Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

Он пришел в себя, только когда ему прямо к носу поднесли отрытую ампулу с нашатырным спиртом. Резкий вонючий запах вырвал его из забытья.

— Ну, миленький, давай просыпайся. Вот и славненько.

Перед Валеркой склонилась медицинская сестра с добрым лицом. Голос у нее был приятным, как музыка. Валерка попытался ей сказать в ответ, что он не засыпал и вообще с ним все в порядке. Но тут его тело прострелила сильная боль, он заорал.

— Молоток, парень! Орет — значит, выкарабкается, — послышался мужской голос. — Крепись, боец, теперь мы тебя точно вытащим и на ноги поставим, хочешь ты этого или нет.

Валерка попытался опять что-то сказать, но только противно пискнул. Его предательски подвели голосовые связки.

— Ирочка, не давайте ему провалиться. Держите его как хотите. Где ледокаин? А трисоль где? Куда вы толстого тащите? Вы чего, дармоеды, еще одного покойничка хотите? Противошоковое дайте. Девочка моя, кто тебя так шить учил? У красавицы этой рубец как Уральские горы будет, если заживет. Так в вашей анатомичке трупы зашивают. Того со сломанным позвоночником к ликвидации готовьте, у него уже агония началась. Прозяпали, дурачье. Виктор Васильевич, долбаните вашей симпатичной дуре промеж ушей. Она сейчас преждевременные роды у брюнетки вызовет…

Потом Валерка вновь поплыл. Его вернул в реальность острый приступ боли.

— Прости, малыш. Нельзя тебе спать. Держись, ведь ты же мужичок.

— Я завел его, завел. Сердце бьется, давление растет! — послышался радостный молодой голос. — А вы говорите — возраст большой. Хоть и старый, а за жизнь смотрите как цепляется.

Голоса и шум вокруг Валерки слились в полнейшую какофонию. Валерка старался не разбирать слов. Так было спокойнее. Слышались и выстрелы, и грохот, и топот бегущих ног, и стоны, и громкие человеческие крики, а потом опять голоса, крики и стоны.

Валерка стал приходить в себя, когда его вынесли из операционной в палату. Носилки плавно покачивались, и от этого кружилась голова. Его уложили на кровать в комнате с большими окнами. Вокруг на кроватях, столах и большом кожаном диване лежали дети. Между ними ходили две женщины, а на подоконнике сидел долговязый парень с пистолетом в руках. Рядом с ним лежал автомат. Впрочем, женщины тоже были с оружием. Как только Валерку принесли, одна из женщин взяла лежащий у него в изголовье листок бумаги, быстро пробежала его глазами и сказала своей напарнице:

— Жанночка. Мальчику физраствор с аскорбинкой и глюкозой поставьте.

На край Валеркиной кровати присела миловидная молодая женщина.

— Так, значит, зайчик тебя зовут.

Валерка попытался возразить ей, что он уже не маленький и зайчиком никак быть не может и не хочет. Но вместо слов у него из горла вырвались только сиплые хрипы.

— Ты не говори. Только кивай или качай головой, если нет. Договорились?

Валерка кивнул.

— Ты, наверное, сильно и много кричал?

Валерка кивнул. Вообще-то он хотел добавить, что он не плакса и кричал в тот момент, когда сражался с чудовищами, но благоразумно решил отложить объяснения на потом.

— Бедняжка.

Валерка нахмурился. Ему не понравилось, что его жалеют. Еще дура эта сюсюкаться с ним будет.

— Да не ерепенься ты. Тут сейчас у большей части все одно и то же. Говорить ты не можешь, поэтому тебя назвали как пришлось. У нас тут Кинотеатр есть и Зонтик, и еще девочка Зоопарк. Их так назвали по месту, где их нашли, или по иным обстоятельствам. Ты хоть говорить пытаешься, а они вообще как в другой мир провалились. Знаешь, как страшно на них смотреть? Вот что! Я тебе сейчас гоголь-моголь сделаю. Мама готовила такой?

Валера отрицательно помотал головой.

— Вот и попробуешь. Горло побереги. Утром уже говорить сможешь. А теперь потерпи маленько.

Миловидная женщина по имени Жанна встала с постели и начала пристраивать капельницу на штангу у изголовья Валеркиной кровати.

Шум внутри БТР заглушал все окружающие звуки. Старик опять ехал к замертвяченной Москве. Инцидент с шерстяными оставил в его душе неприятный след. Вокруг люди сотнями тысяч гибнут, а тут из-за каких-то побрякушек троих человек у него на глазах убили. Нельзя так. Он с содроганием вспоминал крики наглого в кабинете у Иваницкого. Во что люди стали превращаться? Что их ждет? Все друг другу врагами станут? Опять племя на племя с дубинами ходить начнем? Старик вспомнил книжку про первобытного мальчика, которую он читал своему маленькому сыну перед сном много лет назад. Та история ему не понравилась своей жестокостью. Невеселые мысли всю дорогу роились в стариковской голове. Уснуть у него так и не получилось.

В эвакуационный пункт приехали примерно часа через два. Всю их компанию высадили перед зданием из белого кирпича. Свет прожекторов слепил после темного нутра десантного отделения бронетранспортера. Особо осматриваться не дали, а вместо этого завели в небольшую кирпичную пристройку. Больше всего она напоминала гардеробную в их заводской столовой, только без вешалок, а стойка с окном и решетка из высечки были практически такими же.

Старик сразу пристроился на маленьком полуразвалившемся диванчике, стоящем в дальнем углу за стойкой. Через помещение постоянно ходили люди с оружием и без, военные, гражданские, люди в белых халатах и еще много кто. За бородатым парнем Данилой пришли минут через пятнадцать. Он опять улыбнулся всем и со словами «Я быстро» ушел вслед за военными. Блидевский расположился в глубоком кресле и сразу задремал.

Еще через полчаса к ним присоединились военные из центра, которые ехали вместе с ними в эвакопункт. Это были лейтенант и два прапорщика. Буквально через пять минут после их прихода появился Бочкин.

Усатый мужик сразу подошел к молодому лейтенанту и пробасил:

— Товарищ лейтенант, нас только к утру загрузят. Сейчас, оказывается, они оружие готовят для гражданских. Утром его будут на заправках раздавать. Только после отправки и до нас очередь дойдет. Я КамАЗ рядом с вашим бэтэром поставил.

Бочкин примостился на колченогий стул. Похоже, что за перегородкой складировали старую мебель.

— Я же говорил, что утром нужно ехать. Сейчас нам беженцев полный кузов нагрузят и отправят обратно без оружия, — вновь забубнил усатый.

— Не нагрузят. Утром за беженцами автобус придет, — ответил лейтенант. — Будем ждать. Нечего горючку жечь зазря.

— Товарищ лейтенант, может, вы подсобите, чтобы оружие побыстрее загрузили? — опять забасил Бочкин.

— Давай попозже. Сейчас начальство спит.

— Да не спят они, я сейчас Нечипоренко сам видел.

— Занят он, наверно. Подожди. К нам должны подойти.