Аллан Коул - Возвращение императора
Подбежав на крик, библиотекарь и оставшийся в живых коп секунду глазели с отвалившимися ртами на два трупа в лужах крови, пока их шок не перерос в ужас, а затем окованный металлом чемодан, взявшись из ниоткуда, ударил полисмена в лоб. Блюститель порядка осел на пол, как будто был совсем без костей.
Оперативник рванулся назад к двери, закрутил головой во все стороны, стараясь удержаться от паники, чтобы не попасть в последнюю ловушку "тигра". Он знал, что такая обязательно есть.
На пол грохнулась папка. Он резко обернулся – никого и ничего. Оперативник крутнулся обратно, выставив оружие. В этот момент Стэн выскользнул из полутьмы и очутился у него за спиной.
Оперативник внезапно почувствовал, что у него онемели ноги. Это Стэн пересек ему спинной мозг и позволил телу свободно упасть. Мягкий шлепок, еще один – и на полу лежал труп.
Теперь у Стэна появилось время. Много времени. Он разыскал выход, а рядом туалет для сотрудников. Вытащил пузырек с растворителем; усы перекочевали в унитаз. Затем он смыл грим и вышел из двери.
К зданию библиотеки подползал полицейский гравикар. Стэн конем пронесся по подворотне и на выходе затормозил. Высунул нос на улицу, с любопытством глядя, как по дороге едут власти.
Обычный горожанин.
Глава 30
– "Джон Стюарт Милль", говорит центральный диспетчерский пункт Нью-Ривер. Вы на наших экранах. Нуждаетесь в посадочных инструкциях?
Пилот корабля Махони включил микрофон:
– Нью-Ривер, здесь "Милль". В инструкциях по посадке не нуждаюсь. Получено разрешение на посадку в частном порту "Альфа Юниформ". Сообщите частоту. Конец связи.
– Говорит Нью-Ривер. У меня на экране ваши документы. Для контакта с "Альфа Юниформ" переключитесь на частоту 103, 1. Диспетчерский пункт Нью-Ривер, посадку разрешаю.
Пилот повернулся вместе с креслом к Махони и произнес:
– Пять минут, сэр.
Махони кивнул и включил связь с отсеком команды. Его корабль был тщательно замаскированным кораблем вторжения, переименованным на время операции в честь одного древнего экономиста с Земли. Махони счел, что это удачное дополнение к маскировке.
Экран переговорника засветился, и на нем возникли фигуры десяти созданий, вооруженных и одетых в камуфляжную униформу отряда "Богомолов".
– Будем внизу на счет "пять", Эллен. – Махони обратил взгляд на здоровенного детину, бывшего своего сержанта.
– Слыхали, босс. Бьюсь об заклад, вы сейчас предложите нам приготовиться и сидеть на месте. Да мы вытащим его прямо за каблуки сапог, не пройдет и пары минут!
– Нет. Просто оставайтесь в дежурном режиме. Либо он тот, кто мне нужен, тогда он может иметь большую, чем у нас, огневую мощь, либо нет, тогда... сами понимаете. Сделайте одолжение. Держите ушки на макушке, но сидите как мыши, даже если начнется беготня прямо по вашим головам. Я становлюсь слишком стар для очередной реконструкции тела.
– Ладно, сэр. Мы поняли.
Махони потянулся через плечо пилота к микрофону.
– "Альфа Юниформ", как слышите? Здесь "Джон Стюарт Милль", прошу посадку.
В динамике раздался голос:
– "Милль", здесь "Альфа". Посадочный маяк "три-пауза", вершина – два километра над полем. Ветра нет. Площадка подготовлена. Выходит клиент и не больше двоих помощников. Остальному экипажу оставаться на шхуне. Соблюдайте элементарные требования безопасности. Я встречу вас в основном здании. Конец связи.
Махони дважды щелкнул кнопкой микрофона, показывая, что понял. Улыбнулся, глянув на пилота.
– Каково, а? Похоже, это мой паренек.
Корабль сел в центре крохотного мощеного взлетного паля. Люк открылся, и Махони выбрался наружу.
Было жарко, сухо и пыльно. По одну сторону поля лежала бескрайняя лысая пустыня, за ней виднелись низкие горы. По другую простирались огороженные белым заборчиком ярко-зеленые пастбища. Воздух был тих. Махони слышал щебет птиц, доносившийся из ближайшего фруктового сада, а с лугов – шум поливальных машин.
Он поднялся по извилистой дорожке к рассыпанным там и сям строениям. Луг... белая ограда... за ней хлева. Корыта с водой. Племенное хозяйство? Махони увидел дряхлое четвероногое существо – лошадь с Земли, определил он, – пасущееся на поле. Больше никаких животных не было.
