Александр Афанасьев - Крушение иллюзий
— Свои! Свои! Красный свет!
— Свои, не стрелять! — крикнул Зини, потому что на am English здесь могут изъясняться только свои. — Кто вы?! Покажитесь!
— Группа Зулу! У нас есть раненые!
Капитан Майк Любин
Окончательно пришел в себя он уже в пещере — пока его тащили, его изрядно избили. Он пытался вынырнуть из небытия, из черной воды забвения еще по дороге, но тряска и удар по голове, сильный, выбивший из него сознание еще там, в вертолете, — дали о себе знать. Придя в себя, он понял, что ранен, но кто-то перевязал его.
Над ним был черный каменный свод, он лежал в пещере, в какой-то нише, и до потолка было не больше двадцати сантиметров. На капитана сразу же черной волной накатила клаустрофобия.
Боже… здесь даже подпорок никаких нет.
В пещере была жизнь. Ярко светили американские туристические фонари на бензине, тут были какие-то ящики, похожие на оружейные, много ящиков. Душманы — все бородатые, очень много молодежи, в этой стране половине ее жителей нет и тридцати лет, даже больше половины. Все они ненавидят их и готовятся их убивать.
Потом духи обнаружили, что он пришел в себя. Ругаясь и гогоча что-то на своем языке — их язык был похож на перекрикивание обезьян в зоопарке, — они рывком выбросили его из ниши и погнали вперед, к свету, на пинках. Пинали со злобой, били прикладами, старались сделать как можно больнее…
Наконец, он оказался в круге света, образованном подвешенным к своду пещеры большим туристическим фонарем, — и его стали избивать ногами. Мелькание грязных китайских ботинок — все, что он видел, у местных не было денег на нормальную обувь. Один из тех, кто его бил, был даже босиком…
— Халас![91] — властно сказал кто-то, и побои прекратились. Потом этот человек снова заговорил на арабском.
— Амир Вакуба спрашивает: кто ты такой, белый человек, и что ты здесь делаешь? — спросил молодой голос на довольно хорошем английском. Вероятно, из Адена, там почти все по-английски говорят.
— Я офицер армии США, — счел бессмысленным скрывать капитан, — наблюдатель.
Ответ перевели, и вокруг взревели, а кто-то даже ударил еще раз капитана, пока властное «халас» не прекратило это.
— Амир Вакуба спрашивает: это ты бомбил наши деревни?
— Я ничего не бомбил. Моя задача наблюдать! Просто наблюдать, и все! На нашем вертолете не было вооружения!
Ответ снова перевели. Капитан счел, что познаний местных бандитов не хватит, чтобы проверить его ответ.
— Амир Вакуба спрашивает: кто вам сказал, где искать Абдулмалика аль-Хути, воина и муджахеддина, да пребудет он по правую руку от Аллаха!
Так все-таки — они убили его!
— Мы только наблюдаем! Мы обнаружили активность после того, как нам дали данные и послали их проверить.
— Амир Вакуба спрашивает: вы сожгли целую деревню со всеми ее жителями. Как белый человек считает, какое наказание он должен получить за это?
— Мы ничего не сжигали! Я просто наблюдатель!
Неизвестно, до чего бы дошел этот разговор… вероятно, до чего-то плохого — вот только кто-то вошел, даже не вошел, а вбежал в пещеру и крикнул что-то по-арабски. Потом на арабском затараторили сразу несколько человек, а потом все начали собираться, залязгали автоматные затворы, и капитан подумал, что ему пришел конец, сейчас его пристрелят прямо тут, как собаку, и пойдут дальше воевать. Он не испытывал раскаяния за то, что они сделали, это была всего лишь цель, и важная цель, потому что на аль-Хути замыкалась вся местная сеть сопротивления в регионе.
Оказалось, амер приказал перевести его в другое место. Они вышли из пещеры через другой вход… или выход, как бы то ни было, большую часть этого пути пришлось проделать, ползя на четвереньках, причем ползущий сзади моджахед постоянно тыкал ему в задницу стволом «калашникова». Но наградой за все это стал поразительный чистый воздух и звездное небо над головой.
Они стояли на горном склоне, и лаз, в который они вылезли, нельзя было заметить даже с пяти шагов.
— Йелла! Йелла![92] — кто-то с силой ткнул ему автоматным стволом в спину, и он пошел в нужном направлении.
