Дэн Абнетт - Сборник рассказов "Галактика в огне"

Я смутился. Он подошёл ко мне со шприцем в руках, и я начал задирать рукав.

- Расстегни куртку и мундир. Игла должна пройти сквозь стенку желудка.

Я потянулся к застёжкам мундира. И вот тогда увидел его. Малюсенький. Совсем-совсем крошечный. Жёлто-зелёный пузырёк. Прямо под правым ухом Валиса.

Эбхо умолк. Воздух был словно заряжен электричеством. Пациенты в соседних камерах беспокойно метались, кто-то начал рыдать. В любой момент могли появиться дежурные служители.

- Эбхо? - позвал я в окошко.

Его голос упал до испуганного шепота, шепота человека, который просто не в состоянии произнести то, что преследовало его все эти долгие годы.

- Эбхо?

Неподалёку загремели ключи. Под дверью общего зала заметались блики света. Иок начал биться в дверь камеры и рычать. Кто-то плакал, кто-то причитал на непонятном языке. Воздух был насыщен запахами фекалий, пота и дикого страха.

- Эбхо!

Времени оставалось совсем мало.

- Эбхо, прошу Вас!

- Валис был заражён Пыткой! Он был заражён всё это время, с самого начала! - скрипучий голос Эбхо был полон страдания. Слова, резкие и смертоносные, выскакивали из окошка словно выстрелы лазгана. - Он распространял её! Он! Через свою работу, свои вакцины и лечение! Он разносил чуму! Его разум был извращён болезнью и он не понимал, что делает! Его бесчисленные вакцины не действовали, потому что они и не были вакцинами! Они были новыми видами Пытки, выведенными в его инфирмиуме! Это и был разносчик: злобная, алчущая болезнь, принявшая облик благородного человека, убивающая тысячи, тысячи за тысячами!

Я похолодел. Никогда в жизни я не слышал ничего подобного. Смысл дошедшего до меня был чудовищен. Пытка была не просто смертельной болезнью, она была разумной, живой, мыслящей... планирующей и совершающей действия через инструменты, извращённые ею.

Дверь камеры Иока выгнулась наружу и разлетелась на куски. Отовсюду неслись вопли паники и страха. Весь приют сотрясался от вырвавшихся на свободу психозов.

В дальнем конце блока замелькали огни. Заметив меня, служители с криками бросились в мою сторону. Они бы схватили меня, если бы Иок не вырвался снова, обезумевший и брызжущий слюной. Развернувшись к служителям, всей своей огромной массой он яростно бросился на них.

- Эбхо! - закричал я в окошко. - Что вы сделали?

Он закричал, голос его дрожжал от сдавленных рыданий:

- Я схватил огнемёт! Император, сжалься надо мной, я поднял его и окатил Валиса огнём! Я убил его! Я убил его! Я уничтожил красу и гордость Обрекающих Орлов! Я сжёг его дотла! Я уничтожил источник Пытки!

Служитель проковылял мимо меня, горло его было разорвано звериными клыками. Его товарищи увязли в отчаянной борьбе с Иоком.

- Вы сожгли его.

- Да. Пламя перекинулось на химикалии инфирмиума, склянки с образцами, колбы с бурлящей заражённой жидкостью. Всё это взорвалось. Шар огня... О боже... ярче, чем этот бесконечный дневной свет. Ярче, чем... огонь повсюду... жидкий огонь... пламя вокруг меня... везде... о... о...

Коридор наполнился яркими вспышками и треском лазерных выстрелов.

Дрожа, я сделал шаг назад от двери Эбхо. Мёртвый Иок лежал среди трёх искалеченных служителей. Несколько других, раненых, стонали на полу.

Брат Ярдон, с лазерным пистолетом в костлявой руке, протиснулся через набившихся в общий зал санитаров и экклезиархов, и ткнул оружием в мою сторону.

- Мне следует убить тебя за это, Сарк! Как ты посмел?

Баптрис вышел вперёд и забрал оружие у Ярдона. Ниро смотрел на меня с усталым разочарованием.

- Посмотрите, что с Эбхо, - приказал Баптрис сёстрам, стоящим неподалёку. Те отперли дверь и вошли в камеру.

- Вы уедете завтра, Сарк, - сказал Баптрис. – Я вынужден буду пожаловаться вашему начальству.

- Жалуйтесь, - ответил я. - Я не хотел всего этого, но я должен был добиться правды. И теперь вполне возможно, что благодаря рассказу Эбхо, способ борьбы с оспой Ульрена у нас в руках.

- Надеюсь, что так, - сказал Баптрис, с горечью осматривая побоище. - Он дорого нам обошёлся.

Служители провожали меня обратно в келью, когда сёстры вывезли Эбхо из камеры. Пытка памятью убила его. Я никогда не прощу себе этого, неважно сколько жизней на Геновингии было спасено. И я никогда не забуду его облик, наконец-то открытый свету.

На следующий день я отбыл на катере, вместе с Калибаном. Из приюта никто не вышёл попрощаться или проводить меня. С острова Мос я передал отчёт в Симбалополис, откуда при помощи астропатов через варп он достиг Лорхеса.

