Уильям Дитц - Проклятый Легион
Второй модуль функционировал как нервный центр обороны: закодированные радиопередачи связывали его с сенсорными станциями по всей планете. Посередине модуля шел единственный проход. По обеим его сторонам располагалось компьютерное оборудование, за которым сидели одетые в камуфляжную форму специалисты. Они собирали данные, пропускали их через хитроумные компьютерные программы и пересылали готовые сводки в первый модуль, где Сент—Джеймс и его штаб разрабатывали стратегию.
Тактические задачи возлагались на третий модуль. Информацию там получали с сенсорных станций, а решали эти задачи с помощью искусственного разума, известного как Боб. Боб отражал атакующие ракеты, штурмовики и энергетическое оружие, которые могли достать до поверхности планеты из космоса. Так как Легион не имел собственных военно–воздушных и космических сил. роль Боба была особенно важной, и большинство его вычислительных способностей были брошены на противовоздушную оборону.
Наташа знала, что второй ПКП, точно такой же, как первый, но под командованием заместителя Сент—Джеймса полковника Эд, тоже оставил форт и находится где–то в пустыне, сохраняя полное радиомолчание, но готовый принять дела, если первый будет уничтожен.
Это были новые факты, новые реалии, совершенно не похожие на то, с чем Наташа имела дело раньше, такие же странные, как накрахмаленная камуфляжная форма, которую она носила.
— Кофейку не хотите?
Вопрос пришел от женщины–легионера. У нее были большие выразительные глаза, кремово–коричневая кожа и сверкающие белые зубы. Модуль покачнулся, но ее рука осталась твердой, как скала. Чашка имела крышку, чтобы содержимое не расплескалось. Из маленькой прорези поднималась струйка пара.
Наташа взяла чашку.
— Да, спасибо.
Легионер кивнула и прислонилась к шкафчику с оборудованием. В руках она держала собственную кружку.
Наташа глотнула обжигающую жидкость и сжала чашку в ладонях. Модуль снова покачнулся, и несколько капель кофе сбежали из–под крышки.
Старшина сочувственно улыбнулась.
— Не волнуйтесь, мадам. Скоро местность станет ровнее и останется такой до самых предгорий.
Наташа сделала еще глоточек.
— А что там? Легионер улыбнулась.
— А там мы заползем в один из множества заранее пробуренных туннелей, подсоединим ПКП к заранее проложенным кабелям и захлопнем заднюю дверь.
— Захлопнем заднюю дверь? Что это значит?
— Очень просто, — весело ответила женщина. — Мы взорвем склон горы и запечатаем себя несколькими сотнями тонн камня.
Хотя Наташа не имела военной подготовки, она без труда поняла логику Сент—Джеймса. Даже если враг знает о передвижных командных пунктах и заранее пробуренных туннелях, он не догадается, которую из дыр–укрытий использовал Легион. А заваленный тоннами камня командный штаб выдержит что угодно, кроме прямого попадания ядерной бомбы. Мало того, особо защищенные кабельные линии и радиоаппаратура обеспечат им связь. Но Наташа подумала об одной возможной проблеме.
— А как мы выберемся оттуда? Легионер пожала плечами.
— Саперы нас откопают, а если нет, мы бросим командный пункт и выйдем через уже проложенные спасательные туннели.
Кто–то позвал ее. Женщина кивнула Наташе и направилась к креслу. Микрофон словно сам собой повернулся к ее рту. Радист, сидящий справа от женщины, сказал что–то, и та засмеялась в ответ.
Наташа позавидовала их товарищеским отношениям и почему–то вспомнила о Леониде. Чувство вины прокатилось в ее душе. Сколько ее муж мертв? Недели? Месяцы? Она попробовала подсчитать, но быстро сдалась. Что–то около месяца, наверное. Не много, а она уже предала его, если не физически, то в мыслях, ибо собиралась продолжать отношения с Сент—Джеймсом, куда бы они ни привели.
Серджи знал о ее чувствах и одобрил их. Наташа была уверена в этом. А раз ее бывший свекор одобрил, беспокоиться не о чем, не так ли? Да и какое это имеет значение, когда кругом смерть?
Модуль покачнулся, пол ушел вниз, и Наташа повисла на поручне. Будь что будет.
Грузовик рывком остановился. Горный обвал загородил дорогу колонне. Очень кстати. Були поблагодарил водителя и спрыгнул на землю. Он не знал, что подумал молодой легионер о его внезапном уходе, и не хотел знать. Капралы не должны задавать подобные вопросы, а старшие сержанты не должны отвечать на них. Жаль, его звание мало что будет значить в пустыне.
