Нехожеными тропами - Владислав Владимирович
— Вам что-то угодно, господин?
Осмотрел его, с головы до ног.
— Хочешь присоединиться? — бесхитростно спросил хранитель.
— Это будет великой честью для меня. — с трепетом в голосе отозвался личный слуга, низко кланяясь и скидывая ханьфу на кресло.
Час спустя, видя, как Хэй дрожащими от боли и напряжения руками завязывает пояс, Сергей кинул малую печать исцеления на отбитые болваном предплечья, следом, печать познания, удивился, подошел на расстояние вытянутой руки и, коснувшись лба, запустил чистую силу в организм помощника. Тот застыл на месте, глаза начали переливаться белым, синим, зеленым, заполняя полностью, не оставляя за цветом силы зрачков. От неожиданности, слуга запрокинул голову, слегка приоткрыв рот, вытянул полусогнутую руку вперед, и указательным пальцем тронул большую, висящую перед ним каплю воды. Капля рассыпалась на десятки, и закружилась хороводом вокруг слуги, формируя разные фигуры. Лицо мужчины, что до этого казался абсолютно холодным, изображало чистый восторг. Тот, кого Сергей видел только бесстрастным, сейчас выглядел ребёнком, что получил игрушку, о которой мечтал и, теперь, наслаждается игрой с ней. А вода, тем временем, послушная воле слуги, начала собираться в печати, меняя одну форму за другой: малая управления, малая плеть, малая коса, малое копьё. Одно, второе, третье… сменялись печати, при этом в хаотичном порядке. А вот попыталась вырисоваться средняя, но начав опадать, была подхвачена волей Хэя и опять попытка, и опять. На седьмой попытке, Хэй закатил глаза, заваливаясь назад.
Сергей стоял рядом и улыбался во все тридцать два. Редкий экземпляр, человеку почти тридцать лет, но каналы широкие, говорящие о том, что он занимался практиками, приближенными к одаренным, но не раскрывая потенциал, потому что каналы не усохли и не застыли в двадцать лет. Видимо, сам того не осознавая, он шел к прорыву и инициации дара. Вот только как? Вода, воздух, жизнь. Отметив про себя, что не удивился бы, если этот мужчина, воспитывался в каком-нибудь местном «шаолине» высоко в горах, на средоточии места силы. Хэй открыл глаза, быстро пошатываясь поднялся, попытался поклониться, но его повело, и Сергею пришлось его придержать.
— Ну, друг мой, а теперь, настало время говорить. — Тихо произнёс Сергей, глядя в глаза мужчине.
— … я выучил всё, а потом просто взял и сделал, то, что видел в записях госпожи Сью. — Опустив глаза вещал слуга. — И я просто знал, что могу это сделать. А ещё, многое я видел во снах, она мне говорила, что я смогу, но не говорила, что, и как.
— Кто она? — вычленил главное для себя Сергей. Хэй замялся, но твердо посмотрев в глаза, все же ответил.
— Женщина-птица. Она сказала, что этот минимум я должен знать и уметь, только так я помогу хранителю.
Сергей откинулся назад, на жёсткую спинку кресла.
— Чара… — тихо произнёс он, прикрывая глаза и представляя перед собой образ богини, который неожиданно ему подмигнул, рассыпаясь золотыми искрами с тихим, шкодным смехом. И как не пытался представить ее вновь, не получалось, образ постоянно плыл и терялся. — Ладно! — хлопнул рукой по столу Сергей, от чего Хэй вздрогнул, а из-за стены беседки раздался тихий женский «ой». — Как ты относишься к тому, чтобы быть учителем, а не слугой?
Четвертый день пути по тропе мира. Именно мира, а не духов, обозначил для себя хранитель. Именно мир, в чистом своем проявлении направлял его стопы туда, где нуждались именно в нем. Последние десять дней были тяжелы, но насыщенны. Хэй ходил хвостом, слушая, запоминая, иногда, записывая. Каждый день по четыре-шесть часов тратя на тренировки. Основы рукопашного боя, борьбы, боевого самбо, фехтования в связках с печатями силы. Печати, что прочно въелись в подкорку у слуги, были идеальны по оформлению, но кривы в исполнении. И это исправлялось в срочном порядке. Вода, воздух, жизнь, всё требовало внимания и еще учителей, с землей, огнем и разумом. Но! Чего нет, того нет. И Сергей спешил. Сам не зная почему, но рассказывая максимум, что можно дать в дороге. Не первый раз, ощущая чувство спешки, шел не останавливаясь, только вперёд, заставляя Хэя валиться с ног от усталости. Короткие промежутки отдыха перемежая с теорией и практикой. Даже сейчас, ступая быстрым шагом, слуга сзади формировал по две-три печати «кос» одновременно, прорубывая кустарник и мелкие деревца, не только нагружая и расширяя каналы, но и формируя контроль. Это был первый человек, который с первых дней мог держать больше одной печати, и его успехами Сергей поистине гордился. Четыре печати «водяных кос» и одна печать «обнаружена жизни» были пределом на данный момент у Хэя. Но упертый слуга не сдавался, раз за разом пытаясь комбинировать косы с серпами, или косы с сигнальной сетью.
На пятый день показался приснопамятный сад и за тонкой пеленой тропы, тенью расхаживала фигура. Хэй подобрался, остановился, одел парадную ханьфу, подпоясав широким поясом. Под придирчивым взглядом Сергея отряхнулся, первым вышел из пелены тропы. Сергей шагнул следом, накидывая на себя латы, поверх привычной уже кольчуги. Но, тихий женский голос, слегка расслабил его.
— Ее величество скоро прибудет, будьте так любезны, проследуйте за мной. — Девушка, лет двадцати пяти, с фигурой, выдававшей в ней рожавшую женщину, наклонила голову и мило улыбнулась. Хэй, засунув руки в рукава, даже не шелохнулся, неожиданно закрутив перед собой среднюю печать управления воздухом, а развеяв, создал «кровавую мельницу», покрутив с бесстрастным видом пред лицом переговорщика. — Меня зовут Элайза, я провожу вас в замок, вас уже ждут… — слегка взбледнув выдавила из себя.
Сергей кивнул, широко улыбнувшись, осмотрелся: рядом шатер, троица лошадей у небольшой коновязи с корытом воды. Девушка, на боку которой покачивался тонкий изящный меч, легко вскочила на коня, предлагая остальных двух для гостей. Из шатра выскочила еще одна девушка в походном костюме, а увидев Сергея, резко остановилась, изобразив книксен. Сергей же, благосклонно улыбнулся, запрыгивая в седло пегой лошадки, дожидаясь, пока к ним присоединится Хэй. За время отсутствия тут Сергея, замок преобразился еще больше: подняты стены почти полностью, практически восстановлены надвратные башенки, что стали более изящны после восстановления, ворота тоже поставили, вместо сгоревших, и теперь они были украшены кованными украшениями в виде растений. Ворота приветливо распахнуты, а в арке, в специально нише, дежурит охранник, судя по форме — гвардеец.
Двор привели в
