Орион Реликвий - А. Никл
Главное, понимать, что ты хочешь. Воду, воздух, огонь или Машку за ляжку, а дальше остается только скомандовать. Но даже в этой скромной победе были свои подводные камни. Мне же уже говорили, что такой магии давно никто не пользуется и ее, типа и не существовало никогда. А те, кто умеют телепортироваться, копироваться и заниматься прочей мистической чушью, просто маги с большим запасом внутренней маны.
Вот этот нюанс как «запас», был очень ключевым моментом. Мне как-то не хотелось вновь становиться безвольной куклой и подыхать. А значит, нужно найти способ, как разузнать о своем запасе.
На этой доброй ноте я вернулся в комнату, где Мефодий вновь впал в какой-то комический образ. Он стоял напротив окна, улавливая свое еле различимое отражение и разговаривал сам с собой, меняя при этом интонацию.
— Он спалит весь ваш сарай! — зло, проговорил Мефодий. — Его надо убить!
— Он наш сосед! — «спокойно» проговорил он же. — Так нельзя, он нам ничего не сделал.
— Еще не сделал! — он сделал акцент на этой фразе. — А если он за нами охотиться начнет?
Интересно. А что будет, если я встряну в разговор этого шизика? Ну, насколько изменится общение?
— Зачем мне на тебя охотится? — мой голос заставил Мефодия дернуться. — Вроде бы нет причин.
Вот тут я и убедился, что он самый обычный шизоид, а не одержимый, как утверждала Виктория.
Лицо было нормальным. Никакого сверхъестественного оскала или измененного цвета глаз. Он просто… просто был больным. На всю голову.
— Расскажешь нам, Бобров, — улыбнулся Мефодий. — Зачем ты ночью ходишь по парку? Пьешь чью-то кровь или пытаешься кого-то убить?
— Тренируюсь, — спокойно ответил я, стряхивая влагу с книги. — А теперь ты ответь мне, зачем где-то рылся три дня назад? Я пришел, а ты весь в земле. Что искал?
— Раскапывал бобриные хвосты, — злобно ответил тот. — Высшие силы сказали, что только хвостами бобров тебя можно убить.
Мда. Мрак. Человек дурак, причем в процентном соотношении десять — здравого смысла, девяносто — кукуха душевнобольного.
— И что ты собрался с этими хвостами делать? — поинтересовался я. — Под кровать мне их положить? Я что, сгореть должен?
Он ничего не ответил. Злоба ушла с лица и на место вернулся самый обычный Мефодий.
— Он не хочет больше с тобой разговаривать.
— Ну и слава богу, — кивнул я. — На учебу идешь, или так и будешь сам с собой разговаривать?
Мефодию, чтобы собраться с мыслями, пришлось потратить целых десять минут. И мне этого времени хватило, чтобы спокойно умыться помыться и припрятать «ересь» под кровать. Осталось только еще додумать, как мне эту книженцию в таком виде сдать обратно, в Тайную библиотеку.
И по итогу, я все равно ушел в академию один. Мефодий что-то долго копался в самом себе.
* * *
— Фух, он чуть не раскусил нас, — заговорил «злой» Мефодий. — Еще чуть-чуть, и пришлось бы разорвать его на маленькие кусочки!
— Не кипишуй, — спокойно сказал «нормальный». — Сам понимаешь, убийство студента в общежитии привлечет ненужное внимание. А я уже пообещал Адольфу Брониславовичу, что не буду высовывать нос и показывать зубы. Так что, выдохни. Бобров дурак.
— Бобров опасен, — «второе я» вновь просочилось наружу. Да с такой силой, что у Мефодия изменилась длина зубов. — Я чувствую угрозу для нас!
— Чувствовать ты можешь все, что тебе хочется, — парировал нормальный. — Но факт остается фактом, нам приказано спокойнее себя вести. Завтра уже настанет день, когда одержимые сделают свой шаг. Жаба уже готова, со слов академика, останется только дождаться испытаний, выделить сильнейшего среди учеников, чья кровь и душа сможет помочь Жабе перевоплотиться, а уже там… можно жрать всех, кого видишь.
— А убийц, убийц можно? — «злобному» не терпелось поквитаться за своих братьев. — Их первым делом?
— Скорее всего да. Так что, подожди. Боброва мы убьем потом.
Глава 24
Мефодий Победа сидел напротив академика Брониславовича, который монотонно что-то бормотал в волшебный шар. Он не смел нарушить целостность заклинания, поэтому терпеливо ждал. Хотя голод слишком сильно давил на мозг. А желанные сердца лежали в банке на полочке за спиной высокого старика.
И все же, спустя еще десять минут бормотаний академик закончил сове заклинание. Шар загорелся ярко-зеленым светом, а после, старик укутал его в свою собственную мантию.
— Почему не на занятиях? — это был первый вопрос. — И почему ты здесь?
— Голод, — проскулил Мефодий. — Сегодня утром Бобров решил пообщаться со мной, так сам того не понимая, вызвал демона у меня на разговор. Силы много потратил, чтобы не изменить облик.
— Ты со своим Бобровым, — старик встал, косо посмотрел на студента и потянулся к банке со свиными сердцами. — Уже мне все уши прожужжал. Отстань ты от парня, чего ты его донимаешь?
— Он не нравится нам, — спокойно ответил Мефодий. — От него пахнет опасностью, и это чувствует не только человек, в чьем теле я сижу.
Академик опять же, косо посмотрел на Победу и тяжело вдохнул. Даже он не привык к таким резким сменам интонации и разговорах с человеком, который говорит о себе в множественном числе.
Все так, Мефодий был самым странным красноглазым одержимым, которого он видел. Самым.
— Постарайся не тратить силы до завтрашнего испытания, — заговорил академик сразу, как Мефодий проглотил два сердца. — Тебе потребуются силы, чтобы сбить с жабы цепи.
— Так, делов-то, — отмахнулся студент. — Это и другие сделают.
— Я добавил еще, — ответил старик, — для вида. Чтобы никто не заподозрил неладное, что мы еле-еле титаном ее зацепили. А то уже были вопросы от карлика, который вечно лезет в чужие дела своим кривым носом.
— А он опять был на арене? — удивился студент. — Зачем? Там же Арвид охраняет монстра!
— Что-то в последнее время он просто лезет куда не нужно, — отмахнулся Адольф Брониславович. — Уже даже подходил ко мне и спрашивал, не замечал ли я ничего странного в лекаре нашем. А то тот больно много раз вчера академию покинул.
— Так, он же бывший
