Алексей Верт - Штрих-кот
Одно дело, когда ты мнишь себя стажером и ходишь здесь, оглядываясь по сторонам с восторгом, – все непонятное и еще не известное, но ты твердо уверен, что со временем каждый уголок здесь изучишь, поэтому как бы примериваешь на себя ощущение «дома». Получится ли прижиться?
И совсем другое дело, когда не знаешь, получится остаться здесь или нет. Такое впечатление, будто тебя ненадолго пустили в сказку, но вот-вот могут выгнать веником за дверь, да еще и прикрикнуть… Тогда накатывает грусть, ты смотришь вокруг, стараясь то ли получше запомнить обстановку, то ли «зацепиться» за действительность, убедить себя и других, что место твое здесь. Плюс четыре новых стажера – ну, что вам стоит, шеф, а?..
– Я-то думала, что нас отбирали тщательно.
– Чтобы команда сложилась.
– А что в итоге?
– Ну, хоть что-то получилось же, – я, чтобы скрыть волнение и грусть, корябал уголок плинтуса. – Можно, кстати, забрать из комнаты Профессора сундучок с гремлинами. Как материальное доказательство. Может, их засчитают как практическое задание?
– Мысль! – Макс развернулся и быстрым шагом отправился за «доказательством».
Однако по возвращении – с сундучком и готовностью доказывать свою нужность – мы нашли кабинет гнома-начальника закрытым.
– Только что ушли, – махнула рукой проходящая мимо красивая черноволосая женщина. – Пусик увел шефа. Не припомню, чтобы они раньше так задушевно беседовали!
Она улыбнулась – так же многозначительно, как и все ранее встреченные агенты, – и ушла.
– Теперь нас два раза бросили, – я уже так устал изображать из себя взрослого и мудрого еще в Триллиане, что сейчас попросту насупился, как ребенок. – В первый раз на задании, а потом и на Базе.
– Хорошо, что еще не выбросили! – попытался приободрить Макс.
– Прогиб не засчитан, – хором ответили Вареники и синхронно присели. Здесь коридор расширялся, образуя маленькую зону отдыха: диван, кофейный автомат, а напротив – большой красивый аквариум.
– Что, не можем теперь без воды? – пошутил я, и все, надо сказать, признали, что шутка удалась.
– Кстати, о воде, то есть о гремлинах.
– Тут мысль появилась, – Вареники хитро улыбнулись.
– Если нашу миссию не признают официальной, то и добычу сдавать не обязательно.
– А это значит, что гремлинов можно оставить себе!
– Зачем? – Макс взглянул на контейнер так, будто впервые его увидел.
– Вдруг… тебя будут преследовать, а ты откроешь ящик…
– И выкинешь гремлинов через левое плечо!
– И тебя сразу перестанут преследовать!
– Заманчиво, – скепсиса в командирском голосе было гораздо больше, чем веры в возможное полезное применение зеленокожей мелочи. Судя по прошлому опыту, гремлины, скорее, присоединятся к преследованию.
– А как мы их будем делить? – я тоже не был радужно настроен. – Для этого же крышку открыть придется. И они разбегутся.
– Мы как-то не подумали об этом, – Варя шмыгнула носом.
– Привыкли, что мы – команда.
– И всегда вместе.
– Ну, так отвыкайте, – буркнул я. Сам не понял, зачем сказал это. Из вредности? Или чтобы не одному переживать и расстраиваться? В компании-то грустить всегда легче…
Однако, против ожидания, слова мои произвели весьма странный эффект. Вместо того чтобы расстроиться, остальные неожиданно рассмеялись. Макс – громко и заливисто, прикрываясь ладонью и пытаясь подавить рвущийся наружу хохот. Вареники – спокойней, но заразительно.
Варя протянула руку и мягко погладила меня против шерсти. Я фыркнул. Затем еще раз. А после и сам рассмеялся. Наконец-то дошло, что все произошедшее выглядит, мягко говоря, странно.
Ну да, можно обижаться на тех, кто тобой воспользовался. Можно расстраиваться, что в скором будущем нам укажут на дверь с Базы и все останется в прошлом. Но вместе с тем – мы же справились. Нас отправили на одно задание, а мы разом выполнили сразу три!
– Вот так-то лучше, – сказала Ника, отсмеявшись. – А то как на похороны собрались. Никуда ты, Яшка, от нас не денешься, даже если нас по разным мирам перекинут, мы все равно тебя найдем.
– Чтобы послушать твое несносное ворчание, – добавила Варя, улыбаясь.
– А меня? – спросил Макс. – Меня тоже найдете? Меня ведь спасать постоянно надо.
– Нет. Ты уже взрослый. Ты уже сам других спасаешь.