Он миновал сарай с обитыми металлом стенами; двери закрыты и заколочены. Стойла. Пустые. Низкий забор с распахнутыми воротами. Махони вошел и зашагал через искусственный садик, выглядящий так, будто за ним давно не ухаживали. Здесь трудились три робота-садовника; рядом с ними стоял человек, который не обратил на Махони никакого внимания.
"Тяжелые времена, – размышлял Махони. – Содержание конюшей в порядке должно обходиться очень недешево. Однако это производит впечатление: не видно никаких признаков охраны, ни сигнализации, ни оружия. Но, если я не абсолютный болван, все это здесь есть".
Перед входом в ожидании стоял человек. Немного моложе Махони, не слишком стройный, но и не коренастый, он выглядел так, как будто его сделали очень основательно. Не урод и не красавец. На нем рубашка с открытым воротом, излишне просторные штаны и сандалии.
– Сэр Гидеон, приветствую вас. Мое имя Шамель. Входите, пожалуйста. Я позабочусь о прохладительном.
Просторный дом, почти что особняк, обставлен тяжелой мебелью из натурального дерева и кожи. На стенах висели старые картины в стиле реализма.
– Каждый год, – заметил Шамель, – я стараюсь забыть, как жарко и сухо в Нью-Ривер поздним летом. И каждый год погода напоминает мне об этом. Здесь – смесь вина с фруктовым соком. Очень освежает.
Он указал на сосуд для варки пунша, наполненный льдом и жидкостью, смахивающей на молоко. Махони не отреагировал. Губы Шамеля тронула улыбка. Он налил себе бокал и осушил его. Только тогда Махони налил напиток себе.
– Значит, ваша корпорация разрывается на части, сэр Гидеон. Враждебные конкуренты с одной стороны, а с другой – профсоюз. И вы полагаете, что профсоюз – источник всего зла. Все играют нечестно, и вам нужен эксперт. Замечательное представление, между прочим.
– Благодарю.
– Особенно я восхищаюсь одной вещью, – продолжал Шамель, – это ваше внимание к мелочам. "Джон Стюарт Милль" как название вашей яхты – это что-то. Может быть, немного чересчур по-капиталистически, но, без сомнения, очень мило.
Рука Махони скользнула в карман брюк, и на корабле загорелся сигнал "Приготовиться".
– Очень, очень рад, – продолжал Шамель, – что именно вы показались здесь. Я довольно долго жду чего-нибудь наподобие... – Он помолчал. – Никогда не верил байкам о вашем самоубийстве, маршал флота Махони. Таков был, вроде, ваш ранг, каша вы "вышли в отставку"? Шпион-самоубийца – никудышный шпион.
– А вы скоры на решения, – сказал Махони. – Тогда, может быть, отбросим и этого дерьмового Шамеля? А, Венлоу?
– Я считал, что мои документы благополучно похоронены; а затем стал думать, что и меня самого похоронили.
Махони стал объяснять, как мало на свете настоящих профессионалов; еще меньше – не связанных с правительством, мегакорпорациями и военными. И, наконец, специфический статус Венлоу...
Венлоу сделал огорченное лицо.
– Вот так... сидел все эти годы и думал, что не оставил следов. – Он цыкнул зубом. – Стыдно. Итак, каким образом я могу искупить разработку убийства Императора?
– А не полагаете ли, что я здесь для того, чтобы развесить ваши кишки на ветках дерева и погонять вас вокруг него дюжину раз? Ведь Император был, кроме всего прочего, моим другом.
– Да, мне говорили. И я слышал рассказы про вас... но предпочитал полевую работу по случаю. Однако, если бы вы просто хотели меня убить, зачем представляться перед началом? Прямое столкновение может вызвать потери с обеих сторон. Тем более, что вы отнюдь не "юный герой".
– Неточно, – произнес Махони, и его непринужденность на мгновение пропала. – Если бы я не охотился за еще большими сволочами, я бы отличным образом пробрался сюда и своими руками вырвал ваше сердце.
– Поосторожнее, Махони. Вы поправили меня, когда я сделал ошибку. Возвращаю комплимент. Не следует воспринимать все так лично – в нашей-то работе. Это граничит с самоубийством. Но поскольку на повестке дня не это, давайте сменим тему. Можете сказать своим воинам, сколько их там у вас, чтобы расслабились и отдыхали.
Венлоу прошел к столу и положил ладонь на что-то напоминающее пресс-папье.
– Мои люди останутся внизу. – Он уселся и жестом пригласил Махони последовать его примеру. – Я, пожалуй, догадываюсь, чего вы хотите. Но все-таки скажите сами. Полагаю, это как-то связано с нелепым Трибуналом.
– Да. Нам нужно, чтобы вы засвидетельствовали заговор. Публично.
– Я? На трибуне? Это будет для меня новым опытом; и, боюсь, не слишком благоприятным для будущих перспектив работы.
