Марк Романов - Астарта. Корабль чокнутых трупов

– Женщина что ли? – недоверчиво высказался Ульрих.

– Гермафродит, – поправила его Анна. – У них тут все такие. В сезон размножения они делят обязанности и временно принимают какой-то пол для продолжения рода. Сезон размножения один раз в десять лет, и мы, кажется, как раз в него и попадаем.

– Ты хочешь сказать, что они и нас вовлекут? – в ужасе зашипел фон Цепеш.

Анна промолчала, а появившийся король эльфов жестом приказал достать из ямы пленника. Через некоторое время, благодаря завываниям свиты и сложным пассам их рук, из дыры в земле выплыл помятый и охреневший Джек. Лицо у боцмана было поцарапанным, один глаз почти не открывался, а синева губ наводила на мысли о трупах.

– Он мертвый? – спросил вампир.

– Нет, – присмотревшись, ответила Анна, – живой. Видимо, грибы подействовали.

Словно отвечая на слова Уискер, Джек Кацман изогнулся и обдал фонтаном рвоты всех присутствующих, включая златовласого короля. Эльфы с писками разбежались в стороны, а боцман выматерился, упав на колени.

– Ульрих, Анна, на позиции! – скомандовал Рик, выламываясь из зарослей и бегом направляясь к боцману. Аннабель взяла винтовку капитана и стала выцеливать пищащих потомков любителей литературы прошлого. Остроухие извивались в судорогах, будто Кацман облил их кислотой. На крики жрецов и первого лица королевства уже бежала подмога. Вампир растаял в туман, скользнув на помощь капитану. В этот момент с тыла послышалась возня – это Елена и Травкин перехватили подмогу эльфийской братии, воспользовавшись ситуацией, как и первая группа.

Анна успела выстрелить всего пару раз, да и то не прицельно, когда один из зарядов попал в лужу содержимого боцманского желудка. Содержимое не просто вспыхнуло, а еще и задорно побежало по телам оплеванных эльфов. Крики стали громче.

– Ты реактор сожрал, что ли? – отдуваясь, бросил Рик, подхватывая Джека и помогая подняться. – Давай быстрее, пока они нас не заколдовали… в таких же геев.

Кацман отрицательно помотал головой, запустив руку за пазуху. Оттуда боцман тут же достал шипящую ящерицу и сунул ее в рот. Ричард остолбенел. Джек быстро прожевал беднягу и тут же выплюнул горькую и вонючую массу на схоронившегося в листве эльфа. Яркое пламя почти сразу же погасло, оставив ожоги на телах свиты короля, а прятавшийся в кустах юноша-куккуин фальцетом запищал от боли.

– Яд, – коротко пояснил Кацман, стараясь бежать с той же скоростью, что и Ричард. – Для цветочной братии это яд.

С тыла полетели стрелы, градом свистящие над головами беглецов, а впереди стрел бежали Гавриил и Елена, уворачиваясь от боеприпасов эльфов.

– Живой? – осведомился Гай, завидев синего Кацмана.

– Траванулся паленым виски, – ответил тот. Его все еще тошнило, но боцман старался не поддаваться на рвотные позывы.

– Тыквенная водка, галлюциногенные грибы и ящеры с нейролептиком, – изучая ошметки чешуи в уголках рта брата, заключил Травкин. – Удивляюсь, как ты еще не сдох?

– Сам в шоке, – задыхаясь от бега, сказал Джек. – Пошли сюда, тут короткий путь к нашей точке сбора.

Тылы обиженных эльфов успели неплохо пристреляться, и теперь острые стрелы летели, почти царапая кожу беглецов. В какой-то момент Кацман, которого и так изрядно мутило, понял, что перед ним уже не одна, а три дороги, правильная из которых ему неизвестна. Одна его нога запнулась за корягу, а вторая – за первую ногу, что и остановило пробежку боцмана, заставив его растянуться под ногами у замыкающего Ричарда. Чья-то стрела тут же просвистела над головой Анны, бежавшей следом. Вторая должна была попасть в шею поднимающемуся Джеку, но Анна нагнулась помочь ему подняться, и заостренное древко оставило на плече старпома глубокую рану.

– Не смей меня спасать, твою мать, ясно?

Джек оттолкнул Аннабель, поднимаясь на ноги.

Ричард бросил взгляд на свою группу, посмотрел на старпома, потом на Джека и, развернувшись, бросился обратно.

– Куда?! – боцман дернулся за капитаном, но его поймал Гай.

– Пошли, он нас догонит, – он потащил Джека прочь. – Ричард знает, что он делает.

– Да иди ты нахер, блядь!

