мраке на своём бесхитростном ложе и вгляделся в беспросветную тьму. Тьма была практически абсолютной. В ней не было никаких внешних источников света, зато вспышки, изголодавшегося по живому огню сознания, наполняли эту тьму яркими образами, которые выплясывали фантастические танцы.

Золас ещё раз дотянулся правой рукой до одного из своих револьверов, вынул его из кобуры и… опустил руку со смертоносным орудием. В этот момент он рад был бы сразиться с тысячей монстров, но он вдруг почувствовал, как он беззащитен хотя бы перед слабейшим из них!

Сознание лидера разбойников ещё раз мелькнуло яркими образами и погасло, рассыпавшись гроздью рождественских искр, которые вспыхнули бешеным сполохом и рассыпались мириадом огоньков.

Золас уснул. Он спал без сновидений, глубоким сном сильно уставшего человека, который проделал долгий путь и собирается идти дальше, как бы ни была длинна его дорога.

Глава 52. Котята в лукошке

– Смотри, вот они!

Порфирий поднял повыше лампу, и Зигмунд увидел на кровати, крепко спящих в обнимку, юношу и девушку. Теперь сомнений не было – он узнал Диану, но этого пацана видел впервые.

– Не разбудишь? – спросил он шёпотом.

– Не, их сейчас барабанным боем не разбудишь! – ответил Порфирий вполголоса, но не слишком при этом таясь. – Альмери подмешала им специальной настойки в питьё во время ужина и теперь они проспят сном младенцев до самого утра, а то и дольше.

– А зачем она это сделала?

– Понимаешь, девица эта совсем парня загнала! Чуть свет, а у них уже тренировка, да такая, что вся ферма ходуном ходит! Бегают, стреляют, ножи кидают, то в забор, то в курятник! На палках дерутся, так что треск весь день стоит! Девчонки уже и во двор выходить боятся, да и я, грешным делом, опасаюсь получить по макитре, когда прохожу мимо этих бойцов, на голову приболевших!

– Надо же! Кто бы подумал, что у Альмери такая вот младшенькая сестрёнка имеется? Да и Динка никогда про старшую сестру не рассказывала, а ведь прослужила в Гвардии уже три года с лишним.

– Ну, про младшую сеструху ейную я, положим, знал, но что она в Гвардии служит, слыхом не слыхивал. Альмери рассказывала, что давно ещё, до своего замужества, пристроила младшую служанкой в какой-то трактир на границе, но с тех пор её только раз всего и смогла навестить.

– Понятно. А парень-то, откуда взялся?

– Вместе с ней приехал на этом чуде-юде железном. Я как увидел кошмар-то этот на колёсах, перво-наперво подумал, что опять монстры объявились! Потом смотрю, нет, вроде люди внутри сидят. Кстати, машину ихнюю именно парень водит. Девчонка тоже умеет, но похуже. Она, значит, его биться учит всем, что ни есть для драки пригодным, а он её кататься в этом страшилище.

– Они любовники?

– Не-а! Я поначалу тоже так подумал, ведь они и день, и ночь вместе, просто жить друг без друга не могут, но потом, сколько по ночам не прислушивался, всё одно и то же – тишина! Спят вместе, словно котята в лукошке. Ведут себя, ни дать не взять, молодые супружники, а сами девственники оба. Впрочем, парню-то всего лет двенадцать – тринадцать, не больше, он просто рослый для своих лет, а девица, мало что восемнадцати лет от роду, сама ещё ребёнок сущий! К тому же у них обоих одни сражения на уме…

– Ладно, не будем им мешать. Пойдём, расскажешь мне, что здесь у вас было. Между прочим, именно этот "ребёнок" всадил Маранте стрелу в плечо!

– Знаю! Она уже хвасталась, что покарала-де изменницу Маранту и теперь ей предстоит свести счёты ещё с двумя или тремя преступниками. И ты, кстати, в их числе. Я уж не стал с ней спорить и про Маранту рассказывать.

– Ей не надо, а мне расскажи.

– Так налей себе вина и слушай!

Они прошли в столовую и уселись за обеденный стол. Альмери, недавно уложившая дочерей спать, принесла большой кувшин вина и поставила на стол плоскую корзинку с хлебом и блюдо с сыром, но сама удалилась, понимая, что разговор здесь пойдёт мужской. Зигмунд поблагодарил хозяйку, улыбнувшись в густые усы, а она зазывно улыбнулась ему в ответ, но приглашающего жеста не сделала, и скрылась за дверью, где была комната девочек.

– Ну, теперь можно и поговорить. – сказал старый вояка, поворачиваясь к бывшему лавочнику. – Давай, выкладывай всё, как было, только ничего не упусти, здесь каждая мелочь может оказаться важным звеном.

– Это так, только вот не знаю, чем мой рассказ тебе поможет. Так вот, случилось всё на следующий день к вечеру после того, как мы приехали.

Порфирий не торопился, рассказывал толково и обстоятельно. В очаге тихонько потрескивали остывающие угли, комнату заливал тусклый свет масляной лампы, оставлявшей по углам зоны непроглядного мрака. Разговор начался глубокой ночью, (Зигмунд приехал поздно вечером), а потому вскоре небо на востоке стало серым, потом розовым и наконец, над горизонтом зажглась ярко-алая полоска.

– Так что же, варвары, все, как один, слетели за Марантой с обрыва? – удивился Зигмунд, когда Порфирий дошёл в своём рассказе до этого места.

– Не все конечно. Человек пятнадцать удержали коней на самом краю, потолклись там немного и поскакали к нам. Это я уже своими глазами видел, меня тогда девчонки растормошили, вдрумпель пьяного. Альмери похватала свой выводок и, в чём была, подалась в лес через заднюю калитку. Я хотел было за ней направиться, но Зиг меня остановил. Сам-то он никуда бежать не собирался! Выкатили мы тогда вдвоём нашу телегу за ворота и накрыли её золотой парчой, (среди трофеев нашлась), а потом Зиг там что-то сделал и тогда мы обратно в форт спрятались. Только ворота прикрыли, как подъехали наши душегубы. Злые такие! Там в стене есть несколько бойниц, через них-то я всё и увидел. Какие бы злые эти варвары не были, а телегой заинтересовались. Парча видно им глаза отвела. Падкие на всё блестящее, сволочи! Обступили они её со всех сторон, и только один из них край парчи концом дротика приподнял, как рванёт наша телега! Аж земля под ногами подвинулась и стены зашатались! Я так и полетел от бойницы