Грэм Макнилл - Ангел Экстерминатус
Некто, возвышаясь над ним, перевернул его на спину и прислонил к стенке стазисного контейнера. Этот некто был высоким, облаченным в длинные одеяния, текстурой до странного напоминавшие плоть; длинные белые волосы, впалые щеки и желтая как пергамент кожа указывали, что этот человек знаком с искусством смерти — в древние времена его назвали бы некромантом. Однако наплечники его украшали символы апотекария: даже свежий слой бессмысленно, варварски яркой краски не мог скрыть бледные контуры изначальной спирали. Механическое создание, прицепившееся к спине апотекария, напоминало паразита с почерневшими конечностями, которые заканчивались лезвиями или шприцами. Казалось, что эти подвижные конечности изучают Тарсу.
Саламандр хотел плюнуть в лицо предателю; он мог в какой-то степени управлять лицевыми мышцами, но понимал, что не вернет контроль над телом достаточно быстро, чтобы помешать этому апотекарию исполнить задуманное. Голова его бессильно повернулась в сторону, и он увидел, что Нумен бьется в судорогах, стараясь остановить кровотечение из ушей, а оружие его валяется на полу.
Двое Детей Императора, стоявшие перед ним, держали в утыканных шипами перчатках эти воющие, ревущие инструменты, которые заменяли им оружие. Один воин был на голову выше другого; его доспех украшали мерзкие символы, крючья и вибрационные датчики. У него было кошмарное лицо — растянутое, опухшее, изуродованное аномально разросшимися костями и бионическими имплантатами, отчего казалось, что воин постоянно кричит.
Тарса старался оказать хоть какое-то сопротивление, но субстанция, которой его атаковали — то ли токсин, то ли нервно-паралитическое отравляющее вещество, — была слишком сильной. Апотекарий заметил ненависть в его глазах и широко ухмыльнулся, обнажив желтые зубы; смех его походил на стук костей:
— Подожди умирать, маленький Саламандр, — сказал Фабий, — ты мне еще пригодишься.
Глава 16
ВОПРОС ДОВЕРИЯ
НЕСТАНДАРТНЫЙ ВХОД
«СИЗИФЕЙ» АТАКУЮЩИЙ
Кадм смотрел на показания приборов на командной кафедре и непроизвольно сглатывал, видя, что значения мощности во внутренних контурах продолжают расти. Через считанные мгновения реакторы взорвутся и уничтожат «Сизифей», и хотя все в нем восставало против этого решения, он знал, что Велунд прав.
Если своими смертями они купят смерть примарха-предателя, значит, в конечном итоге все это было не зря.
Он знал, что должен сказать что-нибудь экипажу, выразить напоследок, какой честью было для него служить с ними, но слов не находилось. Брантан произнес бы прощальную речь, которая пережила бы их жертвенную гибель, которую помнили бы и после него, которую люди цитировали бы перед собственной смертью.
У Тиро ничего не было, и никогда раньше он не чувствовал себя столь неподходящей заменой капитану Ульраху Брантану.
Он перевел взгляд на Сабика Велунда, но железный отец не посмотрел на него в ответ, слишком занятый данными, выводящимися на инженерный пульт. Гаруда летал в верхней части мостика, хлопая металлическими крыльями, и время от времени с карканьем пикировал к эльдар-проводнику. Но если внимание птицы и раздражало Варучи Вору, вида он не подавал.
— Сколько у нас времени? — спросил Тиро.
Велунд поднял на него взгляд:
— По моим оценкам, около трех с половиной минут.
Тиро кашлянул.
— Мы сумели принести пользу, Сабик, — сказал он.
Велунд кивнул.
— Так точно, капитан, — ответил он. — Сумели. Феррус бы нами гордился.
— Мне достаточно и того, что мы его не опозорили, — сказал Тиро.
Велунд был явно озадачен, но ему не дали ответить: вокс-станция затрещала, открывая входящее соединение. Мостик наполнил рев аварийных сирен и резкий свист перегретого пара, но все это перекрыл голос, в котором отчаяние смешалось с радостью от творящегося беспорядка.
— Кадм! Кадм, ты тут? — позвал фратер Таматика.
— Фратер? Это ты?
— Да, конечно, — ответил Таматика. — Кто ж еще?
— Таматика, будь ты проклят, ты всех нас погубил, — сплюнул Тиро.
— Пока еще нет, мальчик мой, но ты погубишь, если продолжишь меня отвлекать.
— О чем ты?
— Фратер Велунд еще на мостике? — донесся голос Таматики сквозь грохот ударов и вой сирен в инженерных отсеках.
Велунд бросился к вокс-станции и схватил звуковой рожок.
— Я здесь, фратер, — сказал он. — Вы направляете всю избыточную энергию в двигатели.
