Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего
– Отвязывай веревку, взлетаем.
Надвигалась ночь, и взлетать на самолете по неизвестному, никак не обозначенному фарватеру не хотелось. Но не сидеть же на берегу – там ни одного дома не видно. Конечно, подводники приютят, но на подлодках тесно, и разместить там шестерых членов экипажа было бы сложно. Подводники и так спят на койках по очереди.
Запустили моторы. Моряки с палубы размахивали руками.
Тихон дал газ правому мотору, потихоньку развернулся, правое крыло прошло над корпусом лодки. Потом полный газ обоим двигателям – струями воздуха от винтов у подводников сдуло бескозырки.
Самолет пробежал по воде, встал на редан и, задрав нос, взлетел. Часов пять-шесть полета – и они сядут на базе. И то если не будет сильного встречного ветра.
Уже через час полета радист огорчил Тихона:
– Командир, метеосводка плохая. Передают – ветер до штормового и дождь.
– Плохо. Штурман, пока погода позволяет, определяйся с местом, надо где-то садиться. В шторм уже не получится.
Штурман взялся за логарифмическую линейку и карту:
– Самое близкое место – поселок Ходовариха.
– Это где же такой?
– Недалеко от мыса Русский Заворот, на материке, десять минут полета.
– Давай курс.
– Двести десять.
Тихон повернул самолет влево – непогоду лучше встречать на берегу. Жаль, что до Колгуева далеко, еще добрых полтора часа полета.
– Командир, поселок должен быть под нами, – произнес штурман.
Тихон снизился до двухсот метров. Темень, ничего не видно, не поймешь, где вода, где суша. Одно радовало: судя по карте, местность низменная, скал и сопок нет.
Он сделал разворот, опустился еще на сто метров и включил посадочные фары.
В этот момент носовой бортстрелок закричал:
– Вижу домики!
Тихон заложил вираж. То, что они наткнулись на поселок, – большая удача. Будь он в полукилометре в сторону – и искать пришлось бы долго.
В крохотном поселке поняли – нужна помощь. Немцы точно тут никогда не летали.
На столбе, почти на берегу, у деревянного причала, вспыхнула лампочка. Отлично – есть ориентир.
Самолет уже шел низко над водой – Тихон решил приводниться и тянуть по воде к причалу. Если не рассчитать скорость или сесть дальше, велика вероятность врезаться в берег.
На причале виднелась мужская фигура в брезентовом плаще, в руках мужчина держал керосиновый фонарь.
Тихон на малом газу подошел к причалу. Он был низок и рассчитан на лодки или небольшие катера, но сделан основательно – северяне или поморы все делали добротно, на совесть, на века.
Человек с причала бросил им причальный конец, и носовой стрелок тут же привязал его к рыму. Чтобы самолет не болтало, не разворачивало ветром, сбросили носовой и кормовой якоря.
Человек на берегу понял беспокойство летчиков, пробежал по причалу и показал железную цепь.
– Олег и Григорий, выбирайтесь на причал. Иван, помоги им из самолета.
На корме был еще один рым – для надежной привязки самолета. Общими усилиями справились.
Тихон заглушил двигатели, и все члены экипажа выбрались на причал. Толстые доски из лиственницы были уложены на могучие дубовые бревна – от воды дуб только крепче становится. Не зря еще в давние времена Венеция покупала дуб и лиственницу в России, на них весь итальянский город стоит.
– Николай, дай радио на базу: «Из-за непогоды сели в Ходоварихе, вылетим по погоде».
– Понял, сейчас свяжусь.
На причал вышли еще местные – группой человек десять-двенадцать. У каждого за плечами была винтовка, хотя одеты люди были в гражданское.
– Товарищи летчики, сейчас распределю вас по домам. Как я понимаю, до хорошей погоды у нас застряли?
– Так точно.
– Тогда на три дня.
– Вы что, Господь Бог? Откуда за погоду известно?
– Почти, я местный метеоролог. Заодно и начальник поста наблюдения, Головчанский моя фамилия.
– Нельзя ли весь экипаж в одном месте поселить?
– Нет у нас ни клуба, ни больших изб. Вас я у себя устрою, остальных – поодиночке. Да вы, товарищ летчик, не волнуйтесь, все в тепле будут и накормлены.
Пока Головчанский распределял членов экипажа по избам, Тихон достал из кабины бутылку коньяка – подарок подводников – и сунул ее в карман. Получилось – как в гости попали, надо соответствовать.
Экипаж ушел вместе с местными.
– Идемте, тут рядом.
Пока шли, Тихон спросил:
– Почему все с винтовками вышли? Они военнослужащие?
– Нет. Были прецеденты, отстреливаться пришлось.
