Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
Но все-таки иные запахи витали теперь в воздухе – дуновение свежего ветра доносило ароматы трав, чистое дыхание степи. Пробираясь между хаотично торчащими кусками асфальта и полуобвалившимися домами, я уже отчетливо слышал чириканье воробьев.
Сумерки – поганое время. Но есть в них волшебная пора – это минуты перед рассветом…
И пофиг, что «татуировка» на груди понемногу начинает ныть.
Все равно ведь нет другого пути.
Поля дробилок – налево от холма. Жучиные логовища – направо…
– Здравствуй, Тень! – долетело откуда-то сбоку.
Я оцепенел на мгновение. И повернул голову.
Автоматное дуло пристально глянуло мне в лицо – из ближайшего оконного проема.
Я усмехнулся. И слегка попятился, отступая за бетонную плиту.
Теперь затвор щелкнул с другой стороны.
– Не дергайся!
Ясно. Обложили.
Их так много, что сейчас они уже не считали нужным прятаться. Человек восемь вывалило из развалин – впереди, справа и слева.
Даже в сумраке я многих узнал – ведь помнил их не первый год. А они хорошо знали меня…
В сущности, глупо было ждать чего-то другого. Не зря же Доктор привел меня именно сюда. И уж конечно, не в одиночку ему решать задачу, поставленную перед целым братством…
– Ну, здравствуйте, ребята.
– Медленно положи пистолет на землю!
До чего ж сухо и конкретно.
Прищурившись, я всматривался в их лица – кое с кем не раз доводилось сиживать на дружеских сходках в Глуши, обсуждать цены на товар, запивать эту беседу сталкеровкой. А сейчас… Сейчас я сам был для них товаром – чем-то вроде особо редкого артефакта.
Хотя и не первой свежести. После всех приключений – даже по-настоящему разозлиться не осталось сил.
Я взвесил доковский «зигзауэр» в руке – двадцать патронов, больше двух на каждую грешную душу.
– Извините, ребята… Пистолет мне самому пригодится.
– Не делай глупостей, – качнул головой Макаронник. – У тебя нет шансов.
– Это у вас нет шансов… Нет шансов взять меня живым.
Он скривился, из-под насупленных бровей пронзая холодным взглядом. И буркнул:
– Кому нужна твоя жизнь? Отдай груз – и все будут довольны.
– Не все, далеко не все… Но кое-кого я с собой заберу – это обещаю точно!
Хриплая ругань прилетела в ответ. Колыхнулись зрачки стволов. И задрожали пальцы на спусковых крючках.
Только Макаронник казался спокойным:
– Наверно, ты не в курсе достижений медицины? Хорошая порция нанококтейля – и мозг будет жить еще целый час – даже после того, как мы сделаем из твоего тела решето. Вполне достаточно, чтоб получить информацию…
– Попробуйте, – сухо кивнул я.
Он мрачно улыбнулся.
Повисло натянутое, как струна, молчание… Целых несколько секунд – только скрип сухой деревяшки где-то на ветру. Прежде чем откуда-то из-за моей спины не донеслись тяжелые шаги. И следом – раздраженный знакомый голос:
– Всем опустить стволы, придурки!
Угу, как же без него?
На физиономиях спецгруппы прочлось что-то вроде недовольства. Понятное дело, кому ж охота делиться трофеем?
А массивная фигура Доктора вдруг выросла рядом и встала между ними и мной:
– Хватит! Вы что, забыли, кто мы? Мы все!
– Это ты, наверное, забыл, – зло сплюнул Макаронник. – Забыл, что из-за таких, как он, подставляющих братство, – нормальным ловкачам не стало жизни.
– Хренов воин за правду! – скривился Комар. – А спросил он у нас – нужна нам его правда?
– Вижу, что не нужна… – кивнул я.
– Волчина ты, – вздохнул Макаронник, – волчина по жизни – готов рыскать сутками напролет. Ни дома, ни семьи… Гребаный борец за счастье! А про нас ты подумал? Про тех, кто хочет нормальной, сытой жизни?
– Баксов тридцать у меня завалялось – подкинуть тебе на хлебушек?
– Видишь, Док?! Он еще издевается! – взвился Комар. – Да, нам есть о ком заботиться в отличие от тебя. Мы – люди простые. Нам без разницы, какая власть – хоть питерские, хоть нью-йоркские, пусть хоть вся страна провалится к живоглоту в брюхо! Жалеть будем не страну, а своих детей.
– То есть чужих – не жалко?
Несколько голосов ответили яростной бранью – через которую отчетливо долетел лязг автоматного затвора.
– Тихо! – рявкнул Доктор. – Здесь нет святых, но и мерзавцев нет! Мы связаны братской клятвой. И мы обязаны договориться…
– Братство его исключило, ты забыл? – хмуро шевельнул черной бровью Макаронник. – Все авторитеты за это проголосовали… И ты – тоже.
