Царетворец. Волчий пастырь (СИ) - Извольский Сергей

– Ты привела сюда это человеческое чудовище, чтобы оно смущало членов совета своими лживыми велеречивыми речами? – послушался глубокий голос из-за спины.

Обернувшись, я увидел, что говорит дриада с полностью зелеными глазами. Судя по тому, что расположилась она на самом возвышении склона холма, была она первой по старшинству в совете.

– Это не чудовище, а обычный человек, – спокойно ответила ей Вера.

– Перерожденец! – громко выкрикнула темноволосая Алоя, так и не успокоившая своей ярости.

– Почтенная Алоя, – голос Веры был спокоен и невозмутим. – Есть вещи, которые не принято произносить вслух, пусть о них и так все знают.

– Ты слишком спуталась с человеческим племенем, Вера! Ты потеряла саму нашу сущно…

– Алоя! – добавила голоса повеления своим словам Вера. – Я могла бы сейчас напомнить совету, что ты сама тешишь свою плотскую жажду каждые три дня в роще закатного солнца, раз в несколько лун меняя мужчин человеческого племени. Причем! – вновь пресекая гомон добавила голоса повеления Вера. – Причем часто именно ты выступаешь центром карусели плоти, который могут обслуживать и десяток l'homme. Это также одна из тех вещей, о которых все знают, но о которых не принято говорить. И я также могла бы использовать этот факт как аргумент твоего мнимого союза с человеческой расой и потери единения с сущностью леса. Но делать этого я совершенно не собираюсь…

Судя по гомону, факт пристрастий развлечений Алои был известен далеко не всем.

Я же мысленно усмехнулся. Каким бы не было высоким собрание, если оно состоит больше чем из трех участников с диаметрально противоположными мнениями, всегда наступает момент, когда собрание и совет превращается в базар. Посетил одно, значит посетил все – и совет старших сестер леса, при всей нечеловеческой сущности дриад, ничем от человеческих собраний похоже не отличается.

– Ни один человек, ступивший под своды леса, не уйдет отсюда живым, если на то не будет нашей воли, – вновь проговорила зеленоглазая дриада-септиколийка, первая среди старших. – Нас поддерживает богиня, Империя бессильна и беззуба против отца-леса.

Ох ты, а если бы эта первая среди старших совета и дальше продолжила многозначительно молчать, я, наверное, и дальше бы думал, что самая старшая она здесь потому, что самая мудрая. Вот из-за таких почтенных мнений «старых генералов» Врангард и стал имперским, пусть и автономным (в мое время), округом Рима. Стал имперским из-за того, что после двух победоносных войн, когда Рим терял свои легионы, старые хрычи во власти почему-то решили, что варгрийские всадники непобедимы.

Даже в чистом поле, и даже против пулеметов. И в результате такой неподкрепленной знаниями уверенности у села Ратков-Дол на Бруснице закончилась независимость Врангарда и разрушился казавшийся вечным союз варгрийцев и разумных лютых волков.

Тех людей, которые ценой своего самолюбия и самолюбования загубили независимость Врангарда, разрушив союз людей и варгов, я ненавижу даже больше, чем имперских драконов. Летающие ящерицы Имперского флота – оружие врага, пусть и бывшего; свои же самовлюбленные в собственной уверенности дураки – это много, много хуже.

– Белый волк, – между тем совсем невежливо прервала на полуслове старшую совета Вера, обращаясь ко мне. – Ты мог бы показать нам жесткость людей, когда они не отягощены правилами войны? Алоя, – обернулась к оппонентке Вера. – Призови пожалуйста троих своих лучших воительниц, и пусть они, находясь лицом к лицу, попробуют хотя бы причинить неудобство юному воину людей, который даже еще не принял посвящение в Сиянии.

Так. Меня в этой истории, похоже, даже не спрашивали.

– Белый волк Кайден де Рейнар, – снова повернулась ко мне Вера. – Прошу, только не убивай неразумных дев.

Хм, мне бы ее уверенность.

Через некоторое время с другой стороны поляны власти показались три девушки. Без одежды и лиственных доспехов, но зато полностью упакованные артефакторно – у каждой на пальце виднеются перстни силового лука и копья, на запястьях браслеты щита-эгиды.

