Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Бой вечен
И барон Карло Полетти, глава Банка ди Рома, выведший банк с тридцатого на второе место в списке крупнейших банков Европы был человеком, за которым нельзя было просто так взять и начать следить.
Сегодня британская журналистка – инвестигейтор – стояла перед небольшим зданием в деловом центре Рима у моста Сантанджело и терпеливо ждала, пока истечет тридцать минут, которые она взяла себе в резерв с учетом пробок, чтобы гарантированно появиться вовремя. К таким людям, как барон Карло Полетти, приходят вовремя, минута в минуту…
Собственно говоря, барон уже не был таким занятым человеком, ибо в прошлом году его статус изменился. Если ранее он был президентом Банка ди Рома, то сейчас – он был Председателем Совета директоров этого же банка. Крис, как уроженка Лондона, хорошо разбиралась в таких перемещениях – это означало, что человека не могли отправить в отставку, даже почетную[112] – но оперативное управление банком передано другому человеку. Тот факт, что барон назначил встречу именно здесь – говорило о том, что в Банка ди Рома есть какие-то проблемы. Иначе бы – он большую часть времени проводил в здании банка, а не здесь.
Ровно без пяти двенадцать Крис толкнула старомодную, тяжелую дверь и оказалась в здании…
– Простите, синьора? Вам назначено?
Несмотря на то что на первый взгляд у здания не было никакой охраны, ее моментально взяли в оборот, у самой двери. Внизу был небольшой холл и, что самое удивительное, не было никакой лестницы. Во всех зданиях, тем более тех, которые «под старину», лестница является центральным элементом интерьера – а тут ее не было. Зато внизу были очень внимательные, рослые люди с одинаковыми короткими стрижками и едва заметными, телесного цвета проводами, уходящими под пиджак. В Италии было неспокойно до сих пор, и считалось нормальным, когда богатые люди заботились о своей безопасности – но Крис моментально оценила количество и класс охранников и решила, что даже для бывшего президента крупнейшего банка Италии это уж слишком…
– Кристина Уоррен. Великобритания.
Она сознательно не стала называть ни профессию, ни издание, на которое она работала.
– У вас есть визитная карточка?
– Да, вот…
– Одну минутку…
Визитная карточка была мгновенно просканирована в каком-то аппарате.
– Да… вам назначено, мадам. Прошу за мной…
В сопровождении охранника она прошла в глубь здания – там оказались лифты. Два лифта, один напротив другого – а вот лестницы видно не было. Крис не была специалистом по безопасности и не знала, что так иногда строят. Здание с повышенной степенью защиты, достаточно со второго этажа отрубить питание на лифтах и пробиться наверх можно будет лишь с помощью взрывчатки.
На втором этаже была только большая приемная, лифт вел сразу в саму приемную. Отделана в старомодном стиле семидесятых, никакого «металл и стекло», только дерево и кожа. Из приемной, которая здесь выглядела, как холл, вели сразу несколько дверей, но ни на одной из них не было таблички, извещающей о том, кто является хозяином того или иного кабинета…
Она уже хотела загадать, какой именно кабинет – была такая примета на счастье, угадаешь или нет – как вдруг открылась дверь, и из одного из кабинетов вышла женщина. Молодая, но в то же время не двадцатилетняя, ближе к тридцати. Волосы цвета воронова крыла, голубые глаза, но при этом совершенно не похожа на итальянку. У итальянок обычно пышные формы, волосы кудряшками и курносый нос – а эта женщина была похожа… разве что на скандинавку. Совершенная красота, настолько совершенная, что боязно даже прикоснуться.
На женщине были дизайнерские джинсы, какого-то странного вида безрукавка и туфли на высоченном каблуке. Совершенный китч – но на ней это все смотрелось на удивление гармонично.
Не обратив на них ни малейшего внимания – женщина прошла за ширму, скрывавшую один из углов кабинета. Очевидно, там все-таки была лестница, а может быть, еще один лифт.
Охранник провел Кристину к тому же кабинету, из которого вышла эта женщина.
Дочь? Любовница? Жена? Падчерица, как это принято у богатых людей Италии?