Была ли уничтожена оспа Ульрена? Да, со временем. Моя работа поспособствовала этому. Кровавая оспа была сродни Пытке, сконструированная Врагом и столь же разумная. Пятьдесят два офицера медицинской службы, такие же распространители заразы, как Валис, были осуждены и обращены в пепел.

Я не помню, скольких мы потеряли в целом по скоплению Геновингия. Сейчас я многое уже не могу вспомнить. Память уже не та, что прежде и временами я благодарен за это.

Я никогда не забуду Эбхо. Никогда не забуду его тело, которое сёстры вывезли из камеры. Он попал в огненную ловушку тогда, в инфирмиуме на Пироди Полярном. Лишённая конечностей, высохшая оболочка, висящая в суспензорном кресле, поддерживаемая в живых внутривенными катетерами и стерилизующими аэрозолями. Искалеченное, отталкивающее воспоминание о человеке.

Он был слеп. Это я запомнил наиболее отчётливо. Огонь выжег ему глаза.

Он был слеп, но до сих пор всё равно страшился света.

Я всё ещё верю, что память - величайший дар для человечества. Но, во имя Золотого Трона, есть вещи, которые я никогда не хотел бы вспоминать снова.

Баррингтон Бейли - Жизни Фергара 

(The Lives of Ferag Lion-Wolf)

Фераг Львиный Волк, чемпион Тзинча, владыка пяти миров, поднялся с ложа белого алебастра, собираясь встретить почетного гостя. Юные девы омыли его, втерли в кожу ароматные масла, и теперь Фераг распространял сладкий и волнующий запах. Те же рабыни облачили его в балахон, сотканный из тончайшего шелка и украшенный символами самого могучего из богов, и вложили в руки оружие.

Когда рабыни закончили, офицер, одетый в форму, созданную самим Ферагом, вошел и низко поклонился. Получив разрешение говорить, он начал:

— Колесница Лорда Куиллила вошла в пределы планетарной системы, мой великий и прекрасный господин.

Фераг сделал нетерпеливый жест, приказывая продолжать.

— Он прибудет в течение часа.

— И все ли готово?

— Все приготовления окончены, мой великий и прекрасный господин.

— Хорошо… — промурлыкал Фераг.

Он жестом отпустил офицера, и повернулся, любуясь на свое отражение в громадном зеркале. И увиденное вновь доставило ему удовольствие. Фераг Львиный Волк всегда притягивал взоры, даже до того, как стал любимцем Изменяющего Пути, как иногда называли великого бога Тзинча. Крепкий, сильный и красивый, Фераг вызывал восхищение обитателей его родного мира. Его уважали и им восхищались во всех мирах, где ему довелось побывать и повоевать до того, как он стал чемпионом Хаоса.

Но теперь! Фераг восхищенно вздохнул, любуясь на то, что сотворил из него Великий Архитектор. Вместо левой руки Фераг получил прекрасное гибкое щупальце, вместо правой ноги — прелестную клешню, так похожую на клешню Чи’ками’цанна Цуной, или Пернатого Лорда, демона, стоящего по правую руку Тзинча. Дополнительная пара глаз сверкала на лбу, они были плотно сдвинуты, и придавали лицу Ферага пытливое и хищное выражение охотящегося паука. Эти глаза способны были заглянуть в любой разум и увидеть мысли. Они могли убить лишь одной прекрасной вспышкой. Рот Ферага тоже изменился. Он мог удлинять губы, создавая некоторое подобие комариного носика, длиной в полруки. Этим носиком Фераг высасывал чистую магическую энергию из чужих душ. Тзинч изменил его! Он дал Ферагу силу! Но этим дары Господина не ограничились…

Фераг начертил в воздухе магический знак, и перед ним из ничего возник овал. На поверхности этого овала Львиный Волк пальцем начертил руны Темного Языка, языка, на котором можно говорить лишь в Варпе. Руны сложились в имя, данное Ферагу Хаосом и его демонами.

Следующим движением Фераг заставил овал исчезнуть.

А теперь следует встретить Куиллила!

Фераг вышел из комнаты на громадный балкон, и оглядел свой дворец, еще раз насладившись его великолепием и завершенностью. Львиный Волк повелевал целой планетарной системой, расположенной в Империуме Хаоса, который живущие вне его называли Глазом Ужаса. Пять из восьми планет системы были обитаемы. И несколько миллиардов существ жило в страхе, беспрекословно подчиняясь, обожая и боготворя Ферага.

Фераг создал дворец по образу и подобию тех дворцов, где жил Тизнч и его Пернатые Лорды. Ярусы построек нависали друг над другом, переливаясь самыми безумными цветами. Башни, минареты и галереи изгибались и переплетались словно змеи. И конечно же, весь дворец словно отрицал законы гравитации. Башни стояли под безумными углами к земле, словно висели в космосе, или – этого эффекта и пытался добиться Фераг — парили в пространствах Варпа.