Василий Головачев - Огнетушитель дьявола
Филипп вздохнул. Он помнил, что главный специалист Управления недавно заменил сердце и что нагрузки ему противопоказаны.
– Извини, я просто на взводе. Все время думаю о ребятах, что сидят сейчас в кабине «крота».
– Да, героические парни, – вздохнул и собеседник. – Хотя в какой-то мере я им завидую: они могут позволить себе выбрать такой образ жизни.
– Героизм – это род смерти, – отрезал директор сварливо, – а не образ жизни. Доедай один, мне надо бежать.
Филипп сделал глоток сока, вылез из-за стола и включил тайф.
Операция по захвату базы Дьявола в Берне прошла успешно, а главное тихо. Ее защитники даже не успели сообщить о провале своему непосредственному начальству. Прибывшие на базу оперативники службы безопасности быстро обыскали ее, вскрыли все отсеки, распотрошили инк базы и выяснили немало секретов резидентуры Дьявола, действующей в Солнечной системе с приличным размахом.
Филипп Ромашин тоже посетил Берн и не без интереса оглядел трофеи безопасников, среди которых оказались и поистине уникальные: неизвестного назначения и происхождения устройства, странной формы предметы, а также целый бункер «морской капусты» – метровой длины жестких зеленых стеблей, кудрявившихся на концах.
– Что это за фиговина? – кивнул на стебель Ромашин.
– Этой «капусты» здесь несколько тонн, – ответил Ребров, сопровождавший директора вместе с Юэмей Синь и Германом Алнисом. Филипп при встрече покосился на молодого человека, но ничего не сказал, хотя, по его мнению, присутствие молодого ксенопсихолога в данном месте было лишним.
– Пойдемте, кое-что покажу, – продолжал комиссар.
Они спустились на самый нижний уровень базы, представлявший собой разделенный на отсеки бункер с центральным залом. В отсеках находились те самые устройства и вещи, образцы которых показали директору Управления, центральный зал был почти пуст, если не считать какой-то шипастой ажурной конструкции, напоминавшей деформированный трехметровый куб. Он был собран из стеблей «морской капусты» и производил странное впечатление ж и в о г о организма.
– Ну, и что это? – осведомился Филипп.
– Мы назвали эту штуковину «кубоидом». Его назначения никто не знает, но у нашего эксперта Германа Алниса есть вполне логичная гипотеза, объясняющая наличие здесь этих артефактов.
Директор Управления посмотрел на Германа, потом на Юэмей Синь, и женщина поняла его чувства.
– Надо было давно привлечь господина Алниса к работе в контрразведке, – сказала она с тонким намеком. – Его опыт ксенопсихолога оказался чрезвычайно полезен.
– Не сомневаюсь, – буркнул Филипп. – Так что это за артефакт?
– Это зародыш робота или АИСТа негуманоидов, – сказал Герман. – Кто-то начал его собирать, но не закончил. Вполне возможно, когда он будет смонтирован полностью, нас ждет встреча с самим резидентом.
Филипп окинул возбужденное лицо молодого человека скептическим взглядом.
– Вы считаете, это и есть резидент Дьявола?
– Не резидент, а его помощник, возможно, инк или система связи со своим миром.
– Почему вы уверены, что это изделие негуман?
– Потому что во всех действиях Дьявола вокруг Солнца прослеживается логика негуман. Сам он – явно негуманоидная система, мы это уже знаем, так почему же его резиденту не быть негуманом? Только этим можно объяснить тот факт, что Дьявол не считается с потерями, зомбирует людей и гонит их на убой. Судьба исполнителей-гуманоидов его ни капельки не интересует.
– Ну, судьба исполнителей никогда не интересовала и чисто земных террористов, и бандитов.
– Есть еще одно обстоятельство, – вмешалась Юэмей Синь, – подтверждающее предположение Алниса. Статистика и динамика всех событий, связанных со сферозеркалами, указывают на использование сигма-логики, присущей таким существам, как дайсониане.
– Час от часу не легче. По-вашему, в Системе гостит дайсонианин?
– Скорее всего нет, но дайсониане – теплокровные растения и тоже негуманоиды.
Филипп задумчиво обошел кубоид, больше похожий на тюремную клетку или пыточную камеру, чем на «зародыш негуманоидного робота».
– Если эта конструкция и в самом деле принадлежит негуману, у нас появляется прекрасная возможность договориться с резидентом. Или скорее с его сородичами в Галактике. Но для этого надо захватить резидента живым. Кстати, никак не пойму, почему вам пришла в голову идея, что кубоид – недомонтированный робот. На кого же тогда должен быть похож сам резидент?
