Оксана Демченко - Прими свою тень
– Охоты? – поразился Йенхо.
– Да. В квадрате семь мы их два дня сгоняли, считали и обследовали. – Вожак весело рыкнул. – Я в последние три месяца устал, было много проблем. Побегать по пустыне – наслаждение. Я лично загнал тридцать восемь кунгов, сдал биологам и получил в награду плитку шоколада. Фэр, зверюга тощий, пацан неокрепший, загнал вдвое больше… Теряю форму. Остается поджать хвост и вернуться к работе.
Йенхо кое-как оправился от шока. Вожак гонял кунгов… Патрулировал, как и сказал диспетчер. И его, единственного в своем роде ан-моэ этого мира, посмели обставить на охоте. Никакого почтения. Фэру следовало бы уступить лидерство высшему, но дикари не понимают даже простейших правил. Сам вожак, и тот не видит глубины причиненного ему унижения.
Кордин на вкус оказался неплох. Терпкий, чуть кисловатый, с горчинкой, делающей его похожим на сильно прожаренный кофе грубых полудиких сортов. Айри отхлебнул еще несколько мелких глотков. В голове прояснилось, раздражение – вожак прав – иссякло.
– Я прибыл именно по причине наличия взаимного интереса. Мои ученики настаивают на исследовании долины Черных Клыков. Инженер Риттонх готовит работу на соискание академического звания. Тема касается исследования метеоритных потоков и планетарных катаклизмов с их участием, последствий падения крупных объектов в условиях различной плотности атмосферы.
– Ребят из младших дам, технику дам, оборудование – ваше, – сразу откликнулся Даур. – Снавей не дам. Заняты все, у нас проблемы с миграцией кунгов, проблемы с заболеваемостью в трех северных куполах и еще один великий гролл знает с чем. Сложный год. В Черные Клыки лезть без одаренных рискованно. Может, отложим на полгода? Не пропадет работа вашего инженера.
– Увы, мое время тоже кое-чего стоит, – возмутился Йенхо. – И я уже здесь. Давайте говорить прямо: я заинтересован в статусе Риттонха. Он великолепный пилот. Я буду рекомендовать его в экипаж «Иннара», и мне хотелось заранее обсудить это с вами, дать возможность оценить…
– Понятно. Подсовываете ничтожество. В мой, будем называть вещи своими именами, модуль «Эйм». И платите за его статус экспедицией… – Вожак задумался. – Вторым пилотом?
– Вторым. – Скрыть новую вспышку гнева оказалось сложно.
– Только по итогам стандартной проверки, – покачал головой Даур. – И, если вас интересует мое мнение… его не примет «Эйм». Полагаю, вы знаете, что стало с прежним кандидатом в пилоты после попытки слияния с контрольными системами модуля?
– Три года паралича и частичное излечение лишь после вмешательства снавей, – досадливо кивнул Йенхо. – Можно точно выяснить прогноз «примет – не примет»?
– Тайя великолепно дает прогнозы, пусть ваш айри завтра слетает в город Созвучия и побеседует с моей женой, – предложил Даур. – Другие варианты взаимовыгодности?
– Обсудим, если я сочту проект интересным, – по сути, отказался от переговоров Йенхо. И сделал одолжение вожаку, нехотя, презрительно кривя губы: – Но все же, поскольку я здесь и Риттонх тоже… готов приступить к работе завтра. Оборудование на моей яхте, на орбите Хьёртта. Я привез даже доработанный костюм ан-моэ, так называемый кокон. Он экранирует внешнее воздействие на сознание. Мы справимся и без снавей, если я сочту работы перспективными, само собой.
– Сомневаюсь, что без одаренных вы продвинетесь в глубь долины. – На сей раз в голосе вожака прозвучала досада, он искренне желал успеха экспедиции. – Знаете, как стая именует Клыки?
Йенхо покачал головой.
– Еще бы, это наши, сугубо внутренние, традиции и легенды. – Вожак выхлебал содержимое кружки и покосился на холодильник. – Черные Клыки, как полагают стайные, – это логово великого гролла. Кто же любит, когда к нему в логово лезут чужаки? За двадцать километров от эпицентра зоны искажений рельефа уже ощущается жесткий негативный эмофон. Ближе десяти никто не пробирался… Как любил повторять мой учитель Юнтар: «Глупо лезть без причины и без хорошего плана отступления в пасть, ощеренную такими клыками». Берегитесь, ан-моэ, и не рискуйте излишне. Я дам вам лучшее, что есть у стаи помимо снавей, я дам вам Горров. И строго прикажу им вызывать по первому сбою плана или негативному прогнозу общего сознания – диспетчера, меня, да всех кого угодно, вплоть до Тайи, координирующей работу снавей Хьёртта.
– Это весьма любезно с вашей стороны.
