Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320
– Принято, Самурай. Продолжать наблюдение. Конец связи.
Яркое утреннее солнце катит над опустевшим городком, вязнет в низких тучах. Цепь пехоты Демократического Союза упорно движется в километре позади взвода, как стая гончих, загоняющих дичь. Взвод ставит помехи, ускоряет темп, меняет направление движения, пытаясь оторваться, но цепочки красных точек уверенно движутся сзади, как приклеенные. Катят впереди пехоты грязно-серые коробочки бронемашин. Старательно объезжают брошенные на тротуарах машины. Снайперы разглядывают в прицелы одинаковые смуглые лица, дыхательные маски под зелеными стальными касками. Удивляются легким пластинчатым бронежилетам. Пытаясь замедлить продвижение противника, изредка бьют из темных глубин полуподвалов, выщелкивая из строя одну-две фигуры. Неясно, из какой дряни сделаны их защитные жилеты и от чего они должны защищать, но пули, выпущенные из длинных электромагнитных винтовок, прошивают невысокие фигурки навылет. Снайперы уже не стараются целиться в уязвимые участки тела, бьют куда удобнее – по корпусу. Цепи смыкаются, равнодушно оставляя на тротуарах трупы, и продолжают движение. Бронемашины в ответ бьют одиночными, наугад вышибая куски стен и в тучах пыли обрушивая плиты перекрытий. Серая пелена пыли и дыма стелется над тротуарами, перекрывая обзор. Снайперы оставляют позиции, прыгая через три ступеньки, врываются в опустевшие коридоры. Пугалами в развевающихся тряпках догоняют взвод.
Что-то неуловимо изменилось за прошедший час, пока бойцы длинными перебежками поочередно меряют тротуары. Сергей никак не может понять, что именно. Наконец, соображает, что в небе почти не слышно самолетов. Воздушный бой прекратился. Далекие раскаты двигателей звучали теперь где-то очень высоко, явно не представляя опасности. Запросив Триста двадцатого, Сергей убедился, что в пределах действия сканеров действительно отсутствует своя авиация.
– Заноза – Стреле-3. Сканеры показывают отсутствие нашей авиации, – тут же докладывает Сергей Фенечке.
– Принято, Заноза, – спокойно отзывается Фенечка. – Это и так ясно, без сканеров. Ушли они.
Стелс нервничает. Противник спешно закрепляется в городе. Сидящая на хвосте пехота стремится прижать взвод к основному рубежу обороны. Судя по всему, осталось немного. До двухкилометровой полосы вытравленной земли, отделяющей городок от границы порта, – всего три квартала. Не нарваться бы на засаду. «Мошки» сканируют дом за домом.
Высоко в небе нарастает раскатистый звук. В просветах туч растет, опускается вниз, ослепительно сияя, темная точка. Звук двоится, мечется между домами.
– Заноза – Наконечнику-1. Наблюдаю скоростную посадку космических судов небольшого тоннажа. Две единицы, – поймав сообщение Триста двадцатого, докладывает Сергей.
– Габи – Наконечнику-1. Подтверждаю наблюдение. Скорее всего, малые суда десанта.
– Наконечник-1. Принято.
В плотных раскатах не сразу узнаются звуки начинающегося боя. Передовое охранение натыкается на противника.
«Началось», – думает Сергей, припадая на колено спиной к зданию и ощупывая прицелом окна на противоположной стороне. Он так устал быть в постоянном напряжении, каждую минуту ожидая выстрела, что реальный бой воспринимается как облегчение. Хоть какая-то определенность. Триста двадцатый замирает на углу, прощупывает сканерами обе прилегающих улицы. Тут же сигнализирует о приближении противника с двух направлений. Тактическая карта значок за значком рисует красные метки среди квадратиков домов.
– Заноза – Наконечнику-1, противник с тыла, дистанция тысяча двести, до сорока единиц пехоты и шесть единиц легкой бронетехники.
В грохоте разрывов впереди редкие очереди автоматической винтовки почти неразличимы. Лейтенант отмахивается от Сергея, продолжая кричать:
– Взвод, в укрытие! Занять оборону. Мазила, Крест, отходите! Габи, прикрой их! Снайперы, на фланги! Огонь по всему, что видите.
– Здесь Мазила. Крест ранен. Тяжело. Отойти не могу. Нахожусь под огнем. Два дота в подвалах. Даю подсветку.