— Да, — согласился Таматика.
— Они достигнут критической точки меньше чем через три минуты.
— Должен заметить, времени немного больше, чем три минуты, фратер, — сказал Таматика. — Непосредственные наблюдения имеют свои преимущества. Но оставим вопросы точности, тебе надо проследить, чтобы Кадм передал права управления на инфоустройство здесь, внизу. Мне нужен корабль.
— И не надейся, — рявкнул Тиро. — Я не отдам тебе последнее командование кораблем.
— Придется, — огрызнулся Таматика; из его голоса пропала вся легкомысленность. — И делай это быстро, капитан, или мы все погибнем.
— Погибнем? Таматика, мы уже мертвы, — сказал Тиро. — Благодаря тебе. Ты взорвешь корабль.
— Не говори глупостей, — ответил Таматика. — Я ни за что не стал бы взрывать этот славный старый корабль. Ну, во всяком случае, намеренно. А теперь послушай меня, Кадм Тиро. Я разгонял звездные корабли до допустимых пределов и сверх того, когда тебе еще руку не отрезали. Переводи командование на мое устройство, и клянусь Семью священными тенями Карааши, мы выберемся. А если нет, что ж, все это уже будет неважно.
Tиро посмотрел на Велунда, непонимающе пожавшего плечами.
— Что ты задумал? — спросил Велунд.
Веселость в голосе Таматики была слышна даже сквозь шум в подпалубах.
— Увидишь, Сабик, — сказал он. — Но лучше поставьте того проводника к штурвалу. Ах да, и еще один момент.
— Что?
— Держитесь за что-нибудь.
Подрывные заряды были на месте, готовые раскрыть внутренности корабля Железных Рук. Все Железные Воины были специалистами по подрывным работам, и Кроагер не являлся исключением. Через считанные минуты после того, как посадочную палубу зачистили, он установил заряды, способные пробить тяжелую броню взрывозащитных дверей. Кроагер еще раз проверил ряд взрывчатки перед главной заслонкой и побежал обратно к Пертурабо.
Примарх ничего не говорил с того момента, как убили последнего из Железных Рук, только бродил среди мертвых, будто искал что-то потерянное. Форрикс находился рядом с ним, коварно перепоручив установку взрывчатки Кроагеру.
— Мы готовы подрывать, — сказал Кроагер, подходя к Пертурабо и Форриксу.
Вокруг примарха широким кольцом встал Железный Круг, уменьшившийся на двоих. Кроагера удивило, что Железноруким вообще удалось уничтожить хоть сколько-нибудь боевых роботов, но ему следовало помнить, что Десятый легион был не из числа тех, кто станет покорно сносить избиения. Кроагеру вновь выпала честь наблюдать за своим примархом в бою, и сейчас, стоя в руинах после очередной разрушительной победы, он был как никогда горд служить Четвертому легиону.
Пертурабо разглядывал последствия битвы: мертвые тела, разбитый транспорт, обрывки плоти. Освещаемый пламенем выпотрошенного «Носорога», он казался Кроагеру выше, чем раньше. Мантия его колыхалась под потоками горячего воздуха, черно-золотой драгоценный камень черепа-застежки мерцал в свете огня.
Пертурабо кивнул и, опустившись на колено, коснулся ладонью палубы.
— Подожди, триарх, — сказал Пертурабо. — Мне нужно время.
Кроагер посмотрел на Форрикса.
— Они будут перегруппировываться в узких коридорах в глубине корабля, — сказал он, думая про себя, что уж Пертурабо и Форрикс должны об этом знать.
— Верно, — согласился Пертурабо. — И мы выбьем их оттуда и уничтожим. Это будет сложно, и в процессе мы потеряем многих воинов.
— Чем дольше прождем, тем больше потеряем, — заметил Кроагер.
— Я знаю.
— В таком случае мне непонятно, почему вы колеблетесь, повелитель.
— Ты принимаешь уважение за неуверенность, Кроагер. Я даю нашим достойным противникам возможность выстроить последний рубеж, — сказал Пертурабо, поднимаясь и указывая на жуткие мутированные тела монстров, которых Фабий привез на борт. — Это была бесчестная победа, поэтому мы обязаны дать Железным Рукам возможность с честью умереть.
— Это бессмыслица, — возмутился Кроагер. — Нам надо скорей продвигаться вперед, убить их всех прежде, чем они превратят этот корабль в смертельную ловушку, которую он и так уже напоминает.
Примарх снял Сокрушитель наковален и, очертив им дугу, прижал лицевую часть к нагруднику Кроагера.
— Осторожно, мой юный триарх, — произнес Пертурабо лишенным выражения голосом. — Мне в Трезубце нужен воин, способный говорить без обиняков, а не брехливая собака. Помолчи.
