Павел Комарницкий - День ангела
Она мягко отстраняется.
- Можно, я потанцую? Я так давно не имела крыльев, соскучилась по хороводу.
- Само собой, иди.
- А может, и ты потолкаешься? Пояс при тебе? Будет весело, правда…
Я посылаю ей мыслеобраз дрессированный медведь неуклюже топчется среди толпы кувыркающихся цирковых акробатов. Ирочка смешливо фыркает.
- Ну уж прямо так…
- Иди, родная. Я подожду, когда у меня будут крылья. Ну какой танец без крыльев?
Она смотрит мягко, нежно. Гладит меня по лицу.
- Ты прав. Когда они у тебя будут…
- Да иди уже, все пропустишь!
Мы, четверо людей, сидим на лавочке, врытой в землю под деревом. Очень удобно, и солнце не печет, и обзор неплохой. Видно, как в небе кружатся стремительные радуги, сплетая кольца и восьмерки. Красиво!
"Ну что ты, разве это хоровод, Рома" улавливаю я мысль. Вроде, Аина? " Это так, школьная разминка. И народу мало, и маскирующий купол на семидесяти метрах. Несерьезно!"
- Ну ладно, Рома на мою руку ложится ладонь Геннадия Мы с Колей, пожалуй, поедем. Счастливо вам обоим.
- Как? А обед?
- Похаваем в дороге встревает КоляХруст Слушай, я и не предполагал, что так может быть. Так, как у вас. Посмотришь, и умирать не страшно, правда.
- Тебе и умирать… Тебя из танковой пушки не вдруг завалишь!
Коля довольно хохочет, и Геннадий тоже смеется, вставая.
- Поехали, Коля. До Москвы путь неблизкий.
- А разве вы не коконом прибыли?
- Не, мы на тачке Коля тоже поднялся у нас еще дела, тудасюда заехать надо. Кокон, Рома, конечно, штука отличная. Но есть один минус все время надо лазать на крышу. Внезапное появление из ничего, из летнего марева, посреди улицы может вызвать массу ненужных слухов и кривотолков.
- А поясами почему?… я осекаюсь. Опять ляпнул. Проблемыто те же, вся и разница, что вместо десяти минут уйдет два часа.
- Вот именно. До свидания! это Геннадий.
- Будь здоров, живая легенда! плечо гудит от Колиного щедрого хлопка. Лапы, как у термина… В общем, как у того Ивана.
Теперь хохочут двое дед Иваныч и Геннадий, а Коля стоит с разинутым ртом.
- Ух, блин… Ну и сравнил… Ладно, я без обид. Пока!
- Погодите дед Иваныч тоже встает я вам на дорожку соберу поестьто…
Они уходят, и я остаюсь один. В небе невысоко играют белые радуги. Ну хватит вам танцевать… Я есть уже хочу, вообщето!
Я вхожу в комнату, наполненную сумраком. На улице еще светло, но подслеповатые окна бывшей кельи смотрят на восток, и мрак уже копит силы по углам, готовясь затопить помещение.
- Чего сидишь без света?
Ирочка сидит на полу, перед ней в воздухе висит большое прямоугольное изображение, видно, как бегут строки. Ясно, смотрит передачу нашего телевидения.
- Помылся? Полотенце повесь на крюк… Ну вон, на тот, на устройство контроля эфира… Смотри, Рома, это про нас. Видеозапись.
- … Таким образом, погоня за дешевыми сенсациями в последнее время стала массовым явлением, и многие журналисты, и репортеры сделали погоню за сенсациями основой своей работы, если такое занятие вообще можно назвать работой.
С экрана на меня смотрит Геннадий Александрович Меньшиков. Адвокат и акула бизнеса.
- Такой подход очень опасен, потому что в принципе подрывает доверие к телевидению и прессе. Конечно, есть категория людей, которым нравятся сказки, но большинство населения просто отвернутся в конце концов от наших экранов.
- Но позвольте энергично возражает ведущий мы сейчас обсуждаем конкретный случай. Люди видели своими глазами, имеется ряд свидетельских показаний!
- И где же они, эти ваши свидетели, почему их нет в студии?
- Ну, у людей могут быть разные причины. Комуто некогда, ктото стесняется…
- Стесняется врать перед камерами, скажем прямо.
- Но чтото ведь было?
- Разумеется. Взрыв безоболочечного взрывного устройства, предположительно самодельного. Сотрудники милиции были оглушены этим взрывом.
- Но показания свидетелей сходятся. Огненный шар, молодой человек с раненой девушкой на руках… Такого не придумаешь, не договорившись, вы не находите?