– Я просил дать мне хотя бы три дня.
– Давно истекли, – усмехнулся Комар.
– Не гони пургу! Авторитеты собирались позавчера…
– Это ты гонишь. А мы вторые сутки здесь торчим! И еще человек тридцать наших кантуются вдоль периметра.
– Я вас сюда не приглашал.
– А нам плевать на твое приглашение. Есть среди авторитетов нормальные люди, которые растолковали, куда и зачем ты намылился…
Доктор качнул головой:
– Вот и дайте мне время все уладить – хотя бы до среды…
– Тебя контузило? Сегодня – четверг!
Доктор растерянно оглянулся. А я вдруг понял, почему рассвет так и не наступил, пока мы болтались в изнанке. Трикстеры, караулившие отступника, сказали правду: пока мы гонялись за невидимкой, тут, в нормальной Зоне, прошло ровно пять суток. И значит, отведенный срок давно миновал.
Я криво усмехнулся, прикидывая, сколько раз успею выстрелить – хотя бы полмагазина в рожи бывших товарищей. Будет ли мне их жаль? Наверное.
А еще гадко, тошно и противно.
Но они сами сделали выбор. Я их сюда не звал…
Доктор обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. Несколько секунд это длилось – целую вечность.
Потом он отвернулся. И глухо, так, будто каждое слово давалось с трудом, озвучил:
– Извините, ребята, – я вам его не отдам.
Трикстеры молча, угрюмо стояли с оружием наизготовку. Пока Макаронник первым не расцепил зубы:
– Ты спятил, Док?
– Если хоть чуть меня уважаете – дайте ему уйти.
– Покажет, где груз, и пусть топает на все четыре стороны.
– Вы ведь знаете – он не отступится.
– Мы – тоже. Он подставил братство!
– Нас всех подставили. И не сейчас – намного раньше. В день, когда по всей земле гробанулись мю-коллайдеры…
– Это философия, Док, – раздраженно почесал небритую щеку Макаронник. – А у нас тут все конкретно.
– Хорошо, – кивнул Доктор, – будет конкретно!
Он вдруг попятился, спиной ко мне, и в правой его ладони обнаружилось что-то очень похожее на…
Прежде чем я успел сообразить – вспышка озарила улицу. Не голубоватый разряд электрической бури, а ярко-красный огонь.
Багровая слеза. Артефакт редкий, но действенный.
Словно посреди улицы лопнул сияющий шар, а мы с Доктором оказались в самом эпицентре. В ушах зазвенело, радужные пятна запрыгали перед глазами.
Досадно. Но тем, по кому ударила красная волна, сейчас намного хуже.
Я моргнул, всматриваясь через пелену.
Восемь ловкачей лежали среди кусков треснувшего асфальта. Неуклюже подогнув конечности, запрокинув головы – у некоторых текла из носа кровь. Хотя это не главное. Главное – автоматы вывалились у них из рук.
– Ничего, – прошептал Доктор. – Оклемаются… – Он хотел еще что-то добавить.
Не успел.
– Ах ты гад! – заорал кто-то сзади. И почти одновременно воздух расколола длинная очередь. Я прыгнул в сторону, разворачиваясь в полете, вскидывая «зигзауэр».
Но Доктор среагировал раньше.
Два коротких пистолетных хлопка почти затерялись в раскатистых громах «АКМ». И вдруг все затихло.
Фигура в камуфляже метров за двадцать от нас уронила автомат, накренилась и рухнула – затылком на бетон.
Я бросился к ней – короткими перебежками между кусками бетонных плит. «Багровая слеза… Мертвая зона радиусом чуть более метра. И область поражения – до двадцати…»
Там, за пределами этой области, вполне мог быть кто-то еще. Каждое мгновение я ждал нового выстрела. Пригибаясь, всматривался во мрак за оконными проемами мертвых домов.
Но вместо выстрела услышал только чьи-то торопливые шаги. Они уже удалялись – в сторону периметра Зоны. Обманул, сумел проскочить мимо по развалинам!
– Док, он слева! – крикнул я, разворачиваясь, бросаясь вдогонку.
Только Доктор не вскочил на перехват. Вместо этого он до сих пор сидел на асфальте, неловко подогнув ногу.
Я подбежал и увидел, как из-под его левой руки, прижатой к боку, неровными толчками вытекает что-то темное.
– Вот глупость, – слабо выдохнул Доктор, – все-таки зацепило.
В предрассветных сумерках у крови неяркий цвет…
Я метнулся к лежавшим без сознания ловкачам. Распотрошил их рюкзаки, вытащил бинт, вату, медицинский пластырь. Отыскал инъектор с «нанококтейлем», промедол.
Ножом разрезал на Докторе футболку. Рана оказалась сквозная, и я прямо в нее вколол все, что было, – двести кубиков «нанококтейля». Потом залепил все пластырем и кусками ваты, сверху замотал бинтом.
