Егерь - Евгений Астахов
Миг, и дробовик снова готов к бою.
Ко мне стягиваются новые жуки в попытке защитить свою госпожу, в попытке покарать наглеца, посягнувшего на её жизнь.
Что я могу на это сказать? Ничего, потому что вместо меня говорит Вепрь. Ружье свирепо рявкает, и с микросекундой задержкой гильза взрывается, выпуская наружу ворох убойной дроби. Крошечные шарики вспарывают и кромсают хитин, зарываются вглубь чужеродных тел. Щедрые брызги слизи покрывают пол ковром.
Не останавливаюсь ни на миг, а сам отслеживаю матку. Та вновь напитывает арканой пагубную способность, но использовать не успевает. В её башку меж пластин хитина вонзается стрела и входит по самый наконечник. Уродливая тварь верещит, а её слуги впадают в исступление.
Я сжигаю Спурт, чтобы закрутиться вокруг своей оси, опустошая весь магазин. Ружьё щедро делится летальными гостинцами с окружающими вриллами. Их внутренности чавкают, а осколки хитина гремят по земле.
Заряжаю бронебойные Тараны, и забрасываю ружьё на спину, а сам, резко сменив направление, рвусь напрямую к колоссальной твари. Та вздёрнула к потолку голову на длинном теле и шипит от боли. В неё продолжают вонзаться стрелы Накомис. Больше досадная помеха, чем реальная опасность.
Мне навстречу выныривает из земли очередной врилл, и я под Спуртом взмываю в воздух, оттолкнувшись от его хари ботинком. Выстрел Анаконды вбивает мой трамплин в пол, а в моей руке материализуется тяжёлая граната. Корпус ребристый с металлическими гранями. Так и просится в бой.
Дёрнув запястьем, прокручиваю основание, взводя его, и бросаю подарок в цель. Граната крутится в полёте лишь по своей оси, потому что сзади её подталкивает короткая, но мощная реактивная струя. Инфракрасный луч уверенно бьёт из глубины корпуса, фокусируя траекторию на громадной башке матки.
Эта сука что-то чувствует, потому что бронированные витки её тела идут волной. Действует она с поразительной скоростью, выбрасывая всю себя в коротком импульсе. И в последний миг уродливую морду закрывает хитиновый бок.
Снаряд бесшумно вонзается тремя лезвиями в туловище, механизм резко сокращается, прижимая центральный отсек гранаты к шкуре, и поток кумулятивного огня с оглушительным грохотом пробивает себе дорогу вглубь королевы.
Облако пыли и дыма забивает видимость. В его клубах извивается громадный силуэт, вереща от боли так, что все оставшиеся вриллы корчатся на земле, как припадочные.
Мчу к матке, чтобы закончить дело, но внезапно клубы дыма разлетаюсь прочь от её резкого движения. Я вижу разорванную пополам тушу, из которой извергается водопад крови вперемешку со слизью, десятки раздавленных яиц и перекошенную от ненависти харю. Прямо над ней, словно нимб, вспыхивают фиолетовые сферы арканы. Разряд стреляет вперёд, и я готовлюсь уклониться или умереть, но целью выбраны совсем другие люди.
Ослепительная молния бороздит каменный пол к Накомис и оставшимся бойцам Кёртиса. Трепыхающаяся, истекающая кровью королева не может полноценно прицелиться, и лишь это покупает мне время.
Мои спутники бросаются прочь, но им не обогнать убийственную способность. Земля испаряется под действием энергии, извилистая трещина чертит пещеру. Счёт идёт на доли секунды.
Спурт форсирует меня, а потом я включаю Глайд, и…
Вселенная останавливается.
Мне не хватает Восприятия и Интеллекта, чтобы полноценно справиться с настолько разогнанным телом. Я просто не успеваю обрабатывать визуальную информацию. Вижу какие-то обрывки.
Перекошенное в испуге лицо Накомис. Она знает, что вот оно. Тот миг, которого она боялась и ждала. Полицейская пошла в бой, зная, что сегодня умрёт. Потому что наши шансы не оставляли иных вариантов развития событий.
Расходящийся в стороны, будто от тектонической активности, каменный пол. Разряд арканы кроит его на две части острее любого ножа.
Одного из бойцов, всаживающего остатки патронов, в ближайших вриллов. В его случае инстинкт драться или бежать однозначно сказал: «драться». Он ненавидит всех этих тварей, из-за которых его близкие подвергаются опасности.
Дёргающихся в припадке жуков. Их остались считаные единицы. Остальные сдохли, так и не достигнув своей миссии.
Я фиксирую все эти клочки и успеваю обдумать кучу разных мыслей.
Спурт ускоряет меня на 129 %, а Глайд, в процессе скольжения, на 315 %. Однако обе способности одновременно не складываются, как думал я ранее, а работают по принципу сложных процентов. Поэтому сейчас моё тело разогнано на… я даже не знаю на сколько.
Я вытягиваюсь в движении, широко расставив руки. Обгоняю смертоносный луч. Пусть на доли секунды, но обгоняю.
И на полном ходу сношу в сторону всю компанию, как кегли. Мы летим вперемешку наземь. Чьё-то колено лягает меня в челюсть, едва не выбив зубы. Кто-то охает, кто-то кричит от боли, и я вижу обожжённую культю на месте локтя одного из ребят. Его всё-таки достало в падении.
Позади, за нашими спинами, фиолетовая молния бежит по стене вверх к потолку, тот раскрывается, и куча земли обрушивается вниз. Погребает под собой кусок пещеры. Облако пыли снова забивает видимость.
И под его прикрытием я снова бегу к матке. Потому что дела надо доводить до конца. И пусть у меня не осталось гранат, сейчас она не в лучшей форме. Другого шанса всё равно не будет.
Грязная аркана показала дно. Это хреново. Если потрачу на Глайд, не хватит на то, что я задумал.
Стиснув зубы, вытягиваюсь в движении, заставляя мышцы работать на износ. Они почти отрываются от костей, разгоняя меня далеко за пределы человеческого тела. Ступень D в Ловкости — давно позволила мне пробить этот барьер. Руки же заняты делом. Выхватить из кольца особый спидлоадер и вогнать его в Карателя.
Королева обретает чёткость и контраст слишком резко. Она стучит по полу всем телом, как выброшенная на берег рыба. Клацают от ярости и боли челюсти. Мучительный стрёкот заполняет пещеру вибрацией.
Крутанувшись, она переворачивается на бок, и безглазая морда смотрит куда-то в мою сторону. Фиолетовые искры начинают сгущаться у неё на лбу, но…
Скользящий подшаг, я оказываюсь рядом с мягким подбрюшьем. Там, где у обычного существа было бы горло и подбородок. Вепрь со стуком бьётся о хитин и рождает грохочущий рёв пяти бронебойных выстрелов. Броня под Таранами сминается и трескается. Огромная рваная рана раскрывает свой зёв. Вонючая едкая кровь пятнает мне руки и лицо. Кожа отслаивается, но боль только раззадоривает.
Матка выплёвывает череду стрекочущих и верещащих звуков. Без сомнений, она пытается, что-то мне сказать. Очень, блять, жаль, что мне плевать.
— Пошла на хер с моей планеты, — рычу я и опустошаю барабан Карателя.
Семь Усиленных