Лейтенант делает знак расчету пусковой. С направляющей лаунчера с шипением срывается огненная стрела, исчезает над крышей дома. Через пару секунд характерный звук плазменного взрыва вплетается в грохот боя. Огонь впереди вспыхивает с новой силой. «Мошки» засекают еще пару огневых точек. На углу присел на тротуар Пятьсот первый. Напротив него раз за разом хлопает подствольником Габи. КОП хлещет куда-то за угол из пулемета, посыпая тротуар блестящей желтой россыпью. В стену дома высоко над Габи то и дело бьют шальные пули. Стекла неслышно бьются, рассыпаются по тротуару хрустящим печеньем. Скучная улица с аккуратными домами на глазах быстро мрачнеет, щерится сквозь бетонную пыльцу выбитыми зубами окон. Зеленые точки передового дозора подмигивают оранжевым и быстро гаснут. «Мошки» транслируют сплошную серую пелену, сквозь которую мелькают трассы и вспышки разрывов. Сквозь плотный дым, смешанный с каменной пылью, истерзанные мертвые тела выделяются тактическим блоком как неясные дрожащие контуры. Габи, стреляя на ходу, пятится назад. Его КОП огромным тараном входит в подъезд дома, с хрустом разламывая хлипкие двери. Грубые ботинки топчут красивое женское белье и дорогие ковры в брошенных номерах-люкс. Элегантные двери вылетают в вихрях щепок от расстрелянных замков. Взвод быстро занимает оборону.
20.
– Здесь Заноза. Противник в зоне поражения, прошу разрешения открыть огонь.
– Фенечка – Занозе. Огонь по готовности.
– Давай, дружище, – шепчет Сергей КОПу. – Береги патроны. Сам не подставляйся. Я вниз, в подвал. Ты понемногу за мной. И ставь помехи, сбивай им все, что можно. Взводный диапазон не трогай.
Триста двадцатый хлопает из пушки по первой бронемашине, шустро обегает угол, развернув торс перпендикулярно движению.
– Принято. Открываю огонь. Человек Заноза будет доволен, – на бегу отзывается он.
Веселые игры в войну заканчиваются. Снаряд по крутой дымной дуге падает на медленно ползущую вдоль стены приземистую машину и разлетается в воздухе в нескольких метрах от ее хлипкой брони, сбитый системой защиты. Противник быстро учится. И показывает, что не так прост. Вражеская пехота продолжает удивлять слаженностью действий. Цепь ломается, растворяется вдоль стен. Невысокие коренастые бойцы быстро ориентируются по направлению огня и перебежками выпрыгивая из-за углов, стремятся сблизиться с противником. Триста двадцатый со звонкими «блямк» ловит грудью несколько пуль, рикошетирующих от его брони. Короткими очередями сметает с улицы пару-тройку наиболее ретивых наступающих и прошибает спиной оконный проем, в клубах пыли обрушиваясь в подвал.
Вступает в дело Орландо. Его КОП-700 из подвального полуокна соседнего дома часто бьет из пушки. Защита одной из коробочек не справляется, и серый силуэт замирает у стены ярким чадящим костром. В ответ сразу два броневика выскакивают с разных сторон дома поперек улицы, смешно подпрыгивая, плюются гулкими очередями. Брызжут куски бетона. Фасад трехэтажного дома с грохотом оседает в туче дыма и пыли, обнажая скелет перекрытий. Забористо матерится по-испански Орландо: Семисотый, хотя и цел, замурован в подвале. Броневики продолжают методично крушить стены близлежащих строений, прикрывая пехоту. Улицы затягивает пылью и дымом, в одном из домов вспыхивает пожар. Пламя жадно пожирает мебель в провалах стен, с гудением вырывается из выбитых окон. Часто стреляя на бегу, вражеская пехота закручивается справа налево вокруг позиций взвода, с ходу кидается дымовыми гранатами, делая и без того густую завесу непроницаемой.
«Прямо по нашему наставлению „Бой в городе“ работают», – мелькает в голове Сергея.
Броня превращается в хищного конкурента, то и дело норовящего подставить ножку в самый неподходящий момент. Сергей вполголоса яростно матерится сквозь зубы, разжигая в себе злость. Злость лучше, чем страх. Каждую секунду он ожидает предательского укола в спину. Нет, кайф ему сейчас ни к чему.
Из выбитого окна полуподвала ничего не видно. Жалобно звеня, осыпаются от близких разрывов остатки стекол. Трясется под ногами пол. Пыль с улицы вползает в оконные проемы, серой пудрой оседает на когда-то стерильном кухонном оборудовании и разделочных столах. Винтовка лежит на импровизированной баррикаде из перевернутой посудомоечной машины. Мельтешат на тактической карте красные значки. Они уже повсюду. Иногда внезапно появляются совсем рядом – сказывается малое количество следящих «мошек», десятками сгорающих от близких разрывов. Тогда Сергей бьет в окна осколочными из подствольника. Из соседней комнаты то и дело доносится грохот коротких очередей: Триста двадцатый засекает очередную мишень и сшибает ее. Дым и пыль для него не помеха. Пока ему удается держать назойливых человечков на расстоянии.
