Юрий Гарда - Код власти
Среагировавший первым Данила сделал два плавных, слившихся в один шага, взял с Лидкиной раскрытой ладони кристалл и молча отдал его Неману, оказавшемуся ближе всех. Девушка сделала шаг назад и обессиленно опустилась, практически рухнула, в кресло, на подлокотнике которого уже сидел Баков. Парень ободряюще подмигнул и обхватил ее дрожащую кисть своей широкой теплой ладонью, которую Лидка благодарно сжала своими тонкими пальцами, и диверсант вдруг почувствовал огромный прилив нежности к этой сильной – и одновременно такой слабой девушке! А Лидка удивленно прислушивалась к своим ощущениям: ее отпустило. Вообще отпустило, будто и не было никогда ни этого голоса, ни непонятной зависимости от кристалла, ни самого этого идиотского кристалла. Осталась лишь пустота и необъяснимая, до головокружения, легкость в голове. Было ли это следствием того, что она отдала кристалл, или того, что Данила был рядом? Неважно. Просто хорошо, что он есть, что она больше не одна. Наверное, если бы он все время держал ее за руку, у нее и вовсе не возникло бы этой дурацкой зависимости от, как выяснилось (с ума сойти можно!), чужого устройства…
Контрразведчик, выйдя на освещенное место, внимательно осмотрел странный предмет, едва ли не против воли прислушиваясь к своим ощущениям, однако ничего необычного при этом не испытал. Просто кристалл – или, скорее, нечто, чему придали форму кристалла, зачем-то еще и оплетя и снаружи, и внутри какими-то тоненькими блестящими проволочками. Неужели девчонка права, и противнику нужно было именно ЭТО?! И неужели ЭТО может изменить ход войны или даже вовсе положить ей конец?! Или главное все-таки сам подземный зал, координаты которого у них – спасибо агенту «Рону» – теперь есть?
И тут Лику пробрало. Она смеялась так, как, наверное, не смеялась никогда в жизни; смеялась и не могла остановиться. Ее смешило обеспокоенное лицо Чебатурина, решившего, что у нее началась истерика; смешили вытянувшиеся лица сестры и Данилы; смешил растерянный взгляд контрразведчика и непонимающий – Главкома; смешила испуганно приподнявшая голову Маркиза, из-за спины которой выглядывала мордочка крохотного бело-рыжего котенка…
Однако больше всего ее, конечно же, смешил идиотизм ситуации в целом: у нее, старшей сестры, была с собой информация о том, из-за чего началась война, а у младшей – то, с помощью чего ее можно прекратить. Обе они по много раз могли погибнуть, попасть в плен или даже просто потерять драгоценные вещицы, но этого не случилось, они доставили их куда следует, и…
…и за все это время они так и не раскрыли друг другу всех подробностей, разведчицы хреновы!!!
Лицо у Чебатурина стало совсем уж озабоченное – похоже, контр-адмирал всерьез решил, что его невеста двинулась от перенапряжения мозгами. Лику это в какой-то мере даже обрадовало, а то прямо было немного завидно: Данила вон глядит на свою Лидку, а ее Сережа – исключительно на Главкома. И озабоченность его тоже выглядела очень смешно, но, пожалуй, пора было остановиться. Да и Неман как-то уж больно нехорошо нахмурился… Ладно, действительно хватит – Лика, сделав над собой титаническое усилие, перестала смеяться.
– Ничего… со мной… все… в порядке, – пробормотала она, стряхивая набежавшие на глаза слезы и стараясь не особенно разжимать челюсти, чтобы не рассмеяться вновь. – Н… нервы, наверное…
– Господин капитан первого ранга! – неожиданно раздавшийся голос адмирала Политова звучал непререкаемо-твердо. – Довольно. Сейчас мы досмотрим запись, и молодые люди отправятся спать, все трое. Все, о чем мы говорили, естественно, остается в силе, но – ровно пять часов сна, и ни минутой меньше. Формально твоя служба все равно находится под моим командованием, поэтому выполняй. Размещай их где хочешь, хоть в моей спальне и под охраной отделения десанта, но они идут спать. Все ясно?
– Так точно! – четко ответил контрразведчик, совершенно сбитый с толку подобным напором. – Дмитрий Валерьевич, да я, в общем-то, и не спорил бы…
– Господа офицеры, – продолжил Главком, не обратив на последнюю фразу никакого внимания, – через двадцать минут я снова жду вас у себя для продолжения совещания. Все свободны.
Последнее, что расслышала более-менее успокоившаяся Лика, покидая адмиральские апартаменты, было негромкое: «Вот видишь, Маркизуля, как оно бывает? Разве мы с тобой еще вчера о чем подобном думали? Нет, кошечка моя, не думали. Ну, да ничего, похоже, скоро мы всех этих банкирчиков так при…»
Дверь в каюту Главкома плавно скользнула вбок, закрываясь и обрывая окончание фразы.
17
Экспедиция
Конечно же, спать в адмиральских апартаментах им не пришлось – Лидке и Даниле выделили целый отдельный блок в медицинском отсеке. Лика, хоть вначале и порывалась остаться вместе с сестрой, ушла с Чебатуриным – контр-адмирал даже слушать ни о чем не захотел. Охрану Неман, естественно, тоже выставлять не стал, предупредив, правда, чтобы из отсека они никуда не выходили и не пытались ни с кем связаться. Лидка презрительно фыркнула и демонстративно сняла с руки комм, протянув его контрразведчику. Каперанг смерил ее мрачным взглядом и, буркнув: «Хоть вы сегодня и героиня дня, но нарываться все же не стоит, лейтенант», вышел в коридор, оставив молодых людей вдвоем. Все еще взбудораженная столь неожиданными результатами «совещания» у Главкома, Лидка решила обсудить с Данилой все произошедшее, но Баков лишь шутливо погрозил ей пальцем, как всегда, непонятно сказав: «Ты Шопена читала? Нет? В койку!» И не раздеваясь, первым растянулся на одной из удобных эргономичных кроватей. Девушка привычно возмутилась, но пока раздумывала, что лучше – ответить ему как-нибудь поязвительнее или швырнуть чем-то тяжелым, – сержант уже благополучно заснул. Вздохнув, она поплелась к соседней койке, твердо решив перед сном «разложить по полочкам» все, что она услышала и увидела за последний час. Однако едва только голова коснулась подушки, на ум немедленно пришел куда более важный вопрос: что Данька имел в виду, говоря о Шопене? Лидка знала композитора Шопена – мать вечерами часто играла дочерям на пианино, но при чем здесь «читала»? Может быть, был еще такой писатель? Или поэт? С мыслью, что надо бы завтра покопаться в информатории, Лидка и провалилась в тяжелый, без сновидений, сон.
Разбудили их ровно через пять часов – приказ Главкома Неман оспаривать не стал, но и менять свои планы тоже не собирался. Лидку с Данилой покормили и, что особо обрадовало девушку, принесли им новенькие комплекты обмундирования взамен выданного в санблоке «х/б б/у». Правда, рассмотрев, какого именно, она несколько смутилась – форма оказалась не привычной летной или флотской, а самым настоящим повседневным десантным камуфляжем без знаков различия. Впрочем, Лидка уже начала потихоньку привыкать ничему не удивляться и не задавать вопросов, на которые все равно не получит ответа, и безропотно переоделась. Оглядев себя со всех сторон и мимоходом бросив взгляд в зеркало, она осталась довольна. Камуфляж сидел на ней идеально – с размерами господа контрразведчики угадали. Летная форма, конечно, выглядит куда красивее, но что делать, будем довольствоваться тем, что есть. К тому времени, когда она покончила с переодеванием, сержант уже был готов и ждал, встретив ее появление словами:
– Эх, хороша, мать! А знаешь, тебе комка здорово идет. Ну, что ж, рад приветствовать тебя в рядах нашего славного Космодесанта!
– Десант ваш уж как-нибудь и без меня обойдется! Мне моя профессия как-то больше нравится, – буркнула Лидка, слегка раздосадованная тем, что Данила с самого их возвращения на корабль ведет себя так, будто и не признавался совсем недавно в любви, и не делал самого странного в ее жизни предложения руки и сердца. Диверсант был, как обычно, жизнерадостен, много шутил, но этой темы больше отчего-то не касался, что начинало слегка напрягать. И из-за этого самого «напряжения» она злилась еще больше…
– Скоро сама убедишься, – пожал плечами Баков. – Ну что, готова? Тогда пошли, нас небось уже заждались.
В коридоре их действительно ждал моложавый, по виду – лет на семь старше Данилы, майор в десантной форме. Щеку офицера пересекал длинный, до самого виска, шрам, придававший ему сходство с пиратом из древних книг. Шрам Лидку удивил – возможности нынешней косметической медицины вполне позволяли быстро избавляться от подобных «украшений», хотя майор, возможно, и считал иначе, придерживаясь старинного постулата «шрамы красят мужчин». Удивился и Баков, правда, совсем по другому поводу:
– Володька?! Ба, старик, вот так ничего ж себе встреча! Какими судьбами? – Он подал майору руку, но, вместо рукопожатия, резко притянул к себе, обнимая и хлопая по спине.
– Да вот, мимо проходил… – улыбнулся в ответ офицер, с трудом высвобождаясь из объятий товарища. – Проходил, значит, мимо, а тут ты выходишь. Ну, я и подумал – отчего б старого друга Данилу в разведотдел не отвести? Да еще и вместе с такой красавицей! – Он кивнул Лидке, сделав движение, будто собирается щелкнуть каблуками.
