Дмитрий Самохин - Меняла Душ
Ааран царственно опустился в кресло и закрыл глаза.
Глава 12
СОВЕЩАНИЕ НА ДИВАНАХ
— Я смотрю, сутана не до конца проела тебе мозги. Ты еще способен на что-то серьезное, — поделился впечатлением Яровцев, развалившись на кожаном диване в кабинете отца Станислава.
Голову он положил на подлокотник, а ноги в ботинках, прошедших через молекулярный дворник (аппарат, который уничтожал всю уличную грязь на молекулярном уровне), на противоположный подлокотник.
— А, иди ты! — лениво отмахнулся Жнец, опускаясь в кресло за рабочим столом. — Мне сейчас твои шуточки по барабану. После этих тварей вся юморина мира покажется утомительным зрелищем.
— В этом я с тобой согласен, — закрыв глаза, протянул Ярослав. — Мне кажется, веселое это дело — быть священником. Всё время на переднем крае. Монстры иномирные лезут? Бластер в руки — и крошить их в капусту! Сатана расшалился? Святой воды в сумку — и травить его дьяволово племя! Лафа, а не жизнь! Вся в приключениях.
— А, иди ты! — повторил Жнец.
Прошлый бой вымотал их. Оба чувствовали себя уставшими, словно вдвоем сдерживали напор персидской армии в великой битве при Фермопилах. Контактировать с окружающим миром желания не было. Жнец отключил городской телефон и обесточил компьютер.
— Предлагаю занять боевые места в койках. У меня лично сил для чего-либо серьезного нет. Только крепкий сон в течение трех часов! — предложил Жнец.
— Это сурово, — согласился Ярослав. — Но у меня сил нет вставать. Можно, я тут прикорну?
— Нет уж, друг мой! Именно этот диван намеревался занять я. Так что извини, придется подвинуться на пару комнат дальше по этажу, — не открывая глаз, отозвался Жнец.
— Давно хотел у тебя спросить: почему ты отложил после нашей встречи визит в Ватикан и свое заграничное турне?
— Какое может быть турне, если у меня в голове два человека за власть борются, как два кандидата в президенты Украины после оглашения результатов выборов?
— Это ты кого имеешь в виду? — заинтересовался Ярослав, но головы не поднял.
— Да Ющенко и Януковича.
— Кто такие, почему не знаю?
— Давно это было. Лет двести назад…
— А как ты запомнил?
— Да у меня прабабка с прадедом по этому поводу развелись и имущество поделили. Прадед был за Ющенко, а прабабка — за Януковича. Потом они всё-таки сошлись, когда почувствовали, что ни при одном, ни при другом особого кайфа и разницы нет. Но в семье история сохранилась.
— А кто там победил?
— Да чтоб я помнил? Меня, честно говоря, вся эта историческая муть мало интересовала. Да и эту историю я вполуха слушал. Меня больше компьютер, виртуальность да навороченный скутер, который мне отец на восемнадцатилетие подарил, волновали. Какие там замшелые истории? Кому они нужны?
— Понял. А что ты там про понтифика рассказывал? — напомнил Ярослав.
— Да боюсь я за Папу! Встретится с таким шизофреником, а потом у меня фаза переключится со священника на убийцу, и пострадает вся Церковь. Конечно, Папы друг друга крошили и в прошлом, но уже давно подобного прецедента не было. Зачем осложнять себе и другим жизнь? Вот разберусь с собственной головой, тогда и займусь духовными делами. А пока не до них как-то.
— Какая-нибудь мысль есть, где искать того мужика? — спросил Ярослав.
— Какие могут быть мысли? У меня после птицеголового со штопальной иглой вместо руки вообще никаких мыслей нет. Ты, кстати, заметил, что мечи у них прямо из рук выросли? Это никак не вяжется с тем, что нам было известно до этого.
— А с чем у тебя три глаза вяжутся? — напомнил Яровцев.
— С эзотерикой какой-то… Со сказками о третьем глазе у человека, которым он смотрит в духовный мир. Фигня, одним словом, для простаков и идеалистов-слюнтяев!
— А вы, священники, не идеалисты? — тут же вскинулся Ярослав.
— Мы не слюнтяи, — пояснил Жнец.
— Ну да. Это существенная разница, — согласился Ярослав. — Так как с мыслями?
— Какими мыслями? — не понял Жнец.
— О твоем обидчике!
— А почему ты решил, что он обидчик? — удивился Жнец. — Не пойман за руку — не вор. Мы даже не знаем: он ли виновен в том, что с нами произошло, или это просто стечение обстоятельств?
— Ага! Огромное такое стечение. И повезло почему-то нам? Все остальные забыли о происшествии, как будто его и не было, а мы два идиота…
— Говори, пожалуйста, за себя, — поправил Ярослава Жнец.
— Хорошо, пусть один, а другой, не заслуживающий звания идиота. Так тебя устроит?
— Вполне подходяще…
— Ну вот. Не верю я в подобные стечения обстоятельств! Не бывает такого! То, что случилось, явно злонамеренное действо. А мужичок в платочке сильно смахивает на зачинщика преступления. Только вот в толк не могу взять, какой ему прок от того, что ты в священники постригся и дал обет безбрачия. У тебя вообще с ориентацией порядок был? Может, это твой отвергнутый любовник, о котором ты уже позабыл?
— Если бы мне не было так лень отрывать свой зад от кресла, я бы тебя пристрелил. Как понимаешь, мне не в новинку, — зловещим голосом произнес Жнец, приоткрыв один глаз, — но сейчас мне это — в лом. Так что живи пока… А с ориентацией у меня полный порядок, и мужика этого я в первый раз тогда видел и в последний, надеюсь.
— Лучше не надейся, я боюсь, что нам без его участия во всём этом мусоре не разобраться. Он эту кашу заварил, пусть подскажет, как из нее выкарабкаться.
— Это, конечно, дельная мысль, только как мы его найдем? — посетовал Жнец.
— Мне иногда кажется, что у тебя в сутане голова совсем работать перестала. Я же тебя об этом и спрашиваю! — От возмущения Ярослав даже приподнялся, чтобы посмотреть, на месте ли у собеседника голова.
— Откуда я могу знать, где его искать?! Разве что встретится на перекрестке, но возвращаться туда как-то не хочется.
— А то выскочит еще что-нибудь нечеловеческое, — согласился Ярослав. — Как ты догадался им в голову стрелять? Там что, место уязвимое есть?
— Глаза. Я стрелял в глаза. В маске птицы есть прорези для глаз, вот туда и надо бить. Только хрен попадешь. Надо еще постараться.
— Так это маска, оказывается, была? Никогда бы не подумал! Очень реалистично. Отличная работа! Значит, ты бил по глазам? Это хорошо, что соображалка сработала, иначе лежать бы нам в парке вместе с тем мальчишкой.
— Мальчик… — с сожалением в голосе произнес Жнец. — А мальчика-то жалко! Зачем он пришел в парк?
— А у меня сложилось впечатление, что он тоже не случайно оказался в парке.
— Почему — тоже?
— Потому что мы там не прогуливались, — сказал Ярослав.
— А мальчишка?
— Он сидел на поликристаллическом кресле.
— И? — не увидел связи Елисеев.
— Ты вообще имеешь представление, сколько такое кресло может стоить? — спросил Ярослав.
— Честно говоря, никогда в нем не нуждался, — ответил Жнец.
— У такого креслица цена — не флаера, но половину скутера потянет. А мальчонке лет десять-двенадцать от силы. Вот и представь: реально, чтобы подросток с такой дорогой игрушкой вышел прогуляться от нечего делать в учебное время в парк, а потом вырастил кресло и развалился в нем как барин?
— А может, он сынок нувориша? — предположил Жнец.
— Один и без охраны? — возмутился Яровцев. — Не смеши меня! Даже дети покойного Папы без эскорта телохранителей за пределы дома не выезжали.
— И что же он тогда делал в парке?
— Вот и я думаю — что?
Образовалась созерцательно-молчаливая пауза.
— А во время той встречи кто еще был в парке? — появилась мысль у Яровцева.
— Да никого! Я да тот… мужик. И то случайно встретились.
— Так ли уж случайно? Может, он тебя ждал?
— Никого он не ждал. Это у тебя паранойя разыгралась, — устало отмахнулся Жнец.
— Хорошо. Встретились случайно. Можно взять за рабочую версию. Но есть такая вероятность, что ты отвлекся и не заметил наблюдателя где-нибудь в кустах?
— Такую вероятность нельзя исключать, — согласился Жнец.
— И этот наблюдатель был тем самым мальчиком, который ждал у перекрестка в кресле. Кого? Нас!
— М-да… Тогда многое сходится, — согласился с идеей Елисеев. — Он очень удивился, когда увидел нас, и даже встал из кресла и сделал движение, словно намеревался к нам подбежать.
— Что, в таком случае, в итоге получается? — резюмировал Яровцев. — У нас был свидетель, который на многое мог пролить свет, и его укокошили. А мы, если бы поторопились, могли бы его спасти.
— Да. Как-то не очень хорошо получается, — согласился Станислав.
— Ну, не идиоты ли мы после этого?! — воскликнул Яровцев.
— Э! Говори, пожалуйста, за себя! — поправил его Жнец.
— Значит, мальчика убили не случайно. Тогда что же получается?.. Эти птицеголовые макаки имеют прямое отношение к твоему красному платочку! Может, он решил срубить концы? Наследил, подумал, что надо бы подтереть за собой, и послал ликвидаторов?