Хотел ли он бежать? Конечно, хотел, тем более что он не был связан. Но понимал, что сейчас — это бесполезно. Душманов было достаточно много, они вооружены, а он — безоружен. Но самое главное — они были у себя дома, а это был горный склон, голый, где негде было даже укрыться. На курсах выживания их бросали в клетки на одном из островков Флорида Кис, они обучались побегам рядом с базой ВВС Херлберт-Филд, но к тому, что происходило сейчас в йеменских горах, он совершенно не был готов.
Где-то вдалеке, за спиной, грохотал бой.
Ситуация изменилась, как это и обычно бывает в бою, — неожиданно и на сто восемьдесят градусов. Не было ни стрекота вертолетных винтов, ни воя реактивных двигателей — просто в трех десятках метров от них склон вздыбился султанами разрывов, это было совершенно неожиданно и оттого — еще более страшно. Душманы заголосили что-то, он разобрал только одно слово — алла[93] и понял, что пора. Новая строчка разрывов прошла выше их — и он, пригибаясь, бросился с тропы, не разбирая дороги, просто побежал, и все. Кто-то закричал за спиной, затарахтел автомат, пули свистнули совсем рядом, и в тот момент, когда нога проскользнула, и он покатился по каменной осыпи — третья очередь пушки Гатлинга легла точно по позициям моджахедов на тропе, и его, катящегося вниз, накрыло летящими сверху камнями.
Техас-Браво
— Сэр, здесь паучья нора! — закричал кто-то.
— Не подходи! — заорал подполковник, но было уже поздно — автоматная очередь пришлась морскому пехотинцу прямо в лицо, и он свалился у обнаруженной норы, заливая чужую землю своей кровью.
— Ублюдки! — один из морских пехотинцев подскочил и кинул в нору гранату.
— Васкез, назад!
Холм будто преобразился — паучьих нор оказалось несколько, выходы из пещеры были хорошо замаскированы, и сейчас из них хлынули душманы.
— Огонь на поражение! Техасу — огонь на поражение!
Морским пехотинцам команды не требовалось — со злостью и остервенением, желая отомстить за погибших, они поливали шквальным огнем склон. Автоматные очереди душманов раздавались все реже.
— Группе Техас — короткими перебежками вперед! Прикрывая друг друга!
И они пошли вперед…
Спасательная группа ВВС, позывной — Ромео
— Сэр, активность противника по склонам!
— Огонь на поражение по всем выявленным точкам! Огонь на поражение!
Офицер, управляющий вторым MV-22, принял рискованное решение, — он не стал переводить свою машину в вертолетный режим и получил в итоге двухдвигательный штурмовик, вооруженный скорострельным пулеметом калибра двенадцать и семь, который мог развить пятьсот километров в час — нормальные показатели для штурмовика Второй мировой войны, на таких машинах эту войну и выиграли. Сейчас он заложил вираж и шел в атаку на позиции противника на склонах, а его второй пилот поливал их огнем из скорострельного крупнокалиберного пулемета. Первый вертолет, перешедший в вертолетный режим, едва успел шарахнуться в сторону.
— Ромео-два, ты что, с ума сошел?!
— А ни хрена! — ответил пилот, не соблюдая дисциплину связи. — Я намерен здесь все обоссать как следует, прежде чем зависать. Обойди стороной!
— Ромео-два, придурок, машина на закритическом режиме!
— Вывезет!
Пилот принял ручку на себя, выводя машину из виража, и в десантном отсеке людям пришлось приложить достаточно усилий, чтобы не полететь по нему, считая углы.
— Йе-х-х-ху!
— Придурок! Техас-Альфа, это Ромео, подтвердите безопасность площадки! Выйдите, черт побери, на связь!
— Ромео, это Техас-Альфа, площадка ни хрена не безопасна, садиться не советую. Но мы стараемся. Вопрос — кто тот псих, который едва не посносил нам бошки винтами?!
— Техас-Альфа, этот псих будет вас забирать. Обозначьте посадочную площадку, заберем вас по тросу. Вопрос — есть раненые?
— Положительно, Ромео, у нас есть раненые и убитые!
— У нас есть гондола для летчиков, сначала спустим ее. Держитесь!
Пулемет на Ромео-один тоже работал, не прекращая, пилот пытался подавить огневые точки противника дальше на склоне, наведения не было никакого, работать приходилось почти что вслепую.
— Ромео-два, вошел в режим зависания!
— Принял, прикрываю!
Пулеметчики с крупнокалиберным вверху в этот момент потеряли сектор для стрельбы — невозможно было стрелять, не рискуя попасть в вертолет. Впрочем, патронов к крупнокалиберному осталось пол-ленты… даже меньше.
Пули ударили по краю десантного люка, высекая искры. Бортовой пулемет работал не переставая.
