Сергей Попов - Я иду
– Отряд!.. Отступаем!!.. Все в вертолет!!.. – на одном дыхании проорал Марк Тенеборцам, все-таки сумевшим отыскать тела павших товарищей, подряд выпустил три разрывных стрелы по воинству невиданных морфов, в несколько раз превосходящих по размеру пресловутых загонщиков и охотников, и опешил: взрывы не причинили ни малейшего вреда. Нервно сглотнув, он достал еще одну стрелу и повторил приказ, слыша, как обжигающе больно колотилось сердце, наверно, уже предчувствуя скорый конец: – Отходим в вертолет!! Все в вертолет!!.. Шевелитесь!..
Пропустив вперед бойцов, тащащих убитых, Марк с ужасом заметил растущую за спинами наступающих морфов гигантскую фигуру кошмарного создания, насчитывая три десятка лап, выпустил стрелу, не давшую ничего, кроме ослепительного взрыва, и со всех ног – к вертолету. Примеру последовали двое Тенеборцев: рискуя жизнями, они выпустили по стреле в подбегающих морфов, лишь сильнее разозлив хрипящую стаю, и, выругавшись, – за Марком, помогающим грузить тела в вертолет. Тот затолкал их вертолет, как щенят, веля пристегиваться, сорвал капюшон, посмотрел на жуткую тварь, точь-в-точь похожую на исполинскую сороконожку, и соединился с пилотом:
– Макбет-1, взлетаем немедленно!!.. Пока это чудовище нас не достало!..
Ответом послужил нарастающий стрекот, вертолет тряхануло, и Марк, вымокший от пота, с бьющимся от невероятного страха и напряжения сердцем приклеился к иллюминатору, с изумлением разглядывая то морфов, не успевших настигнуть людей, то извивающуюся вдалеке «сороконожку». Одни пытались допрыгнуть до вертолета, другие, сбившись со следа, крутился на месте, третьи немедля пустились вдогонку.
– Поверить не могу, что видел этих тварей собственными глазами!.. – пораженный пережитым, вдруг заверещал пилот. – С ума сойти можно!..
– За штурвалом лучше следи, чтобы как этих сволочей не сбили… – строгим, уставшим голосом потребовал Марк и спросил: – Что Гельдману говорить будем? Что облажались по полной программе, провалили миссию, потеряли бойцов?
– Последнее его мало расстроит… – вздохнул в эфире пилот, – а вот за то, что мы не справились с возложенной миссией, он спросит с нас крепко. Но ты сам видел – кто тут вылез. Что тут сделаешь?.. Мы же просто люди, в конце концов, а не супергерои, мать их…
Марк промолчал, в мыслях соглашаясь с пилотом.
– Главное, чтобы морфы не двинули за нами на Горизонт-26, иначе это будет катастрофа, – минуту подумав, резюмировал он и сразу добавил, но уже как-то совсем холодно, мрачно: – А Гельдману, если потребуется, я все объясню сам, а заодно и расскажу всю правду об оружии и об отряде поддержки, посланном с нами. Здесь ему уже точно не отвертеться – слишком много свидетелей…
Из рушащегося торгового центра вышли через главные двери, так и не встретив по пути ни одну случайную тварь. Пополнив запасы воды из луж, кое-где скопившихся в раскуроченных павильонах без стеклянных перегородок, второпях подкрепившись и зализав раны, мы вновь вышли к нищенским улицам Остхоула, где кроме ветра и далекого стрекота вертолетов, к счастью, никто не поджидал. Вечерело. Темнота быстро вступала в свои законные права. Вместе с ней на развалины опускался холод, кажущийся сейчас, в вымокших лохмотьях вместо одежды, каким-то по-особенному сильным, жгучим. Воздух по-осеннему посвежел, дышалось легко, свободно, полной грудью. Ливший стеной дождь почти прекратился, выплакивал последние капли. Они чуть слышно разбивались о нас, о запорошенный асфальт, о ржавые металлические конструкции, вываленные из ближайших жилищ. Дождинки стучали ним гулко, звонко, как по латам, наигрывали какую-то унылую мелодию…
– Боюсь, как бы мы не опоздали… – весь скрипя и скуля, как побитая собака, бормотал Айс, уже несколько раз порываясь перейти на бег, но ограничиваясь в итоге только быстрым шагом, – полученные повреждения давали о себе знать. – Вертолеты явно в Сумеречной Зоне, и это неспроста! Тенеборцы не стали бы лезть туда без веской на то причины! – вдруг замедлился, измученно прижался плечом к углу обескровленного дома, выдохнул, посмотрел на меня. Теперь, когда респиратор больше не скрывал ни лица, ни глаз, ни эмоций, я видел Айса взвинченным, беспокойным. Он часто дышал, губы дрожали, желваки даже в сумерках заметно дергались, напрягались. – Скоро что-то начнется, Сид, что-то случится!
Я ничего не сказал, а только нахмурился, не без тревоги глянул на друга, потом в даль, где верхушки деревьев, едва различимые в подступающей темноте, утопали в сероватой мгле, и набросил порванный капюшон, не в силах терпеть ни ветер, ни холодные капли.
– Так она там, эта твоя Сумеречная Зона?.. – и кивнул в кипящую черноту.
