Дмитрий Манасыпов - Район-55

Деньги приплел, психолог… Эх, Леха-летеха, кто ж тебе сказал, что Район — это только деньги? Заповедник… А подумал кто-нибудь про то, что делать без некоторых артефактов? Без того же «Сердца» или «Янтаря» на сложных операциях…

Да и мы тоже хороши, ничего не скажешь. Ну, показал Алексей запаянный в пластик прямоугольник удостоверения с универсальным электронным ключом, и что? Где гарантии, что он сам не какой-то фанатик, несущий то, что спровоцирует еще один гипер. А нету никакой гарантии. Кроме той, что нас отправил с ним Сдобный.

— Короче, наследник Феликса Эдмундовича, — решение созрело и оформилось, — поступаем так. Завтра утром — сеанс связи со Сдобным. Полагаю, аппаратура для этого у вас есть. Не знаю уж, подо что она заделана, под микрофон или под фотоаппарат, но то, что есть, я уверен. А там и посмотрим. Давайте спать, ребята. Я первый на часах. Потом разбужу тебя, Большой. До рассвета часов пять всего. А с утра нам много еще идти предстоит. Отбой.

Вот и получилось, что теперь я смог подумать в полном одиночестве, хотя бы попытаться разобраться в сумбуре, свалившемся на наши головы, и определиться с тем, что делать дальше.

Если все на самом деле так и есть, нужно разобраться наконец, стоит идти в Город или нет. Я патриотом себя считать не люблю, глобально мыслить не умею, но если рассказанное Алексеем — правда… то тогда следует призадуматься. Как бы я ни зависел от Района, мне совсем не хочется, чтобы где-то еще бегали вурдалаки и летали грифы. Хватит одного этого многострадального куска моей родины.

Если все это правда, я пойду с ними. Проведу их и помогу сделать все для того, чтобы их затея удалась. Хотя это, конечно, проще сказать, чем сделать. Подозреваю, что нас по пути в Радостный будет ждать много сюрпризов. И далеко не все будут приятными. Скопа пойдет со мной, это-то как раз понятно. А вот Большой…

Я ему, конечно, доверяю, если бы не доверял, то вместе столько не ходили бы. Но он для нас со Скопой все равно до сих пор загадка. Кто он на самом деле, мне стало понятно достаточно давно. Труда это не составляло, с его-то комплекцией. А пластикой на лице сейчас мало кого удивишь. Но вот ради чего он здесь — непонятно до сих пор. Одна безысходность, как у нас со Скопой, в его случае явно не причина. Внутренний излом Большого иногда проявлялся. Тогда лучшим средством он считал либо одиночный поход в Район, либо запой.

В первом случае Большой возвращался с большим количеством трофеев типа головных гребней вурдалаков, хвостов церберов либо ушей мародеров. Все это добро потом продавал в сувенирную лавку, умудряясь заработать даже в такой ситуации.

Во втором — предпочитал в гордом одиночестве напиваться в «чипке» у казарм. Как правило, после этого нам приходилось вытаскивать напарника из комендатуры, куда его запихивали отцы-командиры, разозленные подрывом боеспособности своих подразделений, выраженным в многочисленных травмах различной тяжести, полученных в ходе драк с нашим героем.

Утро вечера мудренее.

Думаю, с утра мы решим этот вопрос. Позитивно или негативно, но решим. Вряд ли Большой уйдет назад, слишком сильно он привязан к нам, и слишком много нам пришлось пережить вместе.

Радостный. Конечная точка маршрута. Лабиринт улиц и подземных коммуникаций. Постоянно висящая над головой угроза. «Пуритане», зомби, цверги и прочая фауна. Плюс — ловушки, которые в условиях городских развалин очень плохо фиксируются и определяются.

Маршрут у меня в голове нарисовался быстро. В самом Радостном будем действовать по ситуации, надеюсь, что у наших «гэбэшников» есть какой-то план в запасе.

Тяжеловато будет, конечно, но вполне выполнимо. А деньги, ну что деньги… Если получится, так будем в шоколаде и с карт-бланшем от ГБ. Нет — такая, значит, наша рейдерская доля.

Надо же, встретить одновременно две легенды и Даже получить что-то типа предсказания. Синие васильки, которые каждый из нас наверняка обретет в Дальнейшем… И какого зверя она имела в виду, когда обращалась к Большому, вот что интересно. Что прячет от нас наш друг? Стоит ли иногда задумываться про это и вести себя более аккуратно по отношению к нему?