Головчанский не успел или не захотел распространяться на эту тему, потому что они уже пришли.
Небольшая изба, из пристройки доносится тарахтение дизелька. «Автономная электростанция, – догадался Тихон. – Потому и лампочка на причале светила. А с запозданием зажглась, потому что дизель еще завести надо».
Глава 10
Возвращение
– Да вы раздевайтесь, у меня тепло, – предложил Головчанский и сам снял брезентовый плащ. Под ним оказалась флотская форма, но без знаков отличия. На поясе – кобура с револьвером.
Головчанский заметил взгляд, брошенный Тихоном на оружие.
– Без этого – никак. Тут лагерь заключенных недалеко, правда, побегов не было. А еще немецкий пароход к берегу в позапрошлом году подходил, начал обстрел из пушки. Спасибо, наш самолет его отогнал. Бомбить стал, немец и ушел. Но одну избу, рыбака Белкина, разворотил все-таки. А год назад немецкая подлодка подходила. Высадиться хотели, да мужики наши отбились. Все стрелки знатные, только вот с патронами плохо. Потому и стреляем по принципу: «Один выстрел – одна цель». Вот и сейчас моторы ваши услышали и на помощь поспешили.
– Сложно у вас…
– А то! Позвольте ваши документы, товарищ летчик.
Тихон расстегнул кожаную куртку, подбитую мехом – подарок американцев, и из нагрудного кармана достал удостоверение.
Головчанский изучил документ, сверил фото.
– Вы уж простите, порядок такой, – извиняющимся тоном произнес он, возвращая удостоверение Тихону.
Изба была с виду немаленькой, но и не пятистенка. Три комнаты, одна жилая. В двух других аппаратура стоит, через дверной проем видно. Вот для чего дизель-генератор существует!
– Меня Матвеем Степановичем зовут, – представился Головчанский, – а вы, стало быть, младший лейтенант Федоров? Садитесь, я по рации должен доложить о посадке самолета.
Но не успел Матвей сделать и пары шагов, как зазвонил телефон.
От неожиданности Тихон вздрогнул.
Головчанский снял трубку:
– Да, у аппарата. У меня все в порядке, это наш самолет сел, из-за непогоды. Нет-нет, помощь не нужна, до свиданья, – и начальник поста положил трубку. – Из лагеря звонили, интересуются, все ли в порядке. Вы, как в первый раз над нами пролетели, аккурат над ними разворачивались.
– Не видели.
– А как же! Режим светомаскировки. – И Головчанский удалился в комнату.
Тихон снял куртку и выставил на стол коньяк. Ему слышно было, как Матвей Степанович заработал на рации, но не голосом, а на ключе. Странно было слышать на краю земли, рядом с полярным кругом, морзянку.
Работал Головчанский быстро и, получив ответ, вышел. Увидев бутылку коньяка, подошел, покрутил в руках.
– Богато летчики живут! А я коньяк с сорокового года не пробовал. Сейчас на стол соберу, ты небось есть хочешь?
– Скрывать не буду, проголодались.
– Это вы откуда прилетели, если не секрет?
– Вылетели из-под Мурманска, до Новой Земли, и возвращались уже, да непогода.
– О! В Арктике погода может измениться за полчаса!
Разговаривая, Матвей Степанович одновременно собирал на стол. От выставленной еды у Тихона засосало в желудке – таких деликатесов он на аэродроме не видел, да и в прошлой жизни только на экране телевизора.
Рыба красная в нескольких ипостасях – соленая, вяленая, копченая. А запах – с ног сбивает! Морошка, брусника моченая, а также картошка вареная и черный хлеб крупными ломтями.
– Лосось? – Тихон ткнул пальцем в рыбу.
– Сразу видно городского жителя! Выше бери, муксун это! А это – чавыча. На мой вкус – царская рыба!
В последнюю очередь на столе появились граненые стаканы.
На правах хозяина Головчанский открыл бутылку коньяка, понюхал.
– Отменно пахнет! Говорят – летчиком шоколад дают, а тут – коньяк.
– Не мой. Подводникам помогли, вот командир лодки презент сделал.
– Презент? Не думал, что такое слово здесь услышу. В поселке рыбаки, люди простые, но мужики настоящие.
Головчанский разлил коньяк по стаканам – граммов по семьдесят.
– Ты уж извини, товарищ летчик, рюмок нет – как и шоколада с лимоном.
А не прост этот начальник наблюдательного поста! На северах, да в такой дыре, как эта Ходовариха, не многие знают, чем коньяк закусывать. Видимо, образование имел или из бывших. Под бывшими в Союзе понимали людей из благородного сословия, дворян.