Все трое со светло-зеленой кожей, но черты лица человеческие. И все трое – «приемные» дочери леса, что подтверждают их подсвеченные Сиянием татуировки на бедрах и плечах. Чистые дриады септиколийки и терранки, рожденные под сводами Фегервара, обращаются к силе Сияния напрямую. «Приемные» дочери леса, привезенные сюда работорговцами или даже проданные родителями маленькие девочки, могут обладать силой лишь с помощью усиления в виде фокусирующей Сияние магической вязи татуировок. Но не обладая силой по праву рождения, именно такие «приемные» лесные нимфы путем тренировок и усиления Сиянием становятся лучшими воительницами – именно такие в большинстве противостоят демонам на границе Фегервара и Разлома.

И ни одной «приемной» дочери леса, кстати, в совете старших сестер не было.

– Девы, – обратилась к воительницам Вера. – Вы видите перед собой белого волка. Постарайтесь его победить.

Я даже поздороваться с противницами не успел – атаковали они одновременно. Зазвенел воздух от активированного артефакторного оружия, метнулись в мою сторону длинные древки копий с широкими наконечниками.

Не знаю, каким образом учились рукопашному бою воительницы, но их инструктору удовлетворительно я бы не поставил. Спокойно отразив только на неопытный взгляд слаженный тройной выпад, я прошел в пируэте мимо всей троицы, выбивая у первых двоих оружие. И завершил короткий проход звучным, смачным шлепком повернутого плашмя клинка по ягодицам последней, третьей воительницы. Которая не от боли, но от возмущения даже сбилась с шага и едва не упала, неуклюже пробежав вперед в попытке поймать утерянное равновесие.

Полагаю, Вера хотела именно этого – увидеть подавляющее превосходство воина перед дриадой лицом к лицу. И, судя по взглядам многих старших совета, случившееся для них случилось откровением.

Да, узкий взгляд на мир часто формирует весьма причудливую, альтернативную картину мира, которая при столкновении с реальностью болезненно рушится.

– Прошу меня простить, милые леди, ввиду обстоятельств вынужден был быть с вами неучтивым и невежливым, – между тем поклонился я обескураженным воительницам.

– Это ни о чем не говорит, – проскрипел голос зеленоглазой старшей. – Мы сильней людей не на арене, и в случае войны мы будем на своей земле, где нам благоволит богиня. Нога имперских солдат никогда не ступит на нашу землю. Я сказала свое слово.

Еще пока старшая дриада говорила, неподалеку раздался шелестящий многогранный звук. Обернувшись, я увидел, как часть березовой рощи за холмом обвивает молодыми побегами.

– Девы, – проговорила Вера. – Ступайте в границу отмеренной мной площадки поединка в роще. Как только белый волк углубится под своды листвы, уходя с опушки, можете его убить.

Вот такой подставы от Веры я не ожидал. И пока провожал взглядом уходящих под своды берез дев, я думал, что именно мне делать. Совет старших дриад при этом внимательно на меня смотрел. Большинство – с предвкушением. Некоторые – с интересом. И только истинные септиколийки, обе, смотрели на меня холодно и без эмоций, своими нечеловеческими зелеными глазами.

И из всего совета одна лишь только Вера ободряюще мне улыбнулась.

За ее матерью, за жрицей-целительницей, состоявшей при дворе новогородского князя и от него забеременевшей, пришла в Фегервар сотня лучших воинов Новогорода. И все они, без оружия, на моих глазах брели длинной шеренгой обратно. И многие в тот момент были, как сейчас помню, крайне утомлены, аж на ногах с трудом держались.

Вот надо же как бывает. Удивительно, как через почти полтора столетия видится двойное дно некоторых событий и решений. Сто владеющих индигетов, которые оказались на территории леса, и мимо которых некоторые авторитетные старшие дриады не смогли пройти.

И судя по тому, что я услышал об Алое, судя по реакции остальных сестер (осуждающий в основном факт огласки или утаивания, а не сам процесс) и по тому, в чем сам сегодня принял участие…