Федор Березин - Война 2030. Красный рассвет
Неизвестный остановился. Он начал что-то вертеть в руках. Возможно, это был компас с подсветкой, а быть может, часы. И тут же у Давида Арриго сработали десантные рефлексы. Отвлекающий фактор требовалось использовать немедленно. С другой стороны, для короткого фронтального броска расстояние было слишком большим. И дело даже не в этом. В царящей темноте он мог запросто напороться ступней на какой-нибудь булыжник, оступиться и растянуться на земле. И тогда любующемуся часами человеку потребовалось бы только не противиться интуиции и пальнуть вперед по курсу. Арриго считал, что даже секунды на это будет много, он бы уложился быстрее. Разумеется, человек мог оказаться совершенно невооруженным мирным путешественником. Допускалась таковая невероятность. Но вера в такое — верх наивности. Никто, даже в спокойные времена, не ходит без оружия в горах. Здесь до сих пор водятся хищники, недоистребленные двуногими.
И потому Арриго выбрал вовсе не десантный способ действий. Может, мысль о разбросанных на пути булыжниках подсказала ему ход. Или как раз сейчас один из них оказался под рукой (именно так, на него опиралась готовая к бою ладонь). Он встал во весь рост и запустил прямо в грудь остановившегося камень. Еще до того, как цель была поражена, он навел на фигуру девятимиллиметровый «SPP» и рявкнул на английском:
— Стоять! Бросай оружие! Руки вверх!
Да, это было достаточно громко для окружающей темноты. Да и вообще, Арриго понимал, что воздействие фразы усилилось бы многократно, если бы она произнеслась по-русски. Но зауженность образования — сказывалась.
118. Кабинетные эмпиреи
— А вот если рассматривать ситуацию без опоры на прошлый опыт в плане союзников и врагов, то с кем из пострадавших стоило бы сотрудничать? — спросил министр обороны.
— Здесь вряд ли угадаешь наверняка, — пожал плечами директор ЦРУ. — Почему и говорят, что желательно загодя не ссориться со всеми. Если исходить из самого плохого варианта…
— Это когда против нас весь мир? — перебил министр обороны.
— По крайней мере вся Африка, — кивнул начальник «конторы в Лэнгли». — Тогда относительно надежный союзник только Мадагаскар. Флотов у врагов нет, так что мы можем прикрыть его надежнейшим образом. Хотя он велик, да и не так уж близко из него до какого-нибудь Конго. Можно пожалеть, что когда-то, в конце двадцатого века, у нас не получилось с Сомали.
— Да ну? Что там той территории, мы с таким же успехом можем осуществлять давление из Аравии.
— Не скажите, — поднял палец цеэрушник. — В те времена Сомали еще не поделили Эфиопия и Кения. Могадишо была столицей государства.
— А вы про то — мелкое вторжение?
— Я просто экстраполирую.
— Господи, сейчас не время.
— Ладно, — вздохнул директор разведки. — Понятное дело, неплохо иметь в друзьях страны с хорошими портами. Два Конго, те, что соприкасаются с морем; можно Королевство Анголу. В крайнем случае иметь под контролем Киншасу и Луанду на западе, и Могадишо на востоке. А на юге… Ясно кого? Тех, кто у нас сейчас главный противник.
— Это да, — откинулся в кресле министр обороны.
— Послушайте, коллега. А зачем вам вообще порты. Вы же всегда утверждали, что способны вести войну, не подходя к берегу.
— Вообще-то, конечно. Но для контроля ситуации неплохо бы иметь в покоренных столицах хотя бы толику сухопутных войск. Даже не для того, что они там позарез нужны, а чтобы чувствовали свою причастность к победе.
— А, если только так.
Собеседники на некоторое время замолчали.
— Хорошо, — сказал директор Центрального разведывательного управления. — Ну а если президент одобрит применение ядерных бомб, как ваши генералы отнесутся к высадке?
— Мы уже обсуждали с генералитетом этот вопрос. Мы не собираемся использовать там каких-нибудь «грязных» «мастодонтов» полувековой давности. Мы применим относительно «чистые» и достаточно слабые заряды. Разве что пару раз, если все-таки потребуется продемонстрировать мощь. А личный состав морской пехоты, рейнджеров и «зеленых беретов» требуется приучить к мысли, что ядерное оружие — это не какая-нибудь священная корова или, скорее, Страшный cуд, а вполне законное средство ведения войны.
— О боже, министр, берегитесь, чтобы эти слова не стали достоянием общественности, — притворно хохотнул цеэрушник. — По крайней мере до срока. А то с вами вместе слетит вся администрация. Президент Буш не простит вам такого позорного прерывания семейной традиции.
— Послушайте, Уинстан, вы сами-то верите, что без ядерной мощи мы не сладим?
— С самой ЮАР, разумеется, запросто. А вот со всей возможной коалицией — это вопрос. И лучше, наверное, не рисковать. Бить наповал. Хотя…
— Да бросьте вы сомнения, Уинстан. Ведь сами понимаете, если жестоко, несколько с перехлестом наказать одного, другие поднимут лапки.
— Это люди логичные, приструненные долговременной цивилизацией, — почему-то понизив голос, высказался старший американский разведчик, — африканцы несколько другие. Бог знает, что у них появится на уме в следующую секунду.
119. Твердый грунт
Человек охнул — камень влепил ему в грудь и зацепил руки, регулирующие электронный шагомер.
— Mama mia! — сказал человек, предполагая, что в тело вошел 120-миллиметровый бронебойный снаряд. Он потерял приблизительно секунду и все-таки дернулся отшибленной кистью к оружию. Как раз тут до него дошло словесное предупреждение. А еще он разглядел огромную тень. Она закрывала солидный участок передней полусферы.
— Руки вверх! — снова рявкнула тень. Рявкнула на английском, причем без всякого акцента.
— Все! Все! — не слишком громко взвизгнул Матиас Соранцо, вздергивая ладони вверх. — Не стреляйте, я к вам и шел! — Он сам не заметил, что от неожиданности шпарит на родном языке.
— Итальянец? — спросил его неизвестный после того, как поставил на колени и отобрал штурмовую винтовку. Что теперь было отпираться?
— Да, — подтвердил Матиас.
— Откуда будешь?
— Сардиния… Остров Сардиния, — пояснил Матиас Соранцо и только тут сообразил, что вопрошающий говорит на его языке. С Соранцо произошел шок, обратный тому, что произвел врезавшийся в грудную клетку булыжник.
— Как зовут? — мило поинтересовался невидимый за спиной языковед.
— Матиас… Матиас Соранцо, — представился Соранцо. Он хотел спросить: «А как вас?» — но сдержался. Все-таки стояние на коленях и упертый в верхнюю часть шеи ствол (остальную часть головы прикрывала примитивная каска) не располагал к приятственной беседе.
— Хорошо, Матиас. А что ты тут делаешь, Матиас?
— Я… — растерялся Матиас, хотя вопрос был элементарный.
— Ну-ну, говори, Матиас Соранцо. — Ствол тяжелого, явно автоматического и уж наверняка снятого с предохранителя пистолета надавил сильнее.
— Я это… Вас искал.
— Меня? — не в шутку удивился собеседник и даже ослабил давление на затылок.
— Ну, не вас конкретно, а так сказать… — Матиас замялся, ведь он хотел довершить фразу словами «американскую армию», но теперь начал сомневаться, с кем имеет дело на настоящий момент.
— Ну, Матиас? — Пистолет надавил.
— Вообще других, — наконец родил Матиас Соранцо.
— Других? — не понял собеседник.
— Искал других, я имею в виду, — пояснил Соранцо.
— Что-то ты темнишь? — сказал неизвестный, переходя на английский. — А почему ты, Матиас Соранцо, служишь русским? — Вопрос был на засыпку.
— Да нет, нет, — замотал, или скорее хотел замотать, головой Соранцо. — Неправда. Точнее, правда. Но это только с недавних пор.
— С каких пор, Матиас?
— Неделю… Нет, меньше, меньше. Честно говорю. Я не просился — так получилось. Да и вообще мы не здесь были — на севере.
— И что вы там делали? На севере?
Соранцо совсем запутался. Если он все ж таки попал в лапы американцев и докажет, что у русских недавно и не имеет отношения к их делам, то как штатовские законы рассматривают те поступки, которые он только недавно творил в районе реки Лимпопо, да и во всех прочих местах? Вот насчет того, что нельзя признаваться в том, что он профессиональный стрелок из слепящей винтовки, — это он знал точно, и, чтобы выведать у него такое, требовалось бы, наверное, долго-долго пытать. Но как быть насчет остального? В принципе, по логике можно наврать с три короба. Как вопрошающий проверит? Но, с другой стороны, кто помешает ему чуточку надавить курок, если почувствует вранье?
— Дай сюда фонарик! — приказал неизвестный. Это было удобное переключение темы, можно было подумать или просто посчитать бесценные секундочки никчемно-короткой жизни. Матиаса Соранцо снова обыскали, теперь уже более внимательно. Отобрали пистолет «ПМС-2». Соранцо почему-то совсем забыл о нем. Теперь ему завели за спину руки и умело стянули какой-то бечевкой. «Странно», — подумал Пепе, он считал, что у каждого американского солдата хранится набор специальных пальцевых наручников именно для таких случаев. Откуда ему было знать, что в этот момент работала телепатия и вяжущий его человек клял себя за то, что не прихватил столь важный элемент снаряжения.
