Артём Мичурин - Умри стоя! (Доблесть и честь)
— Колосса?
— Присоединяйся к нам. Присоединяйся ко мне. Ты — Палач, осознавший реальную картину мира — станешь символом, знаменем сопротивления. Пойми, это не предательство. Ты служишь не командирам. Ты служишь народу. И народ нуждается в тебе… И во мне. Я ответственен за них. Они мне поверили, пошли за мной. Если я попаду в руки мясников Цеппелина… тогда останется только одно — найти способ покончить с собой. Я многое знаю, слишком многое, чтобы мои люди оставались в безопасности после того, как надо мной поработают.
— Чёрт! — Глеб ударил по тормозам.
— Прими верное решение. Ты сможешь.
— И что… что я должен сделать? Отпустить вас на все четыре стороны? Вернуться один, с пустыми руками?
— Ты не должен возвращаться. Разворачивай машину. Эвакуационный борт улетит без тебя. Вас всех сочтут погибшими и поставят крест на этой операции.
— Нет. Я не могу.
— Не просто можешь, ты обязан это сделать, если всё ещё верен присяге. Иначе, даже при условии что тебя не казнят, всё повторится. Будет новая «Аляска», новые «перебежчики». И что тогда?
— Я не могу, — повторил Глеб, заводя заглохший двигатель.
Снегоход подкатил к точке эвакуации. Ждущая под парами «Аврора» запустила винты.
— Оставайтесь здесь, — произнёс Глеб после недолгой паузы. — Пригнитесь и ждите, пока мы не улетим.
— Сынок, ты совершаешь ошибку, возвращаясь, — покачал головой Уваров.
— Возможно, — он вышел из машины и направился к вертолёту.
— Где остальные? — прокричал борттехник сквозь гул винтов.
— Все погибли.
— Где объект?
— Не обнаружен. Взлетаем.
Эпилог
В комнате четыре на четыре метра с голыми бетонными стенами, щурясь от яркого направленного в глаза света, сидел прикованный к стулу человек. За столом перед ним сидел офицер контрразведки. На лацканах его коричневого мундира поблёскивали серебряные дирижабли.
— Итак, на чём мы остановились? — ловким движением выбил офицер сигарету из пачки.
— Меня зовут Глеб Глен, — произнёс человек, сглотнув набежавшую из раскроенной десны кровь. — Я Палач третьего ранга в составе оперативно-тактической группы «Скорый Суд», приданной Экспедиционному механизированному корпусу номер 21 «Великая Россия». Был десантирован вместе с подразделением в полутора километрах от предполагаемой зоны работ пятнадцатого января две тысячи сто шестьдесят первого года. В ходе марш-броска подразделение подверглось массированному перекрёстному огню со стороны противника и было уничтожено. Я выжил.
— Почему вы не выполнили приказ?
— Меня зовут Глеб Глен. Я Палач третьего ранга в составе оперативно-тактической группы «Скорый Суд», приданной…
Офицер со вздохом поднялся, взял с пола ведро и окатил человека водой, после чего сел и закурил.
— Знаете, Глен, вы меня утомили. Ещё восемь часов назад. Когда вы уже начнёте говорить правду?
— Я сказал всё, что знаю.
— Нда… — офицер встал и, смоля сигарету, зашёл человеку за спину. — Всё было бы гораздо проще, не удали кто-то запись с видеофиксатора вашей брони. Однако… Должен признать, вы крепкий. Удивительно крепкий. Мы под брови накачали вас пентоталом натрия, применяли ток, асфиксию, неподвижность, опустились даже до средневековых приёмов с иглами, прижиганием и банальными побоями. Но вы продолжаете врать. В первый день я был заинтригован. Позавчера я воспринимал ваше упорство как вызов себе, своим профессиональным навыкам. Вчера вы начали бесить меня. Но сегодня… Сегодня, признаюсь, мне уже всё равно, — офицер обошёл человека и, склонившись, схватил его за прикованные к подлокотникам руки. — Я устал от вас, Глен. Хотите курить? — неожиданно спросил он, сделав шаг назад.
— Не курю.
— Чёрт. У вас есть хоть какие-то слабости?
— Так точно.
— Да? — заинтересовался офицер. — Не может быть. И какие же?
— Я слишком верен присяге.
— Ха, — вздрогнул офицер. — Ха-ха-ха! — затрясся он в приступе истерического хохота, пока тот не прервался сухим кашлем. Офицер, стуча кулаком себе в грудь, подошёл к столу и нажал кнопку вызова охраны. — Уведите.
— За неисполнение приказа, преступную трусость и срыв операции особой важности, — зачитывал полковник приговор военного трибунала, — сержант Глеб Глен лишается всех наград, званий и приговаривается к переводу в штрафной батальон Дирлевангер для отбытия наказания, пока не искупит свой проступок кровью. К переводу приступить немедленно.
Продолжение следует