- Бросьте! Один сказал, другие подхватили. Послушайте, ведь все опрошенные свидетели отказались от своих первоначальных показаний. Все гораздо проще. Этот молодой человек решил похвастаться перед девушкой своим изделием, толовой шашкой или чем там… Произошел взрыв, девушка получила ранение…
- Да, на земле были следы крови…
- Возможно, хотя и этого экспертиза не подтверждает. Далее, опасаясь уголовного наказания за содеянное, очнувшийся первым парень хватает бесчувственную подругу и скрывается, покуда наша славная милиция не пришла в себя. Вот и все, я думаю.
- Я так понял, вы в принципе не верите…
- Послушайте. В принципе верить можно во все, что угодно, но моя профессия приучила меня опираться на факты. Этот случай, на который вы сегодня так упорно ссылаетесь, относится к уголовной практике, но никак не к астрологии и хиромантии, извините.
- Ну что же. По крайней мере, вы четко и последовательно отстаивали свою позицию. Наша передача подходит к концу. Присылайте ваши вопросы…
Экран гаснет. Вспыхивает молочнобелый потолок.
- Геннадий молодец. За неполные сутки обработать всех свидетелей, и самому остаться в тени… Учись, Рома, как надо работать!
- Я же тебе не агент влияния. Простой исполнитель сбегай, подайпринеси…
- Неправда она смеется ты Великий Спящий. Ясно и дальновидящий.
- Вот именно. И я хочу спать с тобой, прямо сейчас. На полу, так как дивана нету.
Она закусила губку. В глазах бесится, пляшет смех. Милая моя…
- А я не буду истерзана диким зверем?
- Никаких гарантий. Но в принципе, ты можешь спать без меня, в углу…
- Ну уж нет. Лучше стать жертвой дикого зверя!
Пепельное ночное освещение отличная штука. Спать не мешает, и в то же время не позволяет мраку затопить комнату, загоняя его в темные углы. И главное я вижу ее глаза, мерцающие в полумраке.
Она лежит на мне, укрыв нас обоих полураспущенными крыльями. Я ласкаю ее жадно, бесстыдно, как будто она все еще моя женщина… Нет, не так. Как будто она все еще человек.
Мои пальцы привычно уже нащупывают ее грудь, но вместо восхитительной упругости маленький тугой сосок.
- Не нравится? она улыбается виновато Ты расстроен, я же вижу!
- Пустяки, я потерплю. Не так это страшно. Страшно было тогда…
"Страшно было, когда я думал, что тебя больше не будет. Никогда. Ты даже представить не можешь, как страшно"
"Могу" ее пальчики гладят меня по лицу "я же вижу все в твоей голове. И даже если бы не видела, догадалась бы, правда. Просто поставив себя на твое место"
Ее ноги обхватывают меня, вцепляясь длинными ловкими пальцами. Нечеловеческий жест. И я чувствую, как меня помимо воли охватывает острое желание. Как бы там ни было, она моя. Моя женщина, моя жена.
Ирочка закусила губку. Я вижу ее колебания любопытство, смешанное с некоторой опаской.
- Ты прав. Одну редкую возможность мы уже упустили, тогда, помнишь? Судьба решила дать нам еще шанс, и я не намерена более упускать ничего.
Но я еще колебаюсь тудаобратно. Как там гемофилия? Нет, зоофилия…
"Слушай. Программа твоего перевоплощения почти рассчитана, придет со дня на день. А ты не знал? Так что неизвестно, сколько еще ночей ты будешь человеком"
"Тебе будет больно"
"Глупости. Больно это когда рядом нет тебя, долго нет. А это… Короче, я хочу быть истерзана диким зверем. Хватит отлынивать!"
Я вздыхаю.
- Ты сама напросилась. Все, решение принято. Переворачивайся!
В ее глазах мгновенный испуг.
- Нне… Ты такой огромный… Чур, я сверху!
- Это только усугубит твои мучения, так как тебе придется все делать самой. И вообще, здесь решает дикий зверь, а жертва должна быть смирной…
…
- Подуумаешь! И совсем не больно, ни капельки. А ято боялась…
Она попрежнему лежит на спине, лишь слегка распустив крылья. Я слышу, как у нее бьется сердце медленно, размеренно. Совсем не то, что мое.
- Не ври мне. Не надо, я все вижу. Тебе было неприятно.
Мои слова будто прорвали какуюто плотину. Она рыдает взахлеб, судорожно вцепившись в меня всеми имеющимися пальчиками. Я растерянно и беспорядочно целую ее куда попало. Правду сказал, дуболом… Кому нужна такая правда?
- Да, Рома. Иногда правда бывает очень больной. Но у нас солгать практически невозможно. И тем более, нам с тобой.
Она поднимает глаза, в которых стоят слезы.
- Если бы не эти "зеленые"… Сейчас бы уже тут она провела ладонью по животу зрел маленький человечек. А спустя несколько лет ты уже катал бы его на спине…
Я судорожно стискиваю ее, как удав.
- Мне больно, Рома, я же теперь маленькая я поспешновиновато ослабляю хватку И еще мне больно, что нам так рано приходится уходить из жизни.
