Кирилл Партыка - Эпицентр

— Послушайте, — сказал вдруг Председатель. — Я про вас знаю. Вы с экспедицией. Вы на Дубовом хуторе бой устроили. И там Кошки ваших врагов порвали. Зачем же так? Пришли бы по-хорошему, мы бы вам без ваших фокусов помогли.

— У вас тут что, телефонная связь функционирует? — удивился я. И вдруг почувствовал… Я слишком увлекся своей игрой и не прощупал Председателя. А он с перепугу был раскрыт нараспашку. Он работал на кого-то на Большой земле. И он был в курсе нашего похода. Его предупредили, что, если мы появимся, нам следует оказать содействие. Он даже двоих своих поставил дежурить у трассы, чтобы нас встретить, да мы до них не дошли. Как это могло быть, я сперва не понял. Но Председатель точно был чьей-то шестеркой, глазами, ушами, а когда надо, и руками.

Мне это очень не понравилось. Я вдруг сам ощутил себя шестеркой, пешкой в чьей-то мудреной игре. Я и раньше не просто догадывался, а почти наверняка знал об этом. Но гнал от себя такие мысли в надежде, что у кукловодов в Зоне все-таки руки коротковаты. Оказалось, что руки у них достаточной длины. И сколько еще таких марионеток они дергают за веревочки по всей территории периметра?!

Я впился в Председателя и не без кошачьей помощи просветил его насквозь. Всплыло тошное ощущение каких-то диких пьянок в бане, голых баб, мордобоя, большого высокомерия и большого страха. И еще убийств. Давних и, кажется, почти вчерашних. Из всей этой скверной мути я выловил Контрабандистов. Я и раньше понимал, что Контрабандисты не просто так беспрепятственно шастают через оцепление. Они поголовно на кого-то пашут. Контрабандисты, видимо, проинформировав патрона, что некий Председатель верховодит возле самого Эпицентра, получили задание с ним связаться. И связались. Они стали промежуточным звеном между Председателем и Большой землей. Но, увы, я убедился, что Председатель понятия не имеет, кто именно дергает его за веревочки. Он знал только Контрабандистов. И все. На этом цепочка обрывалась, едва начавшись.

— Про Дубовый хутор Охотники рассказали. Они по тайге бродят, везде бывают, все знают, — сказал Председатель. — А насчет местного населения… Есть установка держать его под контролем.

Ну и дела! Про Охотников он не врет. И есть, значит, у него установка. Чья установка? Он не знает. Но выполняет. По своему разумению, конечно. А что же ему за это обещано? Я опять пошарил у него в мозгах. А обещано ему со временем возвращение на Большую землю, минуя сан-лагеря. Ну и подкинут еще боеприпасов, медикаментов — через тех же Контрабандистов. Вот и все. И за милую душу Председатель мне поможет, раз велено. А потом мужиков прижучит еще больше — надо же на ком-то выместить обиду. И страх. Он панически меня боялся. Вернее, не просто меня, а моей связи с Кошками.

— Слушай внимательно, — сказал я. — Мне плевать, кому ты служишь и кто тебе какие ценные указания передает. Я возьму одну машину. Вернуть не обещаю. Еще боеприпасов и продовольствия. (Зачем просить у хуторян — грабь награбленное!) Но это — само собой. А вот главное. Теперь сидишь тише воды и ниже травы. На хуторах чтоб духу твоих гопников не было. Никого не трогаешь, ни во что не лезешь. Живи как знаешь. Скот разведи, огороды засей. Уродам своим лопаты дай вместо карабинов, пусть потрудятся. Сам разберешься. Кто бы тебе директивы ни передавал, он на Большой земле, а ты в Зоне. А в Зоне, если кто меня не слушается… Короче, я узнаю, если что, и вернусь. Вот с ними. — Я опять ткнул большим пальцем через плечо. Или они без меня вернутся. Недосуг мне с каждой сволочью разбираться. Вы ремни друг из друга резать не станете. Я человек простой, мне такие изыски ни к чему. Вы просто перестреляетесь, котики помогут. Ты меня понял?

Он понял. Он еще как меня понял! Он не боялся обычных врагов. Но он до детского греха страшился причуд Зоны, ее кошмарных порождений, которые никак не укладывались в его хватком, но узком сознании. Он не умел мыслить образно и абстрактно, а потому ирреальное само по себе внушало ему животный ужас. Ярчайшим проявлением ирреального стал для него я в сопровождении кошачьей свиты и несколько вполне безобидных фокусов, которые мы показали. Он долго никуда не сунется и никого не тронет. Так что вторая цель моего визита достигнута вполне. А позже, когда страх уляжется… Он еще не скоро уляжется. И я сюда еще загляну, обязательно загляну.

— Вы на эту машину не смотрите, — сказал Председатель, перехватив мой взгляд, брошенный на бронированный «Урал». — У нее ходовая неважная. Мы вам другую дадим, исправную.

ГЛАВА 6

Поселок Индустриальный раньше по сути был маленьким городом. Покосившийся указатель с полуоблезшим названием встретил нас при въезде. Из-за разросшихся деревьев, не успевших потерять листву, самого поселка мы не видели, только кое-где над кронами торчали крыши панельных пятиэтажек.

— Ну что, ребята, почти приехали, — сказал Профессор. В его словах сквозило удивление, но еще больше тревога и даже страх, которые он пытался скрыть.

Я и сам понимал, что мы почти у цели. С каждым километром гул Эпицентра у меня в голове нарастал, грозя заглушить все прочие звуки и ощущения. Поначалу я даже растерялся. При таком фоне можно вообще утратить всякую способность ориентироваться и соображать. А то и вовсе съехать с катушек. Этого только не хватало! Мой внутренний «сканер» грозил превратиться в славный панцирь, дар царя, согласно песне, утопивший Ермака. Я как мог боролся с нарастающим наваждением. И чувствовал Кошек. Они по-прежнему были неподалеку, и я не мог взять в толк, как они поспевают за нашим «Уралом». Но Кошки неотступно сопровождали нас. Шут их знает, на какие штуки они еще способны? Может, они вообще телепортировались, с них станется.

Так или иначе, Кошки не оставляли меня своей заботой. Когда стало совсем невмоготу, гул в моей голове вдруг начал смягчаться, стихать, пока не обрел форму бархатного шума, больше не застившего мне свет. Помня, как недавно Кошки передали мне свое восприятие Эпицентра и, тут же сообразив, что переборщили, убавили мощность, я не сомневался, что и сейчас это их работа.

Председатель действительно дал нам неплохую машину. «Урал» мощно урчал двигателем и резво бежал по трассе. Завидев крыши поселка, Ольга нетерпеливо сказала:

— Двигай сразу к заводу.

— Может, сперва осмотримся? — предложил я. Профессор поддакнул: дескать, неплохо бы.

— Мужчины, — сказала Ольга, — оставьте вашу пытливость до лучших времен. Незачем нам искать неприятности.

Она отчасти была права. В Индустриальном скорее всего не бывал ни один Ездок или Байкер. (За Диких я не ручаюсь.) Про остальных говорить не приходится. Чума пошла отсюда, и никакие сохранившиеся запасы не могли завлечь в это проклятое место даже отъявленных авантюристов и ненасытных, но трусоватых бандюков. Я подозревал, что за последние годы мы первые люди, появившиеся здесь.

— Почему именно к заводу? — спросил я Ольгу.

— Так надо.

— Кому и зачем?

— Ребята, — перебил меня Профессор. — Не пора ли оставить шпионские игры? Мы, кажется, у цели. И мы должны действовать командой. Многоуважаемая Ольга, соблаговолите все же объяснить дальнейшие планы.

Непререкаемые нотки в его голосе мне понравились. Шпионские игры, похоже, действительно близились к финалу, иначе и быть не могло. Ольга недовольно дернула плечиком:

— Ну хорошо. То, что мы ищем, находится на территории завода.

— Откуда это известно? — поинтересовался я.

— Думаешь, все это время со спутников не отслеживали, не анализировали? Завод здорово разрушен, и там есть место… Почти наверняка Эпицентр там. Вероятность, во всяком случае, очень высокая.

— И что мы там станем делать?

— Нужно тщательно осмотреться. Очень важно обнаружить источник того, что называют Чумой. В зависимости от результатов будем следовать соответствующим инструкциям.

— Одно плохо, — сказал я. — Меня-то никто ни на какой предмет не инструктировал.

…Я допустил непростительную ошибку: пересекая городскую черту, не сбавил скорость и загляделся на обветшалые коробки пятиэтажных зданий, из которых состоял бывший жилмассив. Я чувствовал, что людей там нет. Но кто-то все же был в поселке, кто-то как будто живой, но в то же время не похожий на живого. Раньше я такого не чувствовал. Живое излучало какие-то волны, которые я улавливал, неживое — нет (короткий послесмертный «фон» не в счет.) А то, что находилось где-то неподалеку, казалось чем-то средним между живым и мертвым. Я улавливал жизненные сигналы, но они были как беспорядочно разлетевшиеся по ветру клочья старых газет, из которых ничего больше не почерпнешь.

Я слишком углубился в себя.

Ольга и Профессор вскрикнули одновременно, и я увидел перед самым капотом человеческую фигуру. Она, видимо появилась из-за разросшихся вдоль дороги дремучих кустов. Я лишь успел разглядеть, что это подросток мужского пола, облаченный в драное тряпье. Я утопил педаль тормоза и вывернул рулевое колесо, зная, к чему это должно привести. Просто другого выбора у меня не оставалось.