Однажды в Марчелике 3 (СИ) - Сухов Лео

– Пойдём… Расскажешь подробнее! – тяжело вздохнул рив, махнув рукой в направлении дома.

Знакомая прихожая, знакомая гостиная. И как будто совершенно незнакомая жена, которая, заметив с мужем жендарма, молча поднялась и ушла в жилые комнаты…

Эдди до сих пор не знал, как она выяснила, что дети не похищены, а именно в заложниках. То ли ищейку наняла, то ли власти города позаботились, чтобы испортить ему жизнь… А может, и сам «толстяк» Пугнус постарался…

Рив приглашающе махнул жендарму и спросил, что тот будет пить. Но Мишель, как всегда, отказался, скромно сославшись на работу. Пришлось Эдди пить в гордом одиночестве. Рив теперь часто выпивал по вечерам. Сначала, когда становилось совсем невмоготу. Затем чаще – просто чтобы отрешиться от своих проблем. Потом дал себе зарок, что будет пить только в компании – если, конечно, гость согласится… А теперь достаточно было и самого наличия гостя, чтобы он себе налил…

Эдди прекрасно знал, что будет дальше. Он слишком часто сталкивался с алкоголиками по службе. Но если раньше они вызывали у него презрение и омерзение, то теперь ему даже хотелось стать похожими на них. Ведь им на всё плевать! На всё!.. На свой внешний вид, на свои проблемы, на всех вокруг! Свобода!..

Эдди давно хотелось свободы от всего… Даже доклад Мишеля он слушал вполуха. Обычная для нынешних времён разборка!.. Это месяц назад и представить себе такое было нельзя. Глава «толстяков» Пугнус всегда держал город в железном кулаке. А теперь перестрелки и драки случались по несколько раз на дню. Сначала рив ещё старался держать всё под строгим контролем, но вскоре понял: ему на это наплевать.

Эдди беспокоило лишь то, что его дети теперь могут пострадать. Всё-таки за их безопасность поручился именно главарь «толстяков», а не отцы города. Но и страх вскоре перегорел. Осталась только горечь и пустота…

Дав подробные инструкции, Эдди махнул рукой и отпустил жендарма. Мишель не стал спорить. Только тихо спросил перед уходом:

– Она всё ещё надеется, метен?

– Да, Мишель, она всё ещё надеется… – ответил рив, болтая в стакане янтарную жидкость.

– И всё ещё винит вас? – кажется, обеспокоенные коллеги подговорили Мишеля поинтересоваться делами шефа.

Рив всё понял, но терпеливо ответил:

– Да, по-прежнему винит меня…

– Спокойной ночи, шеф.

– Спокойной ночи, Мишель…

Когда за жендармом закрылась дверь, на втором этаже домика раздались шаги. Вскоре вниз спустилась жена Эдди. Она посмотрела на него пустыми глазами, прошла на кухню и принесла ужин. Разложив еду по тарелкам, чета Страусов в полном молчании принялась за еду.

И так было каждый день… Молчаливый завтрак, короткий разговор – и холодное расставание без намёка на эмоции. Разве что Эдди, уходя на работу, испытывал слишком явное облегчение… Затем его возвращение домой, молчаливый ужин – и снова короткий разговор перед тем, как идти спать.

– Как думаешь, какие они теперь? – тихо спросила Сильвия, заставив рива вздрогнуть.

Пусть это повторялось каждый день, но он никогда бы не смог привыкнуть. И каждый раз надеялся, что этого разговора больше не будет.

– Самые лучшие, дорогая… Они самые лучшие в мире.

– Тогда почему они не с нами? – тихо спросила жена, отодвинув тарелку и как-то даже обиженно посмотрев на мужа.

Эдди давно не видел от жены эмоций. И сейчас весь как-то подтянулся, надеясь, что наконец-то сможет пробить стену её отчуждения. Но подлый… Подлейший из подлейших стуков в дверь разрушил его мечты!..

– Метен Страус! Метен Страус! – голос показался знакомым.

Входная дверь скрипнула, и на пороге появился тот самый сыщик.

– Вас не учили ждать, когда откроют, метен?! – в ярости взревел рив, повернувшись к незваному гостю.

– О! Прошу извинить мою бестактность! Я всего лишь испугался, не случилось ли что-то с вами и вашей прекраснейшей супругой! – рассыпался в извинениях сыщик. – Дверь была не заперта…

– Вон! – Эдди поднялся из-за стола. И снова увидел пустой взгляд жены, отчего впал в бешенство. – Вон!!!

– Прошу вас, метен Страус! Всего лишь несколько минут! – едва ли не взмолился Альфареро.

– Я сказал: вон! – Эдди схватил гостя за плечи и попытался вытолкать его из дома.

Но проклятый сыщик упирался, как мог. И даже цеплялся за дверной косяк.

– Метен Страус! Всего лишь один разговор! – кричал он.

– Нам не о чем разговаривать, метен Альфареро! Покиньте мой дом и никогда не приходите сюда!!! – риву всё-таки удалось вытолкать гостя на крыльцо. – Чтобы я вас больше не видел!

Рявкнув это, Эдди попытался закрыть дверь, но та и не думала закрываться. Она будто в пол вросла… Осмотрев упрямую створку, рив заметил кончики чьих-то пальцев, не дававшие ей двигаться.

– Кто бы вы ни были, отпустите дверь! – потребовал он, принявшись тянуть ручку на себя. И под конец чуть ли не повиснув на ней всем своим весом.

– Как скажете! – прозвучало из-за двери, и в тот же момент она закрылась.

Эдди не удержался на ногах, когда ввалился обратно в прихожую. И со всего маху упал спиной но пол.

– Эдди! – Сильвия кинулась к нему на помощь, и это ужасно порадовало рива. Ради этого можно было и потерпеть боль!..

Не всё ещё было потеряно из-за проклятого сыщика. Не всё!.. Ещё можно было как-то растормошить жену!..

И в этот момент дверь снова раскрылась. На пороге опять возник Альфареро.

– Метен Страус! Я умываю руки! – скорбно сообщил он.

– А вы можете делать это не у меня дома?! – взревел рив. – Сильвия, неси ружьё! Я пристрелю этого наглеца!

– Эдди!..

– Вон!!! – несчастный рив был так взбешён, что даже не видел, с каким внезапным восторгом супруга смотрит на него. И это несмотря на то, что он лежал на полу, как перевёрнутая черепаха, и орал, как раненый волл.

– Несомненно! – ответил Альфареро. – А пока я представлю вам моего нанимателя…

– Подите оба прочь! – Эдди понял, что, лёжа на полу, выглядит не так грозно, как на ногах. И, наконец, начал подниматься.

При этом он ещё смотрел в пол. И заметил только, что жена почему-то соляным столбом застыла рядом, а не бежит за ружьём.

И, лишь столкнувшись взглядом с чьей-то белой рубашкой, понял, что именно так удивило его супругу…

На пороге дома Эдди стоял гигантский человек. Два ярда и почти фут роста – во всяком случае, уж точно не меньше фута! Серые брюки скрывали кавалерийские сапоги с острыми носами, а на поясе висела кобура с каким-то глупым тиснением. Видимо, вытиснена была надпись, но какая именно – не разобрать. И, кстати, кобура оказалась не одна – их было две. Из каждой торчала рукоять устрашающего револьвера марки «немезида».

Эдди пробежался взглядом по рубашке… По жилетке, видавшей лучшие времена, и запылённой куртке… Затем мазнул взглядом по новой шляпе с широкими полями, а потом сосредоточился на лице…

И вот оно риву решительно не понравилось. Это было лицо бродяги и касадора! Загоревшее под беспощадным солнцем Марчелики, обветренное тысячей ветров… Раньше бы рив сказал, что таким людям не место в его городе, но, к сожалению, и город был не его, и решал такие вопросы давно уже не он.

– С вами теперь будет говорить метен Старган! – с сочувствием сообщил ему Альфареро. – И видит Бог, я старался, чтобы эта встреча не состоялась…

– Вечер, метен Страус! – голос у касадора был такой же грубый, как и сам метен Старган.

– Д-д-добрый! – проговорил рив, стараясь гордо выпрямить спину. Которую, кстати, немного прихватило после падения.

– Вряд ли!.. – не согласился касадор. – Дерьмовый вечер, метен Страус! А для вас особенно дерьмовый…

– Милый, кто эти люди?! – негодующе спросила Сильвия.

– Сядьте за стол, мешо! – гулко пробасил ей касадор.

– Что вы себе позволяете?! – возмутился Страус и сжал кулаки.

– Не советую! – касадор заметил его жест, но только головой покачал. – «Толстяки» пытались… Но тут же лишились головы.

– Вы…

И тут Эдди почувствовал, как по его спине градом полился холодный пот. Ещё и вперемешку с какими-то мерзкими мурашками. Он попытался как-то переиграть фразу Старгана у себя в голове – той самой, которой ещё не лишился… Но быстро понял, что как ни крути смыслами, они почему-то никак не меняются.