– Полагаю, да. Сегодня отдыхайте. Я распоряжусь, чтобы вам доставили свежие цветы. Три напольных горшка на комнату, минимум. При вашем цвете кожи и типе конституции – так и четыре… – Вожак прищурился, изучая внешность ан-моэ с выражением неприятной сосредоточенности: – Алый хвощ, буропестрая лапчатка Витто и…
– Это невыносимо, все норовят их внести и установить, словно меня хоронят! – взвился Йенхо, дослушав до имени ненавистного ан-моэ Витто, предателя расы айри, обосновавшегося на Хьёртте, стайного и дичающего год от года все сильнее.
– Цветы и кордин, – безмятежно пробасил вожак. – То и другое как раз сокращает вероятность ваших похорон на моей планете. Кислород, ароматерапия, стимуляция работы легких и сердца, вот о чем я забочусь. Клубники не выделю, вы ее не любите, знаю. Пришлю томаты. Томаты хороши для насыщения тканей кислородом, еще они будят клеточную память о здоровом состоянии и тем поддерживают… впрочем, в гроллье лекарство вы не верите. Позвольте удалиться.
Не дожидаясь запрошенного позволения, вожак поднялся во весь рост и покинул комнату. А Йенхо остался, удивляясь двойственности своих эмоций. Он переиграл Даура, вынудив поверить в фальшивую причину экспедиции. И он оказался полностью во власти упрямого грубияна – вожака, не желающего принимать условия и ценить тонкие договоренности… В итоге не ощущает сладости победы, лишь гнев. С ним разговаривали как с просителем – и он просил! С ним, ан-моэ, общались без малейшего почтения. «Моя планета», – сказал дикарь с глазами цвета лимонного льда. Прозрачно намекнул на то, что у ан-моэ нет планеты. Нет ничего адекватного по ценности или статусу, и он, Йенхо, ничтожество! Хуже: вожак едва ли не угрожал, как иначе оценить прямое признание наличия подозрений? Это ведь обвинение. В чем? В покушении на жизнь семьи Трой? В готовящемся расколе? В очернении расы волвеков в глазах жителей Релата? Если не угроза, то как минимум намек на осведомленность… Поди разберись! Щит сознания вожака исключительно хорош, по сути – идеален. Лицом и голосом этот зверь владеет безупречно. Еще бы: ученик Риана, разрушившего немало планов своих же родичей, умудрившегося пережить ох как много врагов – и не утратить влияния. Тайного, тихого, малозаметного для большинства простых жителей обоих миров – и могучего. Однако же пока и он в проигрыше, и он не смог выявить намерений своего нынешнего противника. Йенхо усмехнулся. Статус успешного врага столь опасных игроков вернул самоуважение, а с ним уверенность, осознание собственной мудрости, даже величия. Холодный ум аналитика и статус ан-моэ – это ключ к власти. Важно лишь не спешить и не делать ошибок. Ни единой мелочи не упускать!
И тогда сбудется задуманное. «Иннар» уйдет в первый рейс без волвеков, Дауру придется понять, что такое настоящая дикость. Релат охватит паника. Все хитрые интриги Риана обратятся в прах вместе с миром людишек. Хьёртт познает изоляцию, к которой он не готов. И не сумеет подготовиться к ней за три с небольшим десятка лет, оставшиеся до намеченного ан-моэ раскола…
Мог ли тогда Йенхо предположить, что двадцать три года спустя он сам окажется в изоляции и будет, по сути, просить помощи у врага более опасного и непримиримого, нежели ан-моэ Витто или даже Даур Трой – у Риана… Конечно нет.
Проследив через окно, как удаляется от дома вожак, и убедившись, что поблизости нет наблюдателей, ан-моэ позволил себе выбраться за порог. Йенхо прежде не бывал в таком куполе, малом, обычно не принимающем гостей и туристов. Оттого и прорвался со скандалом, много раз упомянув статус высшего и право немедленной встречи с вожаком. Здесь, справедливо полагал айри, можно присмотреться к жизни стаи в ее естественной среде обитания. Такой опыт по крайней мере интересен. Не исключено, что он даст ответ на один из самых сложных вопросов взаимоотношений Релата и Хьёртта: по какому принципу волвеки отбирают тех, кому разрешают переселение в свой мир? Ведь на Хьёртт рвутся чуть ли не с боем, вопреки усилиям немалого числа высокопоставленных айри и людей, стремящихся создать образ стаи, как сборища желтоглазых нелюдей, дикарей, мутантов… И все равно на каждое объявленное вожаком Дауром свободное место в куполах его планеты претендуют не менее десяти тысяч соискателей. Подумать страшно! О столь жестокой конкуренции давно не мечтает Академия, придирчиво выбирающая учеников из двух миров… Десять тысяч! А ведь предлагается обычно даже не переселение, лишь временная работа.