– Как и говорил, Одинокий Город находится с ней впритирку, – быстро напомнил Айс, – но теперь там творится какое-то мракобесие и нам лучше поскорее убраться…
– А с чего взял, что там именно Тенеборцы? Мало ли у кого вертолеты сохранились?.. Может, это туристы какие-нибудь…
Айс как-то странно хмыкнул, в глазах зашевелилось недоумение.
– И ты думаешь, что кто-то из них решил объявиться только сейчас?! – усмехнулся и – сразу: – Мы в свое время посылали столько разведывательных групп и те не нашли никого! Никого, Сид!! – по-рыбьи выкатил глаза. – Теперь только одни птицы и мы, Тенеборцы, летаем над землей. И больше никто. Всюду лишь опустошенные города и разруха. А если где и остался хотя бы один годный вертолет или техника какая-нибудь – можешь поверить, мимо нас бы точно не проскользнула. Мы перерывали все. И на связь с остальным миром сколько раз пытались выйти, а что в ответ?.. – либо молчание, либо шипение…
Айс внезапно поднял голову, понюхал воздух.
– Какой-то пылью несет… – опять перевел неспокойный взгляд на меня, положил крепкую горячую руку на мою шею и добавил с какой-то надеждой, даже радостью: – Есть, правда, одна частота – совсем недавно связисты обнаружили! – там пока один нечленораздельный шум, говорят, прослеживается, но зато удалось установить примерные координаты – это Атлантический океан, Сид. Только об этом все умалчивают и Гельдману не говорят – боятся, что тот начнет лихорадочно снаряжать дальние экспедиционные рейды, задействует бесценные вертолеты, оставшуюся технику, «головастиков» из научного комплекса, и все как ненормальные ринутся туда, на этот малоизученный, толком неподтвержденный сигнал. А это, можешь себе представить, – все наши накопленные за несколько лет запасы топлива, провизии и боеприпасов! Огромный риск, растраты! Вот и молчат об этой находке…
– Для себя, что ли, бережете?.. – хитро улыбнулся я. Глаза напарника в ответ как-то ядовито заблестели, засветились, на губах натянулась загадочная улыбка.
– Посмотрим, – туманно промолвил он и, пошарив глазами по мне, по окрестным домам, – скрылся за углом, как привидение.
«Скрываешь что-то, Айс, – с подозрением помыслил я, – знать бы только что… в голову-то залезть к себе не дашь, не пустишь».
И – нагонять.
Хлопки лопастей тем временем, как мне показалось, сместились куда-то вправо, стали чуть тише. Звенящие от них на разный лад громадные обломки и металлические конструкции наконец притихли, угомонились, больше не сверлили уши, позволяя дождю доиграть прощальную капель, промочить напоследок и так уже донельзя сырые стены, полы, в последний раз взбаламутить разлитые лужи.
Айс шел быстро, но осторожно: старался лишний раз не касаться воды, когда получалось, а если нет – шлепал как можно тише, будто подозревал, что морфы, едва не растерзавшие нас, вовсе не умчались вместе с громилой к вертолетам, а остались тут, в Городе, и теперь снова ищут нас. Я мирился с этими причудами и, даже сказал бы, привычками, старался иной раз не докучать расспросами и не отвлекать от пути, позволяя тому максимально настроиться на поиск выхода из мертвых развалин Остхоула, лишь по невероятному стечению обстоятельств не ставшего братской могилой. Дороги Айс выбирал самые невероятные и даже во многом опасные – вел то сквозь скрипучие осыпающиеся здания, то по глубоким полузатопленным подвалам, а то и вовсе завел в затхлые недра городской канализации, буквально разрывающиеся от крысиных писков. Блуждать по сточным дебрям для меня, конечно, неново, но так или иначе малоприятно: все-таки спускаться в смердящую темноту без должной необходимости никогда особо не стремился – только, чтобы оторваться от «хвоста» из морфов-загонщиков. А лезть в эту грязь они, как правило, наотрез отказывались, и не непонятно: или брезговали, или просто избирали иную, понятную только им тактику. Или, может, просто считали меня хуже самой грязной подвальной крысы – а их морфы ловили зачастую от безысходности и лютого голода, – и не тратили время, позволяя уйти, спастись…
Сейчас, когда едва ли не на ощупь следовал за Айсом, отлепляя от лица отвратительную холодную поросль с потолка и невольно наступая на крыс, ютящихся под ногами, мне хотелось как можно скорее вырваться из этих сырых заплесневелых катакомб, вдохнуть свежего воздуха, наконец, нормально отдышаться. Пока пробирались по низким темным тоннелям, без намека на какой-либо свет, я не раз вспомнил о своем замечательном противогазе, еще недавно надежно защищающим от любой гадости, и о ПНВ Айса – нашим с ним «кошачьих глаз». Надеялся теперь исключительно на органы чувств и стоически терпел тутошние миазмы, сводящие с ума. Однако, несмотря на тяготы и лишения, напарник ни разу не завел обоих в тупик и не затащил в логово к какой-нибудь подземной твари, отсиживающейся здесь, во мраке, в ожидании таких, как мы – глупой двуногой добычи. Айс вообще двигался так, что мне уже не на шутку казалось: он и вправду способен видеть в темноте отнюдь не с помощью электроники. Он не терялся на коварных поворотах, прекрасно ориентировался и даже ни разу не замедлился, словно частенько бывал здесь и знал назубок тут каждый выгиб не хуже опытного диггера.