Три альгеронских дня и две ночи прошли после их отъезда из форта Камерон. Солнце садилось, воздух после духоты кабины казался особенно чистым, и гравий хрустел под ногами.
Машины выстроились бампер к бамперу больше чем на милю — сидящие утки для низко летящего самолета. Офицеры и сержанты ругались, обжигая эфир бранью, пытались силой воли расчистить затор. Поздно спохватились. Задние машины начали пятиться, но к тому времени, как они отойдут достаточно далеко, чтобы от этого был толк, препятствие уже устранят.
Киборгов отправили прикрывать фланги, и электронные глаза с молитвами зашарили по небу. Разведка утверждала, что флотские еще не опустились на орбиту, но ей не слишком–то доверяли.
Зарычали двигатели. Тяжелая боевая техника подтянулась на расчистку завала. Пользуясь остановкой, сотни бойцов вышли из машин. Одни потянулись и сели у дороги, похваляясь друг перед другом своей сексуальной удалью, а остальные разбрелись по окружающим ущельям в поисках уединения. Були присоединился к ним.
Оружие было обычным делом для таких экскурсий, но рюкзаки были исключением. Були наткнулся на пару–тройку недоуменных взглядов. Впрочем, если старшему сержанту приспичило таскать повсюду лишние полсотни фунтов, кто они такие, чтобы возражать?
Незаметно свернуть в боковое ущелье, проверить, не идет ли кто за ним, и исчезнуть в сгущающейся темноте было проще простого. После этого Були оставалось лишь найти расщелину, сесть и ждать, когда Легион уйдет. Ждать пришлось почти час, но наконец крики, треск радиопереговоров и рычание двигателей смолкли.
Боец II, высматривающий бандитов и отставших, захрустел гравием, проходя по высохшему руслу реки, но не счел нужным осмотреть расщелину Були. Шаги замолкли, и опустилась тишина. Полная и абсолютная тишина. Були поежился. Никогда в жизни он не чувствовал такого полного одиночества.
Гряда оказалась идеальным пунктом наблюдения. Вождь наа подполз к краю и поднес к глазам бинокль.
Темнело, но добытая у Легиона оптика отлично собирала и усиливала еще остающийся свет.
Дальнепуть Твердый смотрел, как экскаваторы выскребли мелкие и широкие траншеи, и кводы уселись в них, будто гнездящиеся на земле бреллы. «Рулу», или нападение из–под земли, была одной из любимых тактик племени наа, и вождь одобрительно хмыкнул. Сидящие в траншеях и засыпанные сверху рыхлой землей киборги образовали почти неприступную группу взаимно поддерживающих огневых баз.
Нет, поправился Твердый, не неприступную, так как Легион никогда не применял такую тактику против наа. Да и не нуждался в ней, потому что никакое племя или соединение племен не могло сопротивляться такой массированной атаке.
Самое интересное, что подобное происходило не только здесь, а в целом ряде мест. Ни одно из них не имело никакого особого отношения к его народу, но все часто посещались людьми в прошлом. Места, где были выкопаны ямы и зарыты таинственные ящики, и куда люди наведывались пару раз в году.
Как–то Твердый приказал выкопать один такой ящик в надежде найти тайный склад оружия, но потерял трех своих лучших воинов. Ящик оказался заминирован.
Так что же происходит? И кого люди боятся? Кто бы это ни был, он должен быть таким же сильным, как они, или сильнее, чтобы оправдать такую крайнюю предосторожность. А любой, такой же сильный, — это угроза и для наа, так как их могут убить при перекрестном огне.
Самыми вероятными казались инопланетяне, называющие себя «хадатанами», но кто знает наверняка? У такой расы, как люди, вероятно, много врагов. Должно быть много врагов, иначе зачем им столько воинов?
В первый раз, и к своему большому удивлению, Твердый пожалел, что Були не остался. Пусть он немного странный и плохо влиял на Сладость Ветра, но этот человек — опытный воин. Бой с Убивающим Наверняка доказал это. Були знал бы, что означает эта активность, и мог бы дать совет. Но легионер ушел, ничего не поделаешь.
Твердый отполз назад, почувствовал, как гравий заскользил под грудью, и встал. Камни усеивали плато, и нужно было прыгать с одного на другой. Каждый второй час все они нагревались солнцем. Теплочувствительные ганглии в подошвах ног помогали вождю отличать самые большие и, как правило, самые устойчивые камни.
Дут Твердого почуял его запах и радостно фыркнул. Вождь фыркнул в ответ, прыгнул в седло и погнал животное вперед. Трое его самых верных воинов поехали за ним.
