Вернуть Боярство 18 - Максим Мамаев
Впрочем, волноваться ему было неочем — часть сил на нашу защиту я выделил заранее. Нас окружала, облегая кожу, Пелена Отторжения. Высшая магия, не просто защищающая от прямого урона, но и создающее пригодные для жизни условия — помимо чудовищного жара, попыток вцепиться в саму ауру и нащупывания самой души жертвы, атака врага выжигала начисто не просто кислород, но и вообще любые газы в области, пораженной этими чарами. Недурственно — видимо, шведский реинкарнатор не скупился на обучение своих слуг. Используемая врагом магия даже казалась мне немного знакомой, как будто… да быть не может такого…
Моя рука вытянулась вперед и на глазах обалдевших от происходящего врагов ухватила клок пламени. Несколько быстрых заклятий, я отсекаю огонь от основного тела вражеских чар, затем мощным всплеском силы отталкиваю остальную массу сине-серой массы от себя, оставшись в небольшом пузыре чистой силы — Фиолетовые Молнии заполонили пространство, образовав здоровенную шаровую молнию, в которой сейчас и находились я с богатырем. И лишь участок вокруг моей руки, был не затронут моей Молнией, иначе это просто уничтожило бы мою добычу.
Это пламя не просто показалось мне знакомым — я знал это заклинание! Знал, ибо не раз видел его в бою — шведская школа магии… Из Швеции моего прошлого мира! Пламень Тюра, в упрощенном и ослабленном варианте, Высшая Магия северян! Чары, способные доставить проблем даже Магу Заклятий первой, самой низшей ступени, ребятам вроде Соколовой и Каменева, чары, что были частью Личной Магии самого Карла Двенадцатого, которые тот оставил в наследие потомкам ещё до того, как сгинул в войне с тогда ещё Московским Царством! И которое позже не раз использовалось врагами — ведь на стороне Темной Звезды были несколько Великих из числа северян!
* * *
Странный, непохожий на других высших магов, которых видел или о которых хотя бы слышал простой русский богатырь из Рода средней руки, его спаситель уже продемонстрировал Федору столько чудес, что тот окончательно уверился — это действительно Аристарх Николаевич Николаев-Шуйский.
Молодой Герой Империи, самый юный в истории Маг Заклятий, чудовище в облике человека, доказавшее Империи — времена мифов и легенд вновь возвращаются в мир.
Времена, когда великие герои и не менее великие злодеи снова ходят по грешной земле, сея смерть и разрушения везде, куда ступает их нога. Монстры в человеческом обличии, о деяних которых затем веками судачат потомки…
Цезарь, Траян, Константин Византийский, Чингисхан, Мехмед Второй Великий, основатель нынешней французской династии Наполеон Первый, Иван Грозный, Петр Великий, Цинь Шихуанди и многие иные… Длинный ряд имен, навеки вписавших себя свои имена в историю — Федор любил этот предмет более прочих, и потому неплохо знал об этих выдающихся индивидах.
И в миг, когда рука Николаева-Шуйского столь играючи отщипнуло кусочек пламени, в котором богатырь ощущал столь чудовищную мощь и сложность, что у него перехватило дыхание, он уверился — человек, с которым судьба свела его в этот вечер, высечет наконечником копья своё имя на скрижали истории. Ибо хоть он и не был выходцем из Великого Рода, сверхталантливым одаренным или просто знающим чародеем, но когда их окружило сплошное поле фиолетового электричества он ощутил — эта магия находится за пределами привычных этому миру рамок.
Наверное, будь он где-то за пределами этого поля или не будь оно направлено в том числе и на его защиту, он бы ничего не понял. Но по воле своего хозяина фиолетовые разряды молний, наполненные чем-то, определения чему он подобрать не мог, защищали и его самого. Играючи, даже не заметив его попытку воспротивиться, разряды пронзили саму его сущность и душу, а странная сила, что смешивалась с этими молниями, прикоснулась к самой сути, к самой сущности русского богатыря.
В момент, когда пристально глядящий на сине-серый язык пламени на своей ладони Аристарх изумленно вскинул брови, неведомая сила словно бы задрожала, нет, скорее даже мелко завибрировала и вошла в резонанс с его душой. Словной опытный взломщик, вооруженный не только природной ловкостью и наработанной сноровкой, но и зачарованными отмычками, она играючи взломала все барьеры и преграды на пути к самой сути его души — и затем затопила её.
Нестерпимо зачесались исцеленные совсем недавно раны от водяных лезвий болотных чудовищ, но Федор не мог двинуть даже пальцем. Свободны оставались лишь глаза — и он вскинул взгляд, глядя на своего могущественного спутника в надежде привлечь его внимание к своей проблеме. Чтобы не происходило сейчас с волшебником, эти процессы были достаточно болезненны и он всерьез опасался свою жизнь. Нет, он не то, чтобы боялся смерти — отдать жизнь в славной схватке потомок многих поколений благородных предков, верой и правдой служивших Империи был бы непротив… Но как и любой разумный человек, по возможности хотел бы отложить сей славный момент на как можно более поздний срок. А уж помереть, выжив в бою под крепостью, оказавшись свидетелем битвы высших магов непосредственно из первых рядов (на что он, собственно, и надеялся, вызываясь отправиться с Николаевым-Шуйским) от того, что защищающая его от врага защитная магия союзника оказалась слишком могущественна и придавила её, как тяжелый, подкованный металлом солдатский сапог мелкого жука… Позор, да и только! Глупейшая и обиднейшая гибель — как ему после такого смотреть в глаза праотцам⁈ Уж лучше б он тогда на болоте погиб, право слово!
Однако увидев лицо молодого волшебника, что, если слухи не врали, был на добрый десяток лет младше его самого, он даже позабыл о собственных проблемах. Ибо лицо юного чародея исказила гримаса изумления и неверия, плавно переходящая в гнев и придавая ему какой-то иной, отличающийся от изначального облик.
Что-то древнее, невероятно, неизмеримо могущественное проглядывало сквозь черты молодого лица. Радужка глаз светилась изнутри, словно пара маленьких прожекторов — яростным, беспощадным ультрамариновым пламенем. Словно хищник, до того прикидывающийся мирным домашним зверьком вдруг явил свою истинную природу и оскалил наполненную громадными клыками пасть…
— Да воздвигнется по слову моему Темница Грозовых Облаков!
Голос, которым были произнесены эти слова, словно бы резонировал с самим окружающим миром, подчиняя его себе и вынуждая действовать согласно стальной, непреклонной воле волшебника. Могущественные, невероятно сложные чары пришли в движение — не одно и не два, а целый каскад сложных чар. Огромная туча сгустилась над разгромленной крепостью, заставляя даже тех, кто находился в самых отдаленных её уголках.
Федор ясно ощутил — вот сейчас всеобщее внимание было
