Андрей Круз - От чужих берегов
А Дрика совсем с ума сошла, с цепи сорвалась, губы сжаты, лицо злое, убьет любого, кто на пути окажется. Впервые дошло по-настоящему, что ее ожидало? Женское взыграло? Это хорошо – в иных обстоятельствах оно сильней мужского, главное, на правильные кнопки нажать, как Преподобный сделал. Задень женщину, пусть даже такую еще незрелую, как эта голландка, за то, за что задевать нельзя,– и ты покойник.
Маркус все это чувствовал, старался быть тихим и незаметным. В кабине сумки, в сумках ящики. Прямо на полу автоматы, завернутые в брезент. Ты гля, компенсация за оставленный и брошенный «обменный фонд».
Вперед, на пилотское место, слева… так, ключ куда… тут вообще тумблер перекидной, никакого ключа не надо.
– Маркус, а ключ от чего? – рявкнул я.
– От багажного отсека,– ответил он.
– Спасибо.
Можно было и не пылить, и не орать на него – и так полетим. Да и отсек можно через салон разгрузить без проблем. Да откуда я знал? Впрочем, хрен с ним. Так, где здесь что? В основном все как в «сессне» или другом легком самолете, революционной компоновкой никто не увлекался. Так, не до проверок, на авось… Запускаем сразу, плевать на все… И рулим, рулим отсюда.
Твою мать! Бак неполный. Точно, они ведь недалеко, зато с грузом, вон сколько в кабине навалено, что в багажник не влезло. Это мы с максимальным полезным весом, а не с максимальной заправкой… Это мы докуда дотянем, а?
Ладно, лишь бы быстрей отсюда… Куда рулить? Взлетать от охраны или на охрану? Если «на», то мы уже на скорости будем… а толку? Огонь откроют навстречу. А если «от» охраны, то у нас заложник… Но я его увозить не хочу – нечестно.
Полоса длинная же, двойная! С «полусередины» начнем, там и высадить сможем, и взлетим пораньше… если вес позволит. Сколько здесь веса-то?
– Маркус, сколько разбег?
– Три четверти мили примерно, с таким грузом,– буркнул он.
– А пролетит сколько? Если экономно?
– Миль шестьсот, морских. Вам хватит.
Сам смотрит на Дрику, на автомат у нее в руках, ствол которого направлен ему в живот. Смотри, смотри, это хорошо, что ты смотришь. Ладно, вперед, порулили, а то доразмышляемся здесь.
Блин, помедленней бы надо, помедленней, так и дорулиться можно… Последние проверки на ходу. Поворот, еще поворот, полосы и номер под дутиками, дальше… чуть дальше. Вон люди стоят. Вон Сэйра, руки на груди сложены, боится за благоверного… а не надо, мы ему ничего и не сделаем… сейчас еще метров сто… вот так…
– Маркус, спасибо за все. А теперь вали отсюда, бегом!
Второй раз напоминать не пришлось: дверь настежь, прыжок в проем. Дрика рванула ее за ручку обратно, я облегченно выдохнул и передвинул газ на полный. Взвыли дружно два «Теледайн Континентела», по триста сил каждый, машина быстрее и быстрее покатилась по полосе.
– Дрика, пристегнись!
Черт его знает, как все сейчас… Никогда на таком не летал, я вообще всего на двух летал, одномоторных… Быстрее, быстрее… Колесо, блин… ну отрывайся, мать твою… Нагрузили всякого…
Промелькнул терминал слева, проскочили ангары. Какая-то машина с людьми несется с нами параллельным курсом, опять «хамви» с «добровольцами», но уже отстает… Мы быстрее. Кажется, стреляют с нее, но далековато, и их трясет наверняка, так просто не прицелишься…
Есть отрыв! Есть! Летим, дрить твою двадцать! Летим, мля, через полено! Тяжеловато, я даже сам, спинным мозгом, это чувствую, но летим. Вон охрана, впереди, целый блок, но не стреляют пока… еще далеко… ну быстрее же, быстрее!
Соблазн завалить самолет, повести в сторону, подальше от ожидающих вооруженных людей, но скорость мала.
А у них там пулемет. Вот так. Чудо, что за штуковина, особенно если летишь ей навстречу. Почему не поехали на «хамви»? Правильно, потому что я дебил. Решил лететь, забыв, что рожденный ползать летать не должен. Перепутал все, понимаешь, вознесся. «Высоко вознес рог свой»,– как сказал бы старый похотливый проповедник, из-за которого все началось.
Выше и выше… чуть-чуть начинаю забирать левее, пока только педалями, медленно, но лишь бы подальше от этого пулемета.
Охрана не стреляла. Нет, она стреляла, но не в нас, а куда-то в сторону, просто изображая активность. «Над головами», так сказать. Даже отсюда, с нескольких сот метров, было понятно, что это не в нас. Единственное, что я смог сказать по этому поводу:
– Спасибо, Мак-Кинли. Век не забуду. Глядишь, и встретимся когда-то: земля-то круглая.
