Антон Орлов - Желтые небеса
Мартин умолк: он выложил все, что сумел вспомнить. Он чувствовал, что рассказ получился неполный и неточный, и все равно испытывал почти ликование оттого, что сумел добраться до этой информации.
– Где это было, Мартин? – тихо спросила Мадина.
– Не знаю. В виртуальном мире.
Состояние, схожее с опьянением, понемногу проходило. Мартин уже и сам удивлялся: что это на него нашло, никогда раньше такого не случалось… Может, его воображение совершило рывок и вышло на качественно новый уровень?.. Он быстро вернулся в норму, стал таким, как обычно: расчетливым, хладнокровным, уверенным в своих ощущениях.
– Похоже, я только что испытал на себе некий остаточный эффект воздействия икс-объекта, – объяснил он Сотимаре и Мадине. – Идемте.
– Вы очень интересную историю рассказали, – заметил фаяниец.
– Да, действительно, – подхватила Мадина. – Прямо как сюжет фильма!
Он молча шагал по скрипучей гальке, хмурясь в темноте и пытаясь навести порядок в своем взбаламученном сознании. Всего этого не было, никогда не было… Но почему его не покидает чувство, что это было?
Рудама осталась справа и позади, и дорога, огибая соленое озеро-море, ушла вправо, а бронекар затрясся по бездорожью. По белесой каменисто-песчаной пустоши, петляя среди таких же белесых скал, похожих на многократно увеличенные вытянутые гребни чиротагов. Вокруг масса местечек, идеально подходящих для засады, поэтому старый торговый тракт петлял, избегая коварных скальных лабиринтов, держась местности, которая достаточно хорошо просматривалась. Тот, кто ехал кружным путем, по тракту, терял на этом лишних две недели. Тот, кто пер напрямую, желая сэкономить драгоценное время, нередко терял жизнь, о чем свидетельствовали рукотворные холмики из камней или выбеленные солнцем кости по соседству с обломками и лохмотьями. Эти печальные следы чьей-то неосмотрительности попадались нечасто, но у Мадины каждый раз портилось настроение. У Сотимары настроение не портилось – ему, с его близорукостью, белесо-голубой мир за окнами машины виделся размытым, лишенным деталей. А Мартину, как и бронекару, на бездорожье и на засады было наплевать.
– Вы с Эшем не здесь ехали? – спросил он у сидевшей за рулем Мадины.
– Не здесь. По тракту.
Прикусив нижнюю губу, она огибала преградивший дорогу невысокий длинный гребень с волнистой верхней кромкой. Мартин отдыхал, развалившись в соседнем кресле. И тут тишину разорвало многоголосое улюлюканье, из-за скал посыпались всадники на чиротагах. Мадина нажала на тормоз, повернулась к нему, растерянно морщась, кровь отхлынула от ее смуглых щек.
– Пустите меня, – испугавшись, что она того и гляди совсем войдет в ступор, Мартин слегка встряхнул ее за плечо. – И предупредите Сотимару, чтобы пристегнулся.
Фаянийца не было в кабине, но спустя несколько секунд он появился.
– Пристегнитесь, – велел Мартин. – Оба пристегивайтесь, живо!
Втиснувшись в кресло пилота, он защелкнул пряжки страховочных ремней. Мадина последовала его примеру, Сотимара, устроившись на откидном сиденье, сделал то же самое. Вокруг машины бесновались, поднимая чиротагов на дыбы, всадники в истрепанных белых одеяниях. Горели глаза под налобными повязками, горели на солнце золотые серьги и носовые кольца. Мартин поморщился: еще тратить на эту банду время и горючее… Горючего-то, положим, много, но времени жалко.
– Мы от них оторвемся? – стиснув подлокотники, спросила Мадина.
– А зачем?
Включив зажигание, он нажал на педаль акселератора. Чиротаги шарахнулись в стороны, один из всадников, не удержавшись, вылетел из седла. Мартин сделал резкий разворот, обратив в бегство еще двух чиротагов. В лобовое стекло ударило копье – отскочив назад, оно стукнуло по морде чиротага с желто-лиловым гребнем, тот взвился на дыбы, но всадник сумел удержаться в седле.
– Только никого не задавите! – тонким голосом попросила Мадина.
Мартин направил бронекар на группу всадников, среди которых, как ему показалось, находился предводитель. Группа рассредоточилась. Предводитель, заросший рыжеватой бородой мужчина в грязной хламиде, сверкающей золотыми блестками – десятками прицепленных к ткани цепочек, – гортанно выкрикивал приказы, приподнявшись на стременах. Еще один, почти немыслимый для такой громоздкой машины разворот, и его физиономия с выпученными глазами мелькнула прямо перед лобовым стеклом.
– Только не задавите… – опять прошептала Мадина.
