Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила
Я никогда не бывал еще в святая святых космического корабля. Поэтому, несмотря на то, что сейчас не до любопытства, мне было интересно разглядывать приборное кольцо, троицу ложементов посередине, а главное огромный куполобразный экран, на котором господствовал полосатый гигант Джуп, с нервным тиком Большого Красного пятна, стремительно уползающего к краю исполинского полумесяца. Даже моих познаний в астронавтике было достаточно, чтобы сообразить – «Вестник» движется против вращения Юпитера.
– Почему посторонние в рубке? – спросил капитан.
– Это не посторонние, – ответил Харви, стаскивая со своего «скорчера» тряпицу. – Корабль захвачен, капитан! Встаньте и поднимите руки. Ты, Валера, – тоже.
– Что за чушь? – удивился Климов. – Здесь не место для дурацких розыгрышей! Немедленно покиньте рубку!
– Это не розыгрыш, капитан, – ответила Нэн. – Мы – диверсионная группа повстанческой армии гёзов – требуем передать нам управление кораблем! В противном случае, могут пострадать вверенные вам пассажиры!
– Вы – идиоты! – спокойно сказал Климов. – «Вестник» выходит на орбиту Юпитера.
– Руки, руки! – напомнил второй пилот.
Капитан, а за ним и штурман, вынуждены были подчиниться.
– И что вы намерены делать дальше? – спросил Климов.
– Изменить траекторию с таким расчетом, чтобы она пересекала орбиту Ганимеда…
– Но мы летим к Европе! – вмешался Серебров.
– Нет, – покачал головой Харрисон. – Теперь мы летим к Ганимеду! На его орбите вы и пассажиры перейдете на борт «Птерозавра» и отстыкуетесь. Дальнейшие эволюции «Вестника» вас не касаются.
– Вы намерены самостоятельно управлять кораблем? – спросил капитан.
– Да, – сказал Харви. – Я справлюсь, а согласовывать мои действия с Церебрумом, будет вот – он!…
Тычок стрелялкой в мою сторону.
– Капитан, я…
– Молчать! – проорал пилот.
Я заткнулся, но по взгляду капитана было ясно, что он понял мое положение.
– Что вы намерены сделать с нами? – поинтересовался Климов.
– Запереть в надежном месте.
– У меня есть предложение, – сказал капитан. – Мы с штурманом поможем вывести «Вестник» на орбиту Ганимеда, а дальше смотрите сами…
Харви ответил не сразу. У меня даже появилась надежда, что он согласиться и капитан придумает способ, обмануть новоявленных космических пиратов. Но все испортила Нэн, видимо, «унюхав запах моей надежды», хотя она и не ридер…
– Ни в коем случае, Харви! – сказала она. – Они нас обманут!
– Какой смысл мне вас обманывать? – хмыкнул Климов. – Чуть что, вы нас убьете. Если я правильно понял ваши намерения…
– Сделаем так, – рассудил пилот. – Капитана мы запрем. А штурман будет нам помогать. Без «примочек» изменить курс втихую будет невозможно. Верно, Валера?
– Я тебе не Валера, ирландская крыса, – буркнул штурман.
– Ха, а когда-то ты называл меня «ястребом»!
– Был ястребом, а стал крысой, – уточнил Серебров.
– Ладно, – проговорил Харви. – Мы еще посмотрим, кто из нас крыса?… Так, что, капитан, принимаете мое предложение?
– Я не согласен, капитан! – воскликнул штурман.
– Придется согласиться, Валера, – мягко сказал Климов. – Иначе эти гёзы, будь они неладны, погубят всех.
– Хорошо, – согласился Серебров. – Если ты просишь…
– Если уж вам приспичило меня запирать, – сказал Климов, – прошу отвести на борт «Птерозавра». Начну готовить его к посадке на Ганимед.
– Не возражаю, – сказал Харви.
– Я сама его отведу, – сказала Нэн. – От меня не убежит… Подайте же девушке руку, сударь! Мы должны выглядеть с вами, как воркующие голубки.
– Вы не в моем вкусе, мадемуазель, – ответил капитан. – Но ради спокойствия пассажиров, я готов.
И они покинули рубку.
– Твое место в ложементе, капитана! – сказал мне Харрисон. – Настраивайся на Церебрум.
– Настроюсь, и что дальше?