17 апреля, среда, день. Ла-Порт, округ Харрис, Техас, США
Самолет взлетел и продолжал плавно набирать высоту, уже спокойно, без суеты и дерготни.
– Дрика, перебирайся вперед, центровку нарушаешь,– сказал я девушке.– Только поосторожней – не задевай тут ничего, и разгрузку сними.
Я бы между спинками кресел не протиснулся, но я – это я, а она – это она, такая в замочную скважину пролезет. И действительно пролезла, непонятно как изогнувшись, я даже удивился, что кто-то так умеет. Ей бы «форточником» быть, вот ей-богу.
– Ты как? – спросил я.
Выглядела она встрепанной и возбужденной, но на удивление нормальной, вроде как никого и не убивала только что. Хотя адреналина пока и во мне полно, на нем Дрика и держится. Вот как начнет он помаленьку выходить, так и посмотрим на результат.
– Я? Я нормально,– ответила она и сильно потерла руками в перчатках лицо.
Ее тонкая кожа сразу покраснела под шершавым кевларовым покрытием. Точно, пока она еще «в боевом бешенстве», не показатель. Правда, важно другое – она стала в это состояние входить, а это делает ее бойцом. И теперь я уже никому не рекомендую смотреть на ее субтильность и полудетское лицо – можно очень сильно просчитаться.
– Скажи мне,– заговорила она,– это нормально, что мы вот так начали по ним стрелять? Они ведь совсем не ожидали.
– А что, надо было дать им сперва понять, что мы будем стрелять? – вместо ответа спросил я.
– Нет, но… Они же ничего не делали плохого вроде бы…
– Верно,– кивнул я,– пока не делали. А как ты думаешь, они собирались делать плохое или нет?
– Да, но…
– Что? А если бы они уже начали делать нам плохо – мы бы отбились?
– А если бы не начали? – парировала она.
– А ты сама в это веришь?
Дрика задумалась. Глубоко, минут на пять, я даже подумал, что она уже не ответит, хотя бы из принципа. Но она ответила:
– Нет, не верю.
– Значит, мы все сделали правильно – это был наш единственный шанс. Остается надеяться, что никто не прилетит следом в Ла-Порт: мы сдуру назвали место точно, где нас искать. И в навигаторе «сессны» координаты остались, я же не стирал ничего.
– И что делать? – заметно всполошилась она.
– Быстро оттуда сваливать. Очень быстро, не теряя ни минуты.
– А получится?
– Должно получиться. Кстати, что там в салоне лежит, успела глянуть?
– Нет, даже не сообразила.
Центровка центровкой, но любопытство тоже вызывает беспокойство.
– Посмотреть? – сразу предложила она.
– Если нетрудно.
– Нетрудно.
Везет. А я бы застрял. А она вот раз – и уже в пассажирском салоне. Шуршание разворачиваемого брезента, шорох синтетической ткани, вжикание «молний». Затем ее голос:
– Здесь автоматы, десять штук. Пять длинных и пять совсем коротких.
– Это каких? – оживился я, нажал кнопку автопилота и сам взгромоздился коленями на сиденье, обернувшись назад.
Она показала на разложенное по полу оружие. Точно, пяток М-16А2 и еще пять коротких «коммандо». Все с виду новое, но модели устаревшие, с несъемной рукояткой, явно со складов резерва. Были запасные магазины, целая сумка, были и патроны. Интересно, что там в багажнике? Большие сумки в отсеке, отгороженном от салона сеткой из широких синтетических лент, способных выдержать любую нагрузку.
Дрика вскарабкалась на заднее сиденье, покопошилась, сопя и, кажется, время от времени ругаясь по-фламандски, затем сказала:
– Патроны, во всех сумках, в таких же пластиковых упаковках, как у нас.
– Неплохо…– сказал я и одновременно с этим почувствовал, как жаба захлестнула щупальцами горло. Тут весь самолет таким добром нагружен, на полную нагрузку, это очень много. На это мы точно могли бы где-то выменять… чем черт не шутит, солярку и рейс до заброшенной марины, например. Маркус все же поколебал мою железобетонную уверенность в том, что нам надо лететь. Десять автоматов, куча патронов. Капитал. Настоящий капитал, пусть и не в Уичите, штат Канзас.
И какой из этого вывод? Да понятно какой, хоть стыдно вслух говорить. Надо ехать на машине. Полетали – и хватит, теперь снова в «Шеви» – и на дорогу, благо горючка у нас пока есть. А закончится – добудем. И поедем к северу – искать что-то подходящее и плавающее. Просто потому, что мы теперь богачи. Сколько там тысяч патронов? Здесь же почти полтонны загрузки, я даже посчитать боюсь. Или там не только патроны?
– А еще что-то есть?
– Есть, но не могу посмотреть,– сказала Дрика.– Какие-то еще коробки в сумках.