Барон Карло Полетти оказался немного не таким, как на фотографиях, которые ей удалось достать в Сети. Немного полысевший – но не слишком, на самой макушке, он не предпринимал никаких мер, чтобы скрыть это, не зачесывал волосы на косой пробор. Выше среднего роста, не худой – но и толстым его назвать было нельзя, обычное телосложение для пятидесятилетнего мужчины. Дорогой, но скромный костюм, внимательные глаза – он совершенно не походил ни на картинного магната, ни на банкира. Это как в том анекдоте, про одноглазого банкира. Сэр, а я знаю, с какой стороны у вас глаз не настоящий. И с какой же? С правой. Нет, не угадали, с левой. Угадал, сэр. Когда вы отказывали мне в кредите на лечение, я увидел в вашей стекляшке маленький отблеск сочувствия…
Карло Полетти был не таким.
– Сударыня, прошу вас… – Барон уже доставал содовую, настоящую итальянскую содовую, кажется, с мятой. – Не возражаете?
– О, нет, очень мило с вашей стороны…
Крис не знала, как себя вести. В Сити – некоторые велись на голые коленки… это за исключением тех, кому это было… не в масть, скажем так[113]. Жизнь инвестиционного банкира, бизнесмена не так проста, как кажется. Папарацци – слово, кстати, итальянского происхождения, хотя британские папарацци оборзели вконец – караулят за каждым углом. Супруга только рада будет газетному скандалу – появится возможность для развода и раздела имущества в свою пользу, а речь в таких случаях идет о миллионах, если не миллиардах. Грязный скандал в газете может привести к нервозности на бирже и падению курса акций, которые заложены в банке как обеспечение под инвестиционные проекты, банки могут занервничать и потребовать внести дополнительное обеспечение, что приведет к еще большему падению акций из-за проблем эмитента с банками… ну, поняли, в общем. Гибельное пике. Про секретаря и говорить смысла нет. Секретари есть у многих, у многих это бывшие модели и просто очень красивые женщины – но спать с ними рискуют только редкостные идиоты. Дело в том, что женщина воспринимает секс несколько иначе и после секса считает, что у нее есть некоторые права на мужчину. А если мужчина показывает, что никаких прав нет и это был просто секс – то за этим следует обида, а потом – и месть. Как может отомстить секретарь, знающая все сокровенные тайны, держащая руку на пульсе фирмы, – и думать страшно. Так что журналистки, пришедшие за интервью, часто были одним из самых безопасных вариантов. Но Крис понимала, что это – не тот вариант. Просто понимала – и все.
Банкир поставил перед ней большой бокал с содовой мятной настойкой и кусочками колотого льда.
– Признаться, я несколько удивлен… – сказал он. – Мы не торгуемся в Сити со времен взрыва Балтийской биржи[114]. Не ожидал, что британским инвесторам будет столь интересно услышать о нас…
– Признаюсь, я работаю не только на холдинг Таймс, – потупила глаза Крис.
– Вот как? А на кого же еще, сударыня?
– На себя саму, сэр. Я собираю материал для книги.
– Вот как? И чему же будет посвящена эта книга?
– Борьбе с коммунизмом.
Крис внимательно глядела на банкира, но он никак не отреагировал – не вздрогнул, не отвел взгляд.
– Борьбе с коммунизмом… Вообще-то, сударыня, вы меня удивили. Такие книги обычно пишут писатели… несколько другого склада.
– Да… но я считаю, что свежий взгляд на проблему будет кстати. Тем более что, по крайней мере, половина читателей всех книг – женщины, но издатели почему-то упрямо игнорируют этот факт…
– Да? Полагаю, с вашим появлением в издательстве они уже не смогут и дальше игнорировать этот факт…
– Это комплимент?
Она ждала улыбки. Улыбки охотника, которая появляется в этот момент почти у всех самцов. Но улыбки не было.
– Нет. Это констатация факта. Но боюсь, сударыня, я не смогу ничего сказать о коммунизме, кроме того, что я его ненавижу. Это варварская религия, подрывающая саму основу нашего общества и проповедующая путь к светлому будущему через террор и убийства[115]. Коммунизм делает невозможным дальнейшее развитие из-за обобществления и отказа от ответственности. Из-за коммунизма в восьмидесятые годы наша страна оказалась отброшенной в развитии на тридцать лет назад.
– Я понимаю. Позвольте…
– Нет, сударыня, не позволю, – барон смягчил резкие слова улыбкой, – в какой-то степени меня тоже следует считать пострадавшим от коммунизма. Так что любой разговор об этой чуме для меня в тягость…
Крис несколько мгновений решала, говорить или нет. И все-таки не рискнула – упоминание могло привести к тому, что интервью закончится и не начавшись толком.
– Хорошо. С вашего позволения, давайте поговорим о вашем бизнесе. Вы не могли бы сформулировать свое кредо?