– Поясняю, – сказал пилот. – Церебрум работает в опережающем режиме. До того, как наши приборы подтвердят выполнение той или иной команды, он делает своего рода прогноз, к чему приведет, например, наносекундная дестабилизация в системе магнитных ловушек. Таких микросбоев в двигательной установке, системе управления и навигации может случится до нескольких десятков в минуту. И все они учитываются Церебрумом до того, как успевают повлиять на точность выполнения маневра. Это спасает корабль от разных мелких неприятностей, каждая из которых может привети к катастрофе. Недостаток этого способа управления только один. Церебрум как бы живет в будущем, и то, что для нас только прогноз, для него – свершившийся факт. Задача человека, контролирующего Церебрум, заключается в том, чтобы в наиболее ответственные моменты, такие как режим торможения и смена курса, не давать ему игнорировать команды с пульта. Понятно?
– Что-то не очень, – признался я.
– Ты полный кретин, Харви! – сказал штурман. – Думаешь, своей популярной лекцией в пять секунд сделать из мальчишки М-навигатора?
– Твое дело, Серебров, – ответил Харрисон, – дать нам новый курс!
– Если бы Эдик меня не попросил… – пробормотал штурман, но договаривать не стал.
– Короче говоря, Алекс, – снова обратился ко мне Харви, – всю эту хрень тебе досконально знать не нужно. Твое дело совместить «папу» с «мамой». Когда подключишься к Церебруму – поймешь, что я имею в виду. Всё – работаем, ребята, как любит говорить наш капитан…
Я влез в капитанский ложемент. Пристегнулся, потому что тоже самое сделали космолетчики. Попытался расслабится, но вспомнил, что никто из пассажиров, а значит, и Несси – тоже, не знает о перемене режима полета. Начнуться толчки и тряска – вдруг она упадет, ударится обо что-нибудь?…
– Послушай, Харви, – сказал я. – Надо бы предупредить пассажиров…
– О женушке заботишься, – ухмыльнуся тот. – Ладно, только для твоего спокойствия… Вот интерком объявляй тревогу, раз ты так боишься за нее. Только не мели лишнего!
Я включил капитанский переговорник.
– Внимание пассажиров! Говорит рубка! – сказал я. – «Вестник» начинает маневр схода с орбиты. Пожалуйста, немедленно займите противоперегрузочные коконы! – Подумав, я добавил специально для своего стюарда. – Тришка береги миссис Быстрову!…
– Я же сказал, не мели лишнего! – рявкнул Харви.
– Остынь, ирландец, – отозвался Серебров. – Через сто девяносто шесть секунд начинаем маневр по счету «ноль»!
Второй пилот злобно покосился на меня и занялся своим делом. А я, теперь уже совершенно успокоившийся, начал настраиваться на несущую М-частоту Единого Церебрума. Это уже была моя вторая попытка подключиться к спинтронному мозгу «Вестника богов». Первая закончилась неудачей. Сейчас же права на неудачу у меня просто не было. К своему облегчению, я сразу почувствовал отклик. Церебрум не обладал функцией вербализации, которая была совершенно бесполезна при той скорости и высокой точности, которые требовались для управления кораблем, но зато давал непосредственно в подкорку четкую и довольно простую картинку. Когда я получил ее, мне сразу стало понятно, что подразумевал Харви под совмещением «папы» с «мамой».
– Ноль! – сказал Серебров.
Маршевые двигатели отключились. Возникла невесомость, но не надолго. Почти сразу же включилась тяга на поперечной оси. Меня отчетливо повело влево. Одновременно «папа», в том условном изображении, что генерировал Церебрум в зрительном отделе моего головного мозга, начал заметно уклоняться от своего «супружеского долга». Усилием воли я принудил его к исполнению последнего.
– Маневр завершен! – произнес Харрисон. – Торможение!
Джуп заметно приблизился. Рога исполинского полумесяца вылезли за пределы обзора бортовых фотофоров. Перед нами, над нами и под нами высилась бесконечная стена в муаре газовых вихрей, образующих те самые знаменитые разноцветные полосы. Ложемент мой автоматически развернулся, чтобы перегрузка не выдавила меня по частям через фиксаторы. «Папа» опять попытался увильнуть от своих обязанностей, но я был настороже.
– От-ли-чно, па-рень! – с трудом проговорил Харви. – Из те-бя вый-дет пи-лот…
Нужна мне твоя похвала, как собаке блохи!
И вдруг меня посетила настолько простая и очевидная мысль, что даже стыдно стало за свою недалёкость. Когда мы пересечем орбиту Ганимеда, гёзы не отпустят меня. Ведь я им нужен! А чтобы я был сговорчивей, они оставят на борту и Несси. С будущим Быстровым-самым-самым младшим в животике!
Вывод из этого следовал тоже очевидный: планы Харви и Нэн необходимо было нарушить! Подстегиваемая стрессом соображалка подсказала решение. Церебрум, работая по новой программе полета, все еще сохранял данные для прежней. Мне это виделось в виде второй «семейной пары», блюдущей целомудренную дистанцию по отношению друг к другу.
А что если попробовать совместить «европеанскую пару»?