Чиротаг в панике метнулся к скале, рыжебородый повис сбоку, вцепившись в поводья. Теперь Мартин двинул бронекар на четверку копейщиков, изготовившихся к атаке. Двое вылетели из седел, двое удержались. Отличная машина, такая маневренная, несмотря на массу и габариты… Те, кто не был обделен здравым смыслом, удирали, нахлестывая чиротагов, – стремительно удаляющиеся фигурки в облаках пыли мелькали в голубых просветах между скалами. Остальных Мартин спешил уже проверенным способом, разогнал чиротагов и снова повернул на север, к экватору.
– Если бы у меня были очки… – с сожалением произнес Сотимара. – Я почти ничего не рассмотрел. Представляю, какое было зрелище!
– Главное, что мы никого не задавили, – вздохнула Мадина, расстегивая потными пальцами пряжки ремней.
Вечером, высматривая среди каменных гребней место для стоянки, Мартин заметил в пыли рубчатые следы колес. Не так давно здесь прошла машина. Даже две.
Глава 18
Очередное «видение смерти» настигло их в сутках пути от Рильсьены. Сотимара не ошибся в своих вычислениях, и они были готовы. Очнувшись, каждый отреагировал на пережитое сообразно своей натуре: Мартин шепотом выругался (в этот раз он был охотником с куском звериной шкуры на бедрах и лупил сучковатой дубиной наседающих со всех сторон тварей, похожих на скверно воспитанных собак-переростков; его в конце концов повалили, начали рвать на куски, и потом, наблюдая сверху, с некоторой дистанции, как они пожирают его тело, он буквально осатанел от злости); Мадина всхлипнула, спрятав лицо в ладонях; Сотимара обратился с молитвой к Единому.
На другой день гребни расступились, открыв затянутую сиреневым маревом равнину. В мареве просматривалось скопление цветных точек, с преобладанием голубого, красного и желтого. Рильсьена, перевалочный пункт для караванов, следующих по тракту, который тянется с востока на запад. На западе, по касательной к Безволосой пустыне (так переводится на импер ее название Хевеа-Нул), тракт плавно поворачивает и опять устремляется на восток, огибая Чернару, загроможденную перелесками и скалами местность с рекордно паршивой репутацией. Мартин собирался пересечь Чернару по прямой, не тратя времени на блуждание по серпантину. Данные аэросъемок говорили о том, что бронекар там пройдет, а все остальное его не волновало.
Рильсьену, однотонный кирпичный городок с узкими улочками, затененными выгоревшими на солнце полотнищами, со всех сторон окружали разноцветные шатры: лавки, харчевни, бордели, пункты всевозможного сервиса. Сотимара нашел тут цирюльника и постригся, Мадина сделала маникюр и педикюр, купила украшенные золотым шитьем сандалии. Мартин бродил по ярмарке вместе с ними. До Рильсьены они добрались за полтора часа до заката, нет смысла уезжать на ночь глядя.
В гуще шатров попадались бассейны из шероховатого камня: за умеренную плату можно искупаться самому, а также искупать своего чиротага. Тут же, пристроившись на бортиках, рильсьенские прачки стирали одежду путешественников, которые нежились в мутной вспененной воде, в то время как деловитая обслуга в мокрых набедренных повязках чуть поодаль мыла чиротагов, недовольно фыркающих. Мартин и его спутники, с интересом на это поглядев, решили уж как-нибудь перетерпеть до Канаморского озера.
Поболтав с продавцом сладостей, Сотимара выяснил, что четверо суток назад в Рильсьену прибыли две машины, в тот же день уехавшие. Иноземные самоходные экипажи, лилово-зеленые, в пятнах. Некрасивая расцветка. И люди одеты плохо, по-иноземному, как вот этот светловолосый варвар, ваш телохранитель. Мужчины и женщины. Нехорошие люди, злые. Одеждой они между собой не различались и все при оружии, но были среди них господа и слуги – сразу видать, кто есть кто, потому что господа отправились бродить по рынку, а слуги ведрами черпали воду и мыли экипажи. Старались на совесть, хотя никто за ними не присматривал. Среди прислуги была юная девушка, прехорошенькая, с синяком на скуле. На нее положил глаз покойный Муянгус, хозяин борделя. Видите, вон тот красный шатер с аппликациями? Несчастный Муянгус дождался, когда вернулись с прогулки господа, и обратился к ним с предложением продать девчонку. Те выслушали, потом один из них, подозвав юную служанку, что-то сказал ей на варварском языке. Вот тут-то и стало видно, что люди эти недобрые, потому как девчонка вдруг столкнула Муянгуса в бассейн, прыгнула следом, сцапала за волосы, не давая поднять голову над водой, и утопила на глазах у всего честного народа. Без хозяина бордель остался, наследников-то у почтенного Муянгуса не было… Сунулся к этим варварам случившийся рядом стражник, но один из господ голой рукой выбил у него меч и дал по зубам, да так, что бедняга, враз лишившись сознания, полетел в тот же бассейн, где плавал труп Муянгуса. Спасибо, сердобольные люди выловили… А чужеземцы забрались в свои машины и уехали. Не надлежало бы варваров-беззаконников в культурные города пускать! Ваш-то телохранитель смирный?