Если бы Гай знал, как не прав, он может быть даже бы и согласился пойти по названному его братом адресу, но Травкин был корабельным врачом, генетиком и даже немного наркозависимым, но никогда не был эмоциональным человеком, полагаясь на карму, философию и дозу стимулятора.

Глава 40

Ничего лишнего, ничего личного

Мое имя – стершийся Иероглиф

Мои одежды залатаны ветром,

Что несу я в зажатых ладонях

Меня не спросят, и я не отвечу.

Четыре из шести светящихся шаров, парящих над полом, погасли почти одновременно, высвобождая из себя членов команды капитана Ричарда. Елена тут же соскочила со своего места и в один прыжок оказалась перед Кацманом, намереваясь прямым справа отправить боцмана в небытие. Джек увернулся, но капитан Владленова сумела достать его хуком слева, а вот этот удар у нее считался почти легендарным.

– Дура чокнутая! – просипел Кацман, приложив руку к правой скуле. – Совсем крыша поехала?

– Ты какого хера из лагеря ушел, алкоголик? – заорала она на Джека так, что ветер обдал даже подошедшего Травкина. – Из-за тебя вся заваруха началась, придурок! Тебе лишь бы нажраться, а на остальных ты клал огромный болт!

– Да ты сама хотела нас по стенам размазать, идиотка! – праведно возмутился Джек. – С каких пор тебя-то волнует, что и как с моими друзьями?

Елена замолчала, громко и грозно сопя в адрес боцмана, но отвечать на его прямой вопрос не стала.

– Джек… – Травкин кашлянул, кивком указав на два оставшихся шара чуть поодаль от них, – мне кажется, у нас проблема…

Сфера, в которой находился капитан, все еще оставалась парящей над полом, ровный яркий свет лился во все стороны, и гаснуть шар явно не собирался. А вот сфера, где должна была находиться Анна, то и дело мигала, будто стараясь сохранить какой-то один режим, но так и не могла выбрать, становясь то ярче, то темнее.

– Рик не вернулся, – сказал Ульрих, подходя к светящемуся шару и всматриваясь в яркий свет.

– И, похоже, не собирается, – согласно кивнул Гай, нахмурившись. – А что же наша Аннушка?

– Она пошла за капитаном, – сдавленно произнес Джек, сжимая и разжимая кулаки. – Еще одна дура на мою голову. Так, Гай, ну-ка, загрузи меня обратно, я им там всем сейчас напинаю, – решительно направился к своему месту выхода Джек.

– Он не может этого сделать, – послышался ровный голос Куратора Кардиналов. – Здесь, смею напомнить, пока я решаю, кто, куда и когда отправится.

– Так и реши, – насупился Джек, с вызовом глядя на существо в алой мантии. – Ты не видишь, мы капитана со старпомом забыли? А мы своих не бросаем.

– Они не закончили свою тренировку, – бесстрастно ответил Кардинал, усаживаясь на кресло на возвышении посреди зала. – Они должны сами вернуться.

– А если нет? – спросил фон Цепеш. – Что тогда?

– На все воля Бога, – безразлично пожал плечами Куратор. – А теперь я хотел бы обсудить вашу работу…

Кацман бессильно заскрипел зубами, а Елена выматерилась так грязно и витиевато, что Джек даже сбился с ровной дорожки угроз в своих мыслях.

«Боевой режим включен, полная готовность к ликвидации объектов», – раздался в голове капитана приятный голос. Он даже не успел подумать, чей он, откуда взялся и что вообще происходит.

– Кто это? – спросил он вслух, продираясь в зарослях лиан и мелкого кустарника, который от души рубил мачете, вкладывая в каждый удар всю свою злость и ярость. – Кто это?! – крикнул он, не обращая внимания, что разговаривает с листьями на деревьях в темных джунглях.

«До полной трансформации объекта остается одна минута», – продолжил голос в голове.

– А-а-а-а!

Капитан Ричард рухнул на колени прямо в густую подстилку тропических цветов, обхватив голову руками. Внутри черепной коробки разливалось горячее лавовое море, выжигая все мысли, эмоции и чувства, оставляя после себя только разрушения и выжженную землю, мгновенно оседающую на душу черным пеплом надежд и попыток понимания.

Мысли прыгали, цеплялись одна за другую, перемешивались, кричали на разные лады, выпихивая друг друга, сливались в единый гомон и снова распадались на разные голоса знакомых людей, когда-то высказавших эти самые мысли. К буйству голосов друзей и незнакомцев в голове капитана все настойчивее и настойчивее пробивался его же голос, пытавшийся достучаться до его крошечных островков разума, заставив их бороться с нахлынувшим безумием.

«Анна – человек, уж поверь мне», – повторял и повторял незримый Ульрих, будто издеваясь над Ричардом.