Здравствуй, Мир! - Михаил Француз
Сумасшествие какое-то, нет? Мне это моё состояние казалось откровенным сумасшествием. Вот только… это меня не беспокоило. Наоборот — вызывало легкое чувство веселья. Что-то вроде классического: «Аля-ля-ля-ля, я сошла с ума. Я сошла с ума. Какая досада».
Голова работала легко. Мысли были яркие и четкие. Словно, со мной снова мой верный лом с его «бафом». Что ж, мне нравилось такое состояние.
Тут же посетила забавная догадка: в мире Земли, медитация традиционно использовалась для того, чтобы очистить сознание от лишних, мешающих, навязчивых мыслей. Для того, чтобы справиться с лишними эмоциями. Улучшить способность к мышлению… Так почему бы в мире этом, соответствующему навыку (а в моём списке такой был, где-то далеко, ближе к концу свитка) не работать, как нормальному приличному «бафу» на Интеллект?
Теория была красивая и непротиворечивая в своей структуре. Конкретных обстоятельств или аргументов, которые смогли бы её опровергнуть прямо здесь и сейчас, не находилось. Так что, я с лёгким сердцем принял её в качестве действующей. Пока не будет доказано обратное, или не найдётся более подходящей теории.
В целом же, по зрелым размышлениям, положение моё было не то, что не безнадёжным, а вполне себе даже обнадёживающим. Почему? Непосредственно смерть или увечье в ближайшие минуты мне не грозят. Риск застрять здесь навсегда (в том смысле, что до окончательной смерти) — минимален. Ведь, всё что мне нужно — всего лишь подождать. Ведь, как в той японской поговорке: «Солнце обязательно взойдёт. Не сегодня, так завтра».
И эта поговорка бьёт в самую суть моей нынешней проблемы. Ведь, что мне нужно? Хоть какой-нибудь свет. Просто направление, в котором двигаться. Ориентир. А он обязательно появится. Достаточно только подождать и не поддаваться панике.
Я нахожусь в озере. Озеро явно искусственного происхождения. Форма дна — форма воронки от наземного ядерного взрыва мощностью в пятьдесят-шестьдесят мегатонн в тротиловом эквиваленте. А такая воронка имеет диаметр верхней части — около полутора километров. Глубину же, согласно тех же таблиц: сто пятьдесят — двести метров. Я мог опуститься под воду лишь на глубину до сорока-пятидесяти метров. Более глубокие погружения требуют специальной подготовки. И, даже если допустить, что я, по неопытности, и из-за местного усиления, даруемого шестнадцатым уровнем, мог, не зная того, забраться глубже, то это всё равно будет, даже в самом невероятном случае — не более ста метров. А сто метров воды, причём воды достаточно чистой, не «зацветшей» и не морской, лучами солнца пробиваются гарантированно. И даже угол падения света на поверхность воды не столь уж важен — мне хватит и слабенького свечения.
А, если судить по тому, что цветы закрылись, утро вот-вот настанет. Остаётся, правда, вопрос с облачностью, но и она не может держаться в достаточной плотности вечно. Вопрос, получается, только за временем.
А чем ограничивается мой запас времени? Надо подумать.
Еда меня не ограничивает: при необходимости, я смогу проголодать месяц — проверено. Вода… сложнее. Без воды я протяну дня два с половиной, самый максимум — три. И из этих двух с половиной дней, восемь часов считаем уже прошедшими. Воздух… маска заряжается «ядрами». Одно «ядро» F-рангового монстра — сутки работы маски. В ней три «слота». Вечером перед «делом», пока солнце ещё не село, я «зарядил» свежими «ядрами» простых скелетов из своих запасов, все три «слота». А значит воздухом я ограничен даже меньше, чем водой. Тем более, что в сумке у меня ещё пяток «ядер» хранится. Уж на ощупь-то я их в нужные слоты вставить сумею. Может быть и не сразу, не с первой попытки, но смогу точно. Как и откуда в маске берётся воздух? Да откуда же мне знать-то? Как будто у меня была возможность с её создателем-Артефактором пообщаться. У Альбины я, естественно, спрашивал, но ответ получил в духе: «Это магия, Гарри!». То есть, Шифеева примерно представляет, что там дело вроде как в адаптивной рециркуляции, то есть, в очистке, переработке и обогащении выдыхаемого воздуха, с добавлением к нему необходимых недостающих веществ, которые каким-то образом синтезируются из окружающей среды (в полном вакууме эта маска не работает). Но вот, как именно это происходит, какие вещества синтезируются, в каком количестве, какое процентное содержание газов в дыхательной смеси — на это всё Шифеева лишь пожимала плечами. Ей такие подробности для непосредственной работы с артефактом не требовались. Вот она их и не пыталась даже узнавать, хотя у неё-то как раз возможности для этого были.
Пока я предавался своим рассуждениям, окружающее пространство постепенно начало светлеть, подтверждая практикой мои теоретические построения. Сначала, совсем незаметно. Потом появилась возможность уловить даже очертания собственных рук, поднесённых почти к окулярам маски. Потом и не только очертания.
Светящаяся плоскость поверхности оказалась… над головой. Эм… ну, так-то логично. Если не мешать телу никакими движениями и выпрямиться, то воздух, находящийся в легких, в верхней части туловища, сам выставит тело, словно поплавок, в направлении поверхности. Пусть на полноценное всплытие выталкивающей силы воды на такой глубине не хватает, но на медленный разворот самого тела, как оказалось — вполне.
Что ж, направление определено: осталось в этом направлении всплыть.
Тут же в моей голове всплыли все знания, хоть как-то связанные с дайвингом и кессонной болезнью. Было их не сказать, чтобы много. И главное из них: опускаться до сорока метров можно быстро, всплывать же с этих же сорока метров надо медленно и с остановками.
Точных данных декомпрессионных таблиц в моей памяти, само собой, не хранилось. Но, «кашу маслом не испортишь». Особенно, учитывая, что «запас хода» у меня многократно превышающий по времени любую, даже самую осторожную и длительную декомпрессию.
Глубиномера у меня, соответственно, тоже не имелось. Зато имелось дно. Плавно повышающееся до самого берега. Причём, кривизна этого повышения всё время постоянна. Так что, если следовать вдоль этого дна, в сторону его повышения, неторопливо, никуда не спеша, как говорится «с чувством, с толком, с расстановкой», то всё должно бы быть в порядке. Хотя бы относительном. Как минимум, моё тело будет в состоянии ремонто-пригодности для «малого зелья исцеления», которое у меня в сумке, естественно, есть.
Собственно, этот план был разработан мной ещё до самого погружения, а не тут «на коленке». Соваться в воду, тем более, совершать рискованное погружение на большую глубину, не имея хотя бы плана подъёма с этой глубины — тупость.
Если про обитателей озера