– Так что это твоя очередь нас искать. Чтобы от Яшкиного ворчания спасти.
Мы еще чуть-чуть посмеялись, а затем слезли с красивого, но неудобного дивана и нашли неподалеку хорошую лавочку, на которой смогли поместиться все вчетвером. Сидели, тесно прижавшись, и вспоминали:
– А помните, – Максим хмыкнул, – как в первый раз встретились? Я тогда подумал, что хуже ничего не может быть. Всучили в нагрузку, как говорится, женщин и детей.
– А мы подумали, что вот очередной нахал, которого надо проучить, – Варя подмигнула командиру.
– И еще один котенок, которого надо приручить!
– Я тоже так подумал. Про нахалов, – я фыркнул. – Вернее, про двух нахалок и одного нахала.
В этот раз никто не стал смеяться. Мы сидели молча, каждый погрузился в себя и с удивлением пытался проследить тот путь, по которому прошли наши чувства друг к другу. Положим, не от ненависти до любви, но от неприятия до уважения. И, как всегда с подобными штуками, никто не смог себя заставить понять, в какой момент чувства трансформировались. И нельзя сказать, чтобы это случилось моментально, – предпосылки складывались постепенно, шаг за шагом. Но вот той точки отсчета, после которого мы стали командой – а мы ею именно стали, кто бы что ни говорил, – не находилось. Наверное, такие вещи случаются вне времени. Растягиваются, как резинка на рогатке, а затем сжимаются в одну точку – и все.
Команда.
– Вот где они, – раздалось сбоку, да так неожиданно, что мы вздрогнули. – Мы по всей Базе их ищем, а они, значит, на лавочке отдыхают.
Шеф и Профессор стояли рядом и смотрели со странной смесью неудовольствия, одобрения и азарта. Я шестым кошачьим чувством вдруг понял, что они снова что-то затеяли. Какую-то такую же штуку, как с тем заданием, то есть, вроде бы понятную, но с двойным дном.
После недавних воспоминаний я чувствовал себя малость не в своей тарелке, а потому первым порывом было нагрубить и возмущенно фыркнуть. Ищут они, ага, как же. Однако кое-чему задание научило, потому я просто притворился полусонным и лишь рассеянно скользнул взглядом по начальству.
– Что, пора? – спросил Максим, которому мы молчаливо предоставили право разговаривать, – такова уж доля командира, не только приказывать, но и принимать на себя удары судьбы и вышестоящего командования.
– Пора, – важно кивнул Профессор. – Шагом марш на склад, сдавать оборудование. Затем писать отчет и мне на согласование. А потом – получать форму, занимать комнаты, готовиться к следующему заданию, ну и так далее. Суровые будни спецагентов, как они есть.
Все еще не в силах осознать происходящее, мы переглянулись и медленно встали. Я пропустил этот момент, удобно устроившись на коленях Ники, и полетел на пол. По счастью, кошачьи инстинкты, как и положено, сработали, и приземлился я на лапы, а не ударился спиной или боком. Однако ощущения все равно были такие, будто меня огрели по голове чем-то тяжелым, причем сделали это не один раз, а для верности – пять-шесть.
– Вы как будто не рады, – оскорбился Профессор. – Ходатайствуешь тут за них, протежируешь, можно сказать, а они стоят с открытыми ртами и только глазами растерянно хлопают. Где слова благодарности и слезы счастья? Где преклонение перед своим руководителем?
– Спасибо, – сказал Макс и, замявшись на мгновение, протянул Шефу ладонь для рукопожатия.
Вареники, кажется, действительно собирались заплакать, но держались из последних сил. Только подозрительно шмыгали носами.
– Не за что, – гном пожал Максиму руку, но азартные искры в его глазах, кажется, заплясали еще быстрей. – Но вашим непосредственным руководителем будет агент 013. По крайней мере, на какое-то время. У нас с ним случился небольшой уговор.
– Шантаж, – прошипел Профессор. – Форменный шантаж у нас случился, а не уговор.
– Он согласился, что теперь несет за вас ответственность, – продолжал Шеф, как ни в чем не бывало. – На время испытательного срока. И за каждый ваш просчет будет получать сполна.
– Цените мою доброту, – агент 013 не унимался. Топорщил усы, фыркал и, казалось, того и гляди готов был начать ругаться последними словами.
Тем не менее, я видел, Максим догадывался, а Вареники чувствовали, что под маской этого раздражения скрывалось нечто другое. Не только упрямство, которое не позволяло Профессору отступиться. И, разумеется, не одно лишь стремление доказать собственную правоту. Агент 013 был втайне горд нашими действиями – пусть, возможно, и считал их прямым результатом собственного мудрого командования.
