Планета Тивит - Александр Харламов
Старая ржавая, покосившаяся ограда заросла густым плющом. За серой глыбой надгробия высился раскидистый клен. Узкая клиновидная гробница провалилась, обсыпав землю. Знаком я остановил свой «женский батальон» на аллее, а сам аккуратно перемахнул через невысокий заборчик. Нога тут же провалилась по самое колено в размякшую глину, захватившую в тиски мою лодыжку. С трудом я сделал шаг вперед, чтобы поближе рассмотреть обелиск.
Фотографии на нем не было. Вместо нее остался лишь один овальный след, да коротенькая полустертая надпись, что здесь покоится прах дипломата и уважаемого человека товарища Митусова. Сердце забилось от предвкушения того, что мы оказались на правильном пути.
Раздвинув ветви клена, надежно укрывшие захоронение Митусова от посторонних глаз, я внимательно осмотрел памятник. Ничего интересного с лицевой стороны не было. Потрескавшийся камень не хранил в себе никаких тайн и таинственных посланий, но это для меня, а вот для Красовской…
– Свет, подведи ее поближе,– попросил я. Взяв ослабевшую журналистку под руки, жена и чародейка ввели за ограду подругу. И в этот момент ее лицо изменилось. Резкая, острая боль исказила ее черты, заставив ужаснуться тем страданиям, что испытывала журналистка. Рука ее с печатью самого дьявола резко взметнулась вверх. Цифра «два» засветилась ярким, огненно-рыжим цветом. Это сияние достигло памятника, пронзив того насквозь. И только сейчас молчаливый гранит открыл нам свои тайны. Монолит затрещал по швам, закачался. Мраморная крошка стала осыпаться. Место, где должна быть фотография вдруг засветилось, и Красовская рухнула без сил на вовремя подставленные руки моей жены и ведьмы.
– Второй маяк найден, Дворкин!– сообщила мне Агриппина, указывая на запястье Яны, на котором исчезла синяя татуировка.
– Посмотрите!– прервала нас Света, тыча пальцем в сторону памятника. Осыпавшаяся крошка открыла скрытую надпись Митусова. Красная краска местами облупилась, но все же слова были ясно читаемы: « Не грех обмануть самого дьявола…»
Одними губами прошептал я.
– Что это?– не поняла чародейка.
– Либо послание, либо подсказка…– я аккуратно подхватил на руки Красовскую, жалобно простонавшую от боли. – Нам пора…
Мысль о том, что параллельно маякам надо искать способ спасти журналистку не давала мне покоя. Слова Марфы о сложном выборе глубоко запали мне в душу, точа ее изнутри. Может поэтому, я не заметил, как женщина в черных очках, скорбящая над каким-то одним из своих родственников поодаль от нас, взяла телефон и набрала знакомый номер:
– Они нашли второй…Твой выход!
25
Харьков 2019
«День третий»
Я сидел в темноте балкона на своем излюбленном месте в потертой кресле-качалке, смоля одну за другой сигареты. Рядом дымилась чашка кофе, ароматным дымком вылетая в распахнутое настежь окно. За полупрозрачной шторкой виднелся силуэт жены, уже спавшей в обнимку с Дарьей на нашей супружеской кровати. События последних дней вымотали ее до предела. Когда мы вернулись со второго городского кладбища, она оставила Красовскую на попечение Эльвиры Олеговны, а сама отдалась на волю материнскому инстинкту, уделив внимание нашей дочурке.
Спать мне не хотелось…В голове оглушительным набатом звучал голос старухи Марфы и ее насмешливая фраза:
– Тебе придется принять это решение, но чуть позже. Я так вижу…и этого не изменить. Я вам помогу! Не потому, что ты меня убедил в чем-то или тем более эта…ведьма-недоучка. Помогу из чистой вредности…Мне интересно будет дождаться того момента, когда ты – герой без страха и упрека сломаешься и убьешь ее, потому как жизнь одной не стоит миллиардов других.
Убьешь ее…А действительно стоит ли жизнь одной, пусть и замечательной женщины, гибели миллионов других? Имею ли я право рисковать населением земли, чтобы был хотя бы призрачный шанс спасти свою подругу? Ведь до сих пор, мне так и не пришла в голову мысль, как выкрутиться из этой ситуации?
Сигарета потухла, догорев до самого фильтра. Я подкурил новую, отхлебнув немного остывшего кофе. Стоит ли…А если все же найти выход не получится? Задумался я. Что ты сделаешь, Дворкин? Спросил сам себя, неподвижно глядя в окно. Рискнешь самим существованием человечества или наступишь на горло своей песни, вонзив в спину кинжал человеку, который тебе доверился? Ответа не было…Я не знал, как поступлю…Единственное, что меня успокаивало, это то, что до активации тринадцатого маяка было еще куча времени. Вчера…
Я мельком бросил взгляд на часы. Половина второго ночи…Да, вчера, мы нашли только второй. Впереди одиннадцать меток, оставленных сумасшедшим Митусовым для прислужников дьявола. И если с первыми двумя мне удалось без труда справиться, то вот уже третий поставил меня в тупик.
Что означала фраза, написанная на памятнике его отца крупными буквами? «Дьявола обмануть не грех…» Как выяснилось Митусов был не таким уж сумасшедшим. Только лишь некоторые фразы его носили бессмысленный характер, никак не связанные между собой. Их он скорее всего наносил на подъезды, пороги и стены лишь для того, чтобы замаскировать маяки Люцифера. Согласитесь, одно дело, когда на памятниках и фасадах зданий рисует взрослый мужик непонятные символы, что уже само по себе подозрительно, а другое дело, когда это делает местный Иванушка-дурачок, к чудачествам которого все вокруг привыкли и относятся, если не с пониманием, то терпением уж точно.
Обман…Обман…Голова разболелась, в висках заухало колокольным набатом, надавив на черепную коробку. Что означает эта странная фраза? Что имел в виду Митусов? Что хотел сказать? Кофе кончилось…Я с сожалением взглянул на пустое донышко большой чашки…Обман…Идти на кухню, чтобы заварить себе нового, значило перебудить весь дом! Не стоит…Да и спать пора ложиться. Потянулся за телефоном, чтобы проверить почту.
Тихо звякнула знакомая мелодия. Гневные сообщения от моего редактора висели непрочитанными с самого утра. Не повезло Елене Эрнестовне с подопечным! Столько нервов она со мной тратит. Разблокировал экран, чтобы все же хотя бы прочесть.
« Здравствуй, Александр Сергеевич!– это было еще около десяти.– Как продвигается новый роман? Кое-кто обещал мне его сдать в конце этого месяца…Мы выбиваемся из сроков. Жду звонка!»
И где-то через час второе. «Дворкин, куда ты пропал, сволочь такая?» Редактор в своем репертуаре. Ее тоже можно понять. Почти год руководство издательство терпело мой вынужденный творческий кризис, но теперь похоже его терпение закончилось, они начали напрягать мою Елену Эрнестовну, а та меня…
«Я, конечно, все понимаю, но завтра тебе необходимо вместе с женой посетить выставку картин художника Ефремова в Палаце. Быть к восьми