Я так и не стал будить никого до утра, пока снаружи не закончил бушевать выброс. Потом растолкал Большого и Скопу, пинком поднял Алексея и пошел наверх, пригнувшись под низкой притолокой полуразрушенного дома.

…Кровь быстро стучит в висках, ноги часто мелькают, еле касаясь растрескавшегося асфальта подошвами «гриндеров». Черт, до чего же в них тяжело-то!

..Дверь, дверь с электронным замком, по какой-то причине не закрывшаяся до конца. Шанс спрятаться. Шанс остаться в живых. Быстрее, быстрее!.. Из-за поворота уже нарастает топот тех, кто торопится достать ее…

— Твою мать! Куда она, блядь, делась?

— Да куда она тут деться могла?! Свернула в тот поворот, я ж тебе говорил… Вот сука!

— А, хрен с ней. Никуда не денется, накроем. Ладно, валим отсюда, сто пудов, та тварь с ларька ментов вызвала.

Голоса смолкли. Торопливые шаги удалялись.

Высокая, спортивного сложения девушка сползла по толстой металлической двери. Вытерла взмокшее, покрасневшее лицо «палестинкой», полезла в карман за сигаретами. Закурила. Нащупала разбитую правую бровь, потрогала начавший опухать нос, провела по ребрам, несколько раз резко выдохнула, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Потом свернулась в клубок и долго, обхватив колени руками, плакала. Захлебывалась беззвучными слезами, размазывая их вместе с кровью по лицу.

…Прошлое никогда не уходит бесследно. Оно просто ложится в спячку. Как большой и хищный зверь. И когда ты думаешь, что больше с ним не столкнешься, зверь просыпается. И, проснувшись, он может ласково и нежно потереться о тебя. А может и ударить. Жестко, страшно и исподтишка. И всегда неожиданно.

Очень давно, целых два года назад, она пыталась перестроить мир вокруг себя. И конечно — в лучшую сторону.

Боролась за экологию, кормила бездомных, бросила курить и есть мясо бедных животных. А еще — объявила войну парням с наголо выбритыми головами, носившим высокие ботинки, черно-желто-белые шарфы и закатанные джинсы.

Через какое-то время, повзрослев, поняла, что добьется только того, что ее либо «закроют» на много лет, либо пришпилят заточенным канцелярским ножом в подворотне, предварительно запинав до полусмерти.

С головой ушла в работу и даже смогла восстановиться в институте. По выходным ездила в один из районных центров, навещая маму.

Несколько раз пыталась встречаться с обычными, нормальными парнями. Изменила прическу, купила длинное черное пальто и сапоги на каблуках. А потом в Город приехал Он, тот, из-за кого она влезла во все это дерьмо. И она решила встретиться с ним. Даже надела старые вещи, долго пылившиеся в шкафу.

Живой ли он сейчас — неизвестно. Нисколько не изменился. Вместо вечера, который они хотели провести вдвоем, они оказались на одной из акций. Бритоголовые появились, когда она еще не закончилась. Была драка. Одного она полоснула своим старым скальпелем. Потом — долгая гонка, когда бежавшие за ней кричали, точно называя ее имя. А услышанный разговор лишь подтвердил то, что казалось ей паранойей. За ней следили, действительно следили. И здесь, и там, куда ездила к матери. Никто и ничего не забыл. Прошлое шло по следу.

Через два дня раздался звонок из областного отдела «конторы». Вежливо и настойчиво ей предложили явиться к такому-то часу и по такому-то адресу. И напомнили, что все это время ее не забывали и здесь. А блестящее владение хирургическими инструментами запросто обеспечит ей место в исправительном учреждении. Но они всегда будут рады помочь избежать этого. В обмен на некоторые услуги, конечно.

Они все, и с той и с другой стороны, просчитались только в одном. Никто не знал про ежемесячный междугородний звонок. И он пришелся как раз на второй день после того, как она плакала в подъезде.

Вместо того чтобы отправиться по адресу, названному чекистами, девушка пошла в парикмахерскую, из которой вышла коротко остриженной брюнеткой. Потом были несколько недель попутных машин и автостопов, переход внутренней границы за последние деньги. И долгожданная встреча с тем, кто звонил один раз в месяц.

Девушку, попадающую без прицела в самые сложные мишени, назвал Скопой старый пьянчуга Полоскун, в прошлой жизни бывший орнитологом. Назвал так в честь красивой хищной степной птицы, способной видеть зайца за несколько километров.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. БАЗА 5 — ЛАГЕРЬ

Майор Квасков, командир группы специального назначения номер 2, входившей в состав гарнизона военной базы Черкассы-5, наконец-то добрался в казарму своего подразделения.