– Судя по материалу кубоида – а каждый стебель «морской капусты» представляет собой квазиживой организм, – мы имеем дело с разумом типа «симбиот», или «диффузный организм».
– Точнее, я в свое время изучал ксенозоологию и знаю термины. На кого похож резидент? На тучу комаров, мух, пчел? На муравьиную кучу? Плесень?
Ребров и Юэмей Синь переглянулись, но молодой ксенопсихолог не смутился.
– Я думаю, что это микробный кластер.
Филипп с любопытством посмотрел на Германа.
– Гера, ты в своем уме?
Герман порозовел, но уверенности не потерял.
– Я не физик, но, похоже, мы столкнулись с так называемыми метастабильными состояниями в биологии. Сначала выращивается или собирается организм – носитель разума со своей энергосистемой – вот этот самый кубоид, только гораздо больших размеров. Затем в нем поселяется кластер микроорганизмов типа микробов или бактерий, который организует своеобразный мозг негумана, и состояние кубоида резко меняется: он становится р а з у м н о й системой.
Филипп еще раз окинул молодого человека заинтересованным взглядом, повернулся к кубоиду.
– Весьма оригинальная идея. Значит, вы полагаете, что перед нами внешняя оболочка резидента, то есть его скелет.
– Не скелет, а, так сказать, кристаллическая затравка, играющая одновременно и роль скелета.
– Почему же он прибыл к нам в «разобранном виде»? Кто его должен собрать? И как он до сих пор руководил агентурой?
– Этого я не знаю, – беспомощно развел руками Герман. – Может быть, микробный кластер управляет сейчас кем-то из людей напрямую, ждет, пока его соберут. А может, он способен внедряться в коммуникационные сети…
– Можем проверить, – сказал Ребров. – Доставим этот с позволения сказать «организм» на полигон на Плутоне, подсоединим к нему остальные «кости» и посмотрим, что получится. В конце концов, уничтожить кубоид мы всегда успеем.
– Хорошо, – после некоторых колебаний проговорил Филипп. – Попытайтесь. С учетом всех последствий и соблюдением необходимых мер предосторожности. Чем вы еще можете похвастаться?
– Отойдем, – сказал Ребров, мельком взглянув на оставшуюся спокойной Юэмей.
Директор и комиссар вышли в коридор базы.
– Судя по той информации, которую удалось выкачать из чужого инка, мы, похоже, действительно скоро выйдем на резидента-человека. Того, кто координирует работу всей агентурной сети Дьявола. А пока у нас для тебя неприятный сюрприз: я могу назвать имя человека, через которого происходит утечка информации из погранслужбы и из нашего лагеря.
– Ну?
– Владислав Дикушин.
Филипп сжал губы в узкую полоску. Лицо его превратилось в маску. Он помолчал с минуту, что-то решая в уме, расслабился, качнул головой.
– Не верю. То есть все понимаю, но не верю. Я грешил на Дзарковского, своего зама.
– Сочувствую. – Ребров тоже помолчал. – Ты ведь давно знаешь Дикушина?
– Почти семьдесят лет, – горько проговорил директор УАСС.
Стодесятилетний патриарх, бывший космен, ученый и философ, глобальный проблемист службы безопасности, много лет назад разработавший концепцию космической безопасности человечества, по учебникам которого училось уже не одно поколение студентов-психологов, социологов и ксеноюристов, Владислав Дикушин подстригал розы вокруг своего личного коттеджа на одном из островов Малайзии, когда начальник его «эшелона» охраны сообщил, что куттер директора УАСС просит посадку на территории владений патриарха.
– Он один? – поинтересовался Дикушин.
– Плюс витс-телохранитель.
– Посадку разрешаю. – Дикушин отложил инструмент и, вытирая руки фартуком, направился к взлетно-посадочной площадке за трехэтажным домом, которую окружали экзотические виды деревьев: панданусы на ходульных корнях, хлебное дерево, болотный кипарис, земляничное дерево, древовидные маргаритки, пахиподиумы, похожие на призраки заколдованных существ, и другие растения, названий которых не знал и сам хозяин участка. Одет он был в шорты и майку, хорошо загорел и стариком не выглядел.
Бело-голубой куттер с эмблемой УАСС завис над поляной, заросшей густой метельчатой травой, сел. Из него неторопливо выбрался Филипп Ромашин в костюме официала, за ним – витс охраны.
– Хорошо у тебя здесь, – сказал директор, кинув взгляд на цветущие заросли флердоранжа. – Тихо, покойно